Ведьма и столичный инквизитор (СИ). Страница 23

Дерево было холодным. Я старательно вглядывалась в мелкую вязь символов, что покрывала подарочек Лиреи.

Не должно быть в мире таких вещей. Каждой клеточкой кожи я это чувствовала.

— Какая изумительная работа, — сказала аптекарю, который тоже не отрывал взгляда от тайнописи колдовской. – Знаешь, Элиас, у нее определенно большой талант. Я такие вещи редко где встречала, - не покривив душой я медленно расставила сеть.

— Думаю, ты мне не откажешь в одной просьбе. Вот только вспомнила, — сказала быстро, - Порошок коры белой ивы. Для противовоспалительной мази старухе Гивельде. Совсем немного, граммов сто. У тебя есть свежий помол? Я бы взяла сейчас. А то потом забуду, а она ждет, бедняга.

Голос мой звучал естественно, деловито, с легкой ноткой озабоченности о пациентке.

— Коры ивы? Конечно! — Элиас, всегда готовый помочь, особенно мне, тут же развернулся к стеллажам, заваленным коробками, банками и свертками. — Сейчас найду. У нас свежий помол был как раз на прошлой неделе. Сам молол, крупный помол для отваров, но есть и мелкий, в порошок. Где же я его…

Аптекарь замер, задрал голову, вглядываясь в верхние полки, поднялся на цыпочки, пытаясь рассмотреть этикетки в полумраке.

Это был мой шанс. Мгновение. Одно единственное мгновение между жизнью и возможной гибелью друга. Левую руку сунула за пазуху, где на кожаном шнурке висел мой собственный защитный амулет – простой деревянный кружок с чистыми, сильными рунами, которые оберегали меня саму.

Правой рукой сжала подарок «Лирeи» в ладони. Я подменила их, положив мой амулет на то же место на прилавке, где секунду назад лежал убийственный артефакт, обращающий людей в монстров.

Гадкую подделку под защитный оберег спрятала глубине кармана юбки. Холодок пробежал по бедру. Словно нечто неживое взывало ко мне, алча крови.

Эта бесстыдница должна ответить!

Но власть ее над моим другом еще не пала. Над чувствами его я смеяться не собиралась. Любовь - она ведь тоже не всегда бесполезна бывает – Элиасу, что признался в своих прежних чувствах, можно сказать повезло. Старушка Герда, ведьма, что вложила в меня все, чем сама была богата, как-то рассказывала о белой иве, о силе истинных чувств. Пускай сейчас и неловко будет, я уже все решила.

— Вот! Нашел! — Элиас обернулся, держа в руках небольшую жестяную коробочку с аккуратной надписью и датой помола. — Здесь двести грамм. Возьми всю, лишняя не пропадет.

— Да, спасибо, — ответила, стараясь, чтобы голос не дрожал.

Крутанулась на каблуках. Коробку приоткрыла. Под язык взяла немного порошка. Все не от праздного любопытства. Порошок белый ивы – мощное средство. Не только бабку Гивельду лечить. Он и порочные колдовские связи рушить способен.

А так как напоить парня таким порошком было бы крайне трудно, пришлось подключить женскую хитрость.

Поставив на прилавок коробку с порошком. Позвала Элиаса.

- Слушай, давай я его тебе сама на шею надену.

А он кажется и забыл о своем обереге, поглощенный какими-то мыслями. Положив на прилавок пару монет, встала на цыпочки и в момент, когда парень наклонялся на шею ему надела свой защитный амулет. Но придержала слегка за шнурок, не позволяя аптекарю до конца разогнуть спину.

- Может быть это слегка не честно, но ты о своих чувствах сказать успел. Прости уж, Элиас, ты мне тоже нравился, - сказала я.

Конечно, это была ложь. Но мне ее не припомнят.

В глазах его мелькнула какая-то странная догадка. Парень смутился, ведь наши лица были так близко.

- Ну, не могу я так просто весну из души отпустить.

Притянула парня к себе ближе. Случайно рукой задела жестяную коробку.

- Теяна? – спросил он в смятении.

Белый порошок устлал пол тонкой пеленой подобно первому снегу.

Второй рукой я притянула Элиаса за шею ближе и прислонилась губами к его губам.

Он испуганно отклонился,

- Что мы делаем? – словно сбился с какой-то важной мысли.

Герда говорила, влюбленные люди под чары любовные попадаются тоже. Им затмевает разум от яркости новых чувств, но прежние чувства никуда не уходят. Должно быть я его страшно запутала сейчас.

Как можно любить двух женщин? У ловеласа какого, может, и выйдет. А Элиас - не такой. Лицо его сделалось таким несчастным и встревоженным. Мне стало жалко, но назад уже никак.

Порошок белой ивы в моей слюне. Я спасу его, даже если он этого не хочет.

Вновь прильнув к сухим мужским губам, я сама удивилась, когда он разомкнул губы первым и его язык прильнул к моему. Аптекарь левой рукой вцепился мне в волосы. Они и без того были спутаны. Дыхание перехватило. Пора было разрывать поцелуй. Но парень простонал мне в губы и с жадностью продолжил меня целовать.

Времени подумать правильно это или нет у нас, собственно, не было. Колокольчик над дверью звякнул.

- Срамота-то какая!

И без того было неприятно, а тут эти двое. Те, кого я меньше всего сейчас хотела бы видеть.

- И не говорите, Руша. Подойдете к нему ближе, и он тоже Вас так засосет. Вот что делает с мужчиной слишком долгое воздержание и не погубленная девственность.

Эшфорд Блэкторн был в своем репертуаре.

- Вы что-то тут нюхали! Раскидали! Я сюда ни ногой больше! – голосила Руша.

Конечно, она врала. Куда же ей еще пойти, как ни в аптеку, а хорошая лавка с лекарственными травами здесь всего одна.

- Потолок беленый посыпался, - заверил свою подругу-сплетницу столичный модник. – Все потому, что демоны вселились в этого храбреца. И богиням там что-то не понравилось.

- Я вообще-то тороплюсь, - я схватила коробку с остатками белой ивы на дне. Никогда не будет лишней такая ценность.

- Еще бы! Если б ты не торопилась, мы бы тут такое увидели, - Эшфорд глумливо улыбался.

Но кажется не было в его улыбке ничего веселого. Искреннего.

Руша приставным шагом, опасаясь, что ее тоже поцелуют, но не желая быть второй в очереди, продвинулась к прилавку.

- Челюсть-то прикрой, - сказал Блэкторн аптекарю.

Колокольчик звякнул. Я вышла, но все еще слышала этот его надменный тон.

Ну, теперь хотя бы с одной миссией справилась. Вряд ли подмену амулета Элиасу удастся так легко обнаружить, когда он занят теперь другими мыслями.

Глава 17

Теяна

Под каждым кусточком, за каждым деревом каждой букашке и каждой собаке Баба Руша с радостью возвестила о моем грехопадении с аптекарем:

- На мужчин кидается. Не ровен час и вас коснется. А аптекарь этот… Ну, дает!

Опосля люди запутались, что за аптекарь. И старого Хануса, деда Элиаса, приплели по утверждениям Гивельды «Словно бес в него вселился. Вспомнил молодость» и в том варианте сам на меня бросался. И трех женатых фармацевтов из более мелких лавочек жены допрашивали «не тебя ли Теяна сам губами засасывала?».

Женщины сторонились, мужчин за локоток, удерживая словно и на них кинусь. А противоположный пол разделился на два лагеря. Одни опасливо шушукались, другие подмигивали. Ожидая своей очереди.

Особенно старики. Гивельде в городе верили больше. За два минувших дня, от былой репутации, выстраиваемой два года, не осталось и следа.

Ну, и ладно. В город я, итак, не слишком часто хожу. А придумают нового козла отпущения – и про меня забудут.

Лес сегодня был тих, светел, и снабдил заготовками сильфиум-травы, которую я развесила под потолком сушиться. Руки даже до огорода добрались. Проредив грядки, провела день спокойно в трудах и заготовках. Такие моменты одиночества ощущает все чаще, что чем дольше одна, тем больше к этому привыкаю. И одной прожить можно. Не так-то скучно.

В очаге мирно потрескивали угольки. Берни спал в своем углу на подстилке из соломы, свернувшись калачиком. Его бело-рыжий бок мерно поднимался и опускался.

Везет же кому-то! Сопит в две дырочки.