Товарищ Йотунин (СИ). Страница 2

— Лысые Покрыхи готовы? — куда громче заорал карла.

— Дааа! — слитным ревом ответил клан-соперник.

— Пердячий Пар готов? — настала наша очередь орать. Ну, раз настала, мы заорали тоже.

— Бой!

Гонг мне, наверное, послышался.

Обе ватаги двинулись вперед: бойцы выстроились неровными, но рядами, и в первых шли мужики самые здоровые, сильные, явно не дураки насчет подраться.

— Братан, — громким шепотом сообщил мне орк. — Я, типа, помню, что ты так себе боец. Что в отмах прыгнул — дело, вперед только не лезь. Я сам, ты на подхвате, забились?

— Чоэт я так себе? — немного делано удивился я. Делано — потому, что увиденное мной ранее в зеркале говорило однозначно: биться на кулаках персонажу не приходилось, и неизвестный мне пока класс подразумевал все, что угодно, но не драку, тем более, массовую и почти без оружия.

— Ты же драться не умеешь! — на удивление нормальным языком (видимо, по причине изумления) сообщил Зая Зая. — На бокс не ходил, на борьбу не ходил, прописка… Ну, лепилу трогать западло, тебя и не трогали. Я вообще не сразу понял, что ты того, не шутишь…

— А вот не шучу, — парировал я. — Кто чего умеет — ща поглядим.

Они сошлись: вода и пламя. Или два раза вода. Или…

Дрались душевно, заносили от души, лупили в душу.

Я, покамест, отмахивался, сам же не атаковал: стоило, во-первых, присмотреться, во-вторых, принять во внимание особенности выданного мне класса. По всем признакам, это получался книжник, которому действительно не место в доброй потасовке. Была и третья причина.

Толпы смешались: всякий уже бы лупил всякого, если бы не предусмотрительно розданные эрзац-пояса.

На меня выскочил соперник — или самолично лось, или кто-то, сильно на того похожий: прочие бойцы, наши и не наши, подались в стороны, дав нам возможность смахнуться раз-на-раз — такие вот мини-поединки возникали повсеместно.

Драться знатный боец не умел совершенно. Я легко — преодолевая, правда, сопротивление слабо тренированного тела — ушел от двух размашистых ударов: просто отклонился сначала в одну сторону, потом в другую. Ударил в ответ, старательно сдерживая силу. Получилось, на мой взгляд, так себе — удар, или, скорее, толчок, пришелся противнику в центр торса, тот покачнулся, глянул странно, размахнулся вновь.

Во второй раз я врезал уже сильнее, прямо туда, где, по мнению бывших моих однополчан, у человека находится фанэра. Мне, правда, ее ни разу не пробили, и даже не пытались: тролль — не гоблин, удар держит.

Снова получилось так себе, и противнику вновь, будто, понравилось.

Потом слева навалился кто-то еще, и наша частная драка превратилась обратно в общественную.

— Братан, чо ты! Лупи от души, братан! — немного удивленно посоветовал Зая Зая — слева оказался именно он. — Кулака не жалей, никого не жалей!

Следующего противника — мужика на голову выше меня, косая сажень в плечах, огромное пузо, не целиком прикрытое засаленной майкой — я бил уже всерьез или почти всерьез: на обе руки драчуна оказались намотаны давешние то ли чулки, то ли носки. Двигался обладатель тряпичных кастетов, кстати, еще хуже, чем мой предыдущий соперник.

— Ннна! — выдал я на выдохе, целясь чуть повыше объемного живота. Попал.

— Хек! — удивленно выдал пузан, и сложился мало не пополам: наверняка, и сам не ожидал от себя такой гибкости.

Сложился, упал, но даже не отлетел далеко… И тут я понял, что третья причина — которую я не успел пока назвать — лишена смысла и основания.

Здесь, в неяви, я не вешу свои привычные полторы тонны, значит, и удар кулака, которым я — в юности и на спор — дробил дубовые колоды, далеко не так опасен, как я привык считать. Бить можно не сдерживаясь, как угодно и куда угодно — у меня нет в руках ни носка, ни палки, и правило об ударах в голову не обо мне!

Эх, я дал!

Лупил изо всех сил, лихо уходя от встречных атак и не замечая ответных — по причине их отсутствия! Клал бойцов клана-соперника одного за другим, стараясь только, чтобы под горячую руку не попадали свои…

Что-то радостно орал Зая Зая — он зашел сзади и прикрывал мне спину. Сбоку, чтобы не мешать ударной правой руке, пристроился давешний полувеликан: тоже в роли прикрытия.

— Туда! — я поймал ухом крик, взглядом — взмах. Кто-то из бойцов нашего клана показал рукой в нужную сторону, и я понял, чего от меня ждут.

Еще замах, еще удар. Боковой пинок — удачное попадание, нога, считай, отсушена… Тут же двоечка, печень-голова, выносите, следующий.

Свист деревянного цепа — вторая деревяшка удачно разминулась с моим плечом, только взъерошив шерсть, я же, уклоняясь, ухватил вооруженного бойца за руку, дернул на себя, довернул, отпустил — полетом поверженного уже не любовался, было некогда.

Так шли, и дошли — до второго края.

Я чуть было не врезал следующему — однако, даже в горячке драки разглядел синий шнур на поясе очередного, как бы, противника… Все, свои. А эти, красные, уже кончились!

Стоял, дышал тяжело, перед собой не смотрел — только по сторонам, как учили когда-то в войсках.

Было… Радостно.

Я, видите ли, совершенно нормальный мужчина. Поломаться или даже подраться — великое дело, канализация агрессии и много чего еще, о чем с удовольствием расскажут ученые тренеры ВИФКА.

Если вы, например, представитель совсем мирной профессии, вам все равно — в рамках общей физической культуры — надо иногда приложить кого-нибудь кулаком или ухватить в ловкий захват. Для этого раньше дрались улица-на-улицу — примерно, как вот только что, теперь же, в яви, существуют самые разные спортивные секции: бокс, сават, борьба самбо.

Я посещал такие занятия, но и там оставалась одна проблема — вместо доброй схватки тренеры мне могли предложить только несколько расширенную общую физику. Причина простая: в реальной жизни мне попросту нельзя подобрать соперника, ни по силе, ни по массе!

В общем, здесь, в превосходно задуманной и воплощенной неяви, я оторвался за все те триста лет, что приходилось изображать из себя предельно мирного кабинетного ученого, и даже — администратора. Отлично, стало быть, подрался.

Потом понял, что вокруг меня собралась куча народу: вопреки ожиданию, все улыбались, и не злобными ухмылками класса «мы тебя сейчас рэзать будем», но так же открыто и радостно, как было сейчас у меня на душе.

Первым, на правах товарища, слово сказал орк Зая Зая.

— Ну ты дал, братан! Да я! Да ты! Я, походу, понял! — он не сумел собраться с мыслями и был почти сразу отодвинут в сторону. На меня внимательно смотрели двое, вновь, как давешние лоси, похожих друг на друга мужиков.

Эти оба были высокорослые, мускулистые и немного пузатые, одетые как все, но с претензией: хорошая ткань, крепкая обувь, на одном — даже очки в дорогой оправе, видимо, позолоченной или прямо золотой.

«Наверное, только что надел» — подумалось мне невпопад.

Слева подошел давешний карла.

— Чего там, Муся? — спросил тот из хорошо одетых, который в очках.

— Вы будете себе сильно смеяться, но ни-че-го! — последнее слово судья произнес по слогам, потрясая в такт странновато исполненным контрольным артефактом: такие или примерно такие я использовал на заре своей научной карьеры, те самые триста лет назад. Сейчас-то, конечно, все немного не так…

— Не колдовал, допов нет, он чистый, — заверил всех присутствующих карла, и я вдруг понял, что это он обо мне. — Просто уникум. Я вам даже немножечко скажу об то, что хорошо тренированный уникум!

— Ваще бизон! — сообщил Зая Зая всем желающим. — Это мой братан! Мы с ним с этого двора — орк показал на дом, из которого мы вышли. — Типа, живем тут!

— А ты хорош, — согласился карла. — Так-то дело ясное, получилось, что победа за Пердячим Паром. Однако…

— Чего уж там, — сказал тот, который в очках. — Руку давай.

Я протянул, тот пожал: хорошо, крепко, без лишнего давления… По мужски, короче.

Так же поступил и второй.

— Я вас поздравляю, молодой тролль! — обрадовано заявил карла по имени Муся — или, с учетом специфики, Моисей. — Чтобы сразу оба моих клана признали кого-то одного другом… Лично я своими глазами такое вижу первый раз!