Товарищ Йотунин (СИ). Страница 14

— Я — честный урук! — вдруг обиделся непонятно на что мой товарищ. — Не гопник, в натуре!

— Ну прости, что так вышло, — почти выдавил из себя я: вместо извинений хотелось рассмеяться, до того комично выглядел сейчас Зая Зая во праведном гневе своем.

— Эмоции. Воспоминания. Память! — тихо сообщил орк — так, чтобы больше никто не слышал. — Мы там три года учились, в натуре!

Сходили в колледж. Зря.

До крыльца нашей бывшей альма-матер мы дошли споро — благо, располагалось то неподалеку — на улице, которую в моем мире называют «имени пятидесяти лет Октября», здесь же… Забыл уточнить, да и шут с ней пока, с топонимикой.

Взошли на крыльцо: пять низких ступеней и небольшая площадка, крытая плитами керамического гранита.

Подергали дверь, забранную стальными полосами, густо, в свою очередь, усеянными заклепками. Дверь оказалась заперта.

— А, ну да! — догадался внезапно Зая Зая. — Каникулы же, в натуре! На всю бурсу — только сторож!

— Как ты сказал? — удивился я. — Бурса — это же вроде семинарии… Учат на попов?

Тут я, конечно, несколько рисковал — так ведь и не удосужился выяснить, как в этом мире — где вместо Советского Союза — Россия, и есть царь, обстоят дела с религией… Слишком свежи были еще воспоминания той, иномирной молодости — за каковую меня только сжечь на костре пытались то ли семь, то ли восемь, раз!

Оказалось, что, тыча пальцем в небо, я угодил в нервный узел.

— Так это, — согласился урук. — Бурса и есть. Баалинская Удельная Регионально-Сервитутная Академия, а не вот это вот все! Полностью длинно, вкратце — прикольно!

— Ну бурса так бурса, — согласился я, не видя повода для спора. — Все равно закрыто. Куда теперь?

— Имею предложение, нах, — заявил урук. — Берем трайк и дуем к тебе в болото! Дом открывать, в натуре!

Тоненькую тетрадку, содержащую очень скупое, но, я надеюсь, точное, описание охранной системы дома-на-болоте, я отыскал вчера же — в одной из ухоронок, вместе с монетами. Прочитал, все понял, и был теперь готов к проникновению со взломом в свой же собственный дом.

Планов имелось громадье: посмотреть, что из себя представляет расхваленная лаборатория и можно ли что-то варить на ее — наверняка, примитивных — мощностях, выяснить, не удобнее ли жить на болоте, нежели в сервитуте, да и вообще — не дело это, когда у меня есть дом, а я в нем, отчего-то, не живу.

Кроме того, вернулась мысль о том, что неплохо бы сварить особое зелье — то самое, после которого изрядно бесящая меня коротенькая шерсть вся выпадет и не вырастет снова!

И вернулись, и собрались, и пошли.

— Братан, я так и не понял, на… Зачем тебе это вот, — орк некультурно потыкал пальцем в бутылку, вновь занявшую то же место внутри жилета.

Мы уже достигли гаража и выкатили наружу трайк. Орк перелил вонючую жидкость — бензин — из большой канистры в топливный бак, и сейчас терзал пусковое устройство: транспорт заводиться отказывался, на незаведенном же трицикле уехать бы не получилось никак.

— Знакома ли тебе концепция светошумовой гранаты? — ответил я вопросом, и сделал это сложно: было лень сокращать и переводить с советского на местночеловеческий.

— Она светится и шумит! — немедленно догадался орк.

— Вот, — согласился я. — Но есть одна проблема: например, если у твари, в которую ты хочешь запустить чем-то таким, нет глаз… Смотрит-то она все равно, какая-то ушами, что твоя летучая мышь, иная — волшебным зрением… И что с ней можно сделать, в таком случае?

— Что? — не понял орк.

— Ослепить. На концептуальном, так сказать, уровне, — пояснил я. — Вообще-то, это самая что ни на есть высшая алхимия, — я даже немного подбоченился. — Но даже сложные декокты проще всего чаруются на соответствующей химической основе… В составе же этого пойла совершенно точно присутствует метиловый спирт, и его там много.

— Его нельзя пить, — сообщил орк. — Ослепнешь. И помрешь потом.

— Вот именно. Это самое свойство метанола — которое про «ослепнешь» — я и применяю концептуально… Не убьешь, так напугаешь — всякая тварь боится ослепнуть!

— Я почти ничего не понял, — ответил орк, но некая хитринка в его глазах говорила мне явственно: притворяется. — Однако, варщик ты лихой… В натуре!

Тут и трайк, наконец, завелся. Мы оба обрадовались, разместились, да и поехали.

По дороге послышался негромкий шум — источник того будто настигал нас со спины, располагаясь несколько выше уровня земли.

Мы — очень удачно — ехали медленно, объезжая большую лужу с неразъясненным дном: орк, не меняя скорости, выкрутил руль вправо, и наш трайк с треском влупился в придорожные кусты.

— Какого, — начал было я, но орк развернулся ко мне, сделал страшное лицо и показал пальцем: мол, молчи.

Источник шума — летательный аппарат грозного военного вида, вооруженный чем ни попадя и оснащенный парой соосных винтов, размещенных выше корпуса, прошел над дорогой и взял левее: шум скоро затих.

— Это кто? — логично озаботился я.

— Это кому надо кто, — понятно ответил урук. — Так-то власти, конечно, но лучше лишний раз не мозолить глаза. Причешут крупняком, так, чисто на всякий случай, да скажут, что так и росло… Все, можно ехать.

Больше по дороге приключений и не случилось, и не ожидалось — я откровенно расслабился: самая страшная угроза — местные тяжеловооруженные власти, жуткая пугающая хтонь — заброшенный дачный поселок, из гнилого колдовского болота лезут — неохотно и понемногу — не монстры, а какие-то комические куклы, сам я, если верить уруку, на границе того же болота живу…

Расслабился зря.

Мы уже въехали на разбитую бетонку — ту самую, с которой следовало свернуть к полузакрытым железным воротам, когда Зая Зая вдруг резко дал по тормозам. Нас — вместе с трайком — занесло и чуть не уронило набок… Спасибо, что не до конца.

— Чозанах? — вежливо уточнил я в стиле и духе местного жителя.

— А вон, — орк снял со спины свой самострел и сейчас его заряжал, — болото.

— Тут везде болото. Практически, кругом, — напомнил я.

— Ты это, самострел изготовь. И еще чего, если есть, — урук сделался собран и деловит. — Хотя все равно… Во, лезет!

Сначала я не успел взяться за оружие, потом — как-то позабыл испугаться, хотя, наверное, стоило сделать что первое, что второе.

Из мелкого по виду болотца, слишком близко прилегающего к разбитой дороге, сейчас лезло… Нечто.

Вам приходилось когда-нибудь видеть гиппопотама? Например, в зоосаду, или даже на визио-записи через информаторий? Ну наверняка же.

Хорошо, а лося? Подозреваю, что лося доводилось даже кормить — меланхоличная и симпатичная лесная корова — превосходный питомец в смысле контактного зоопарка, почти рогатая лошадь, только кататься на ней нельзя…

Ладно, допустим, бегемот, скажем, о паре рогов, похожих на лосиные — только больше, тяжелее и немного иначе развернутых — так, чтобы широким и мощным своим основанием прикрывать верхнюю часть морды чудища — ту часть, на которой, как правило, расположены глаза…

— Гиблемот, — сообщил Зая Зая. — Пожалуй, что пора валить… Не его самого, а отсюда подальше. Стрелки эту тушу не возьмут, огнестрел нам не положен — у меня его, кстати, и нет… Валим?

— А не догонит? — усомнился я. Вообще, конечно, следовало запрыгнуть в седло, развернуться и дать газу, но вот овладел мной какой-то лихой, в прошлой жизни не свойственный, кураж. Вместо того, чтобы разумно спасаться бегством, я решил обострить знакомство.

— Привычки, повадки, слабые места? — кстати вспомнил я то ли колдаря, то ли волшбуна, сиречь, польского народного охотника на всякое. — Полезные компоненты?

— Братан, ты опух! — поделился со мной Зая Зая. — По машинам!

— Ага, сейчас, — согласился я, имея в виду совершенно обратное. — Только вот немножечко…

Гиблемот все это время топал в нашу с орком сторону: медленно, но непреклонно, что твой бронеход. На меня с такого охотились — давно, да и безуспешно… Пришла пора применить навыки, полученные именно во время той охоты: бывший унтер-офицер времен Великой Войны, ночной заряжающий тяжелой гаубицы Иотунидзе, не спасовал тогда — не собирался делать этого и сейчас! Благо, и граната в наличии имелась.