Ведьма и столичный инквизитор (СИ). Страница 17

– Какого… – начала растерянно госпожа.

– А, ну… – перебил ее Гюнтер, потирая лоб. – Он у нас, конечно, был… Как же… в каждом приличном доме есть инквизитор…

– Что правда?! – удивленно воскликнула мать, глядя на старшего сына. – Гюнтер, ты же никогда…

– Да, маменька, – поспешно сказал Гюнтер, делая ей знаки глазами. – Был!

Госпожа Мемлок просияла, как бы вспоминая:

– Ах, точно! Совсем забыла! Да, у нас был инквизитор в роду. Правда… не долго. – Она посмотрела на меня с внезапной гордостью.

Я понял. Старая, как мир, схема. Чтобы формально соблюсти закон, требующий от каждого дворянского рода отдавать одного сына в инквизицию, многие семьи «отдавали» несуществующих детей или младенцев, которые «скоропостижно умирали» в списках, часто за солидную взятку. Отсюда и чудовищная «смертность» среди юных инквизиторов в отчетах.

Кивнул, изображая понимание, но мой взгляд упал на фамильный портрет, висевший над камином. Огромный портрет, изображал все семейство Мемлоков в полном составе – отца, мать и всех сыновей, включая еще не такого тучного Эдгара. Все в роскошных одеждах, с самодовольными улыбками. Такие похожие друг на друга, как горошины в стручке.

– А почему на портрете его нет? – спросил я с наигранным любопытством. – Тут же вся семья нарисована? Или… он еще младенчиком был посвящен и вскоре… отбыл по делам Ордена? – Я намекнул на печально известную практику.

Гюнтер покраснел, как рак.

– Ну… он… – мужчина замялся. – Портрет писали… до его… Да и… Его просто… не успели дописать.

Я улыбнулся тонко.

– Понятно. Жаль. Было бы полезно иметь своего специалиста под рукой в таких… деликатных семейных ситуациях. – поклонился. – Разрешите откланяться. Желаю господину Эдгару скорейшего выздоровления. При условии соблюдения диеты.

Пока дворецкий провожал меня через анфиладу комнат, я уловил обрывки шепота из гостиной. Голос Гюнтера:

– …надо срочно приказать дорисовать кого-то на портрет! Вот этого слугу, например! У него лицо внушительное, серьезное. Скажем, что это он и есть наш инквизитор! Умерший в младенчестве от… от лихорадки! Да!

Я покачал головой, выходя на свежий воздух. Фарс. Сплошной фарс. Богатство, купленное прадедом, поддерживаемое взятками и интригами, и абсолютная духовная нищета. Эти люди были жалки в своем обжорстве, лени и страхе перед выдуманными тенями.

И ради этого я оторвался от настоящего дела? От пропавшего парня, который, в отличие от Эдгара, возможно, попал в настоящую беду?

Во дворе, у коновязи, где дожидался мой конь, увидел Тею. Она разговаривала с Мицикой. Невеста сняла перчатку, и я заметил легкое покраснение и мелкие волдыри на тыльной стороне ее ладони. Тея что-то говорила ей, показывая на руку. Лицо травницы было серьезным, а голос – тихим, но настойчивым.

– Лучше придумайте что-то менее очевидное. Уроните с лошади, например. Или пусть лестница под ним провалится. Риск есть, но яд. Его точно обнаружат... заподозрят. Очень опасное дело.

В этот момент меня заметили и невеста, резко отскочив от Теи, пошла в сторону особняка минуя меня.

– Госпожа, – сказал я тихо, но так, чтобы новоявленная госпожа Мемлок услышала каждое слово. – Советую Вам полечить руки у травницы. – Я кивнул в сторону Теи. – И будьте осторожнее с ядами. Особенно с теми, что оставляют следы. И еще. Будьте уверены. Если ваш муж помрет, сюда придут не инквизиторы, а жандармы. И они не будут столь снисходительны к слезам «скорбящей» супруги.

Девушка вздрогнула, ее голубые глаза расширились от ужаса и осознания, что ее раскусили.

– А что мне было делать? – вырвалось у нее шепотом, полным отчаяния. – Вы бы стали спать с… этим?

— Не выходить замуж? — предложил я холодно. — Это всегда вариант. Пусть и не самый легкий.

– Бездушный! – фыркнула Мицика, но в ее глазах читалось не столько возмущение, сколько панический страх разоблачения. Она отвернулась и быстро скрылась в доме.

Ах, сколько пафоса было в этой уходящей несостоявшейся убийце. В своем супруге она видит лишь преграду, которую незазорно и устранить. А впрочем, от денег не откажется. И вряд ли мне посчастливится услышать истории о скандальном побеге молодой жены Эдгара Мемлока.

Вот истинное лицо женщины. Когда мужчина мешает или отвратителен, можно взяться даже за яд и не чувствовать угрызений совести.

Один лишь страх отделяет ее от того, чтобы стать истинным чудовищем. Страх быть пойманной.

Тея, уже почти направлялась в сторону выхода из поместья, когда обернулась, и я решил догнать ее.

– Твой совет невесте был весьма… специфичен, госпожа травница, – произнес я, идя рядом. – «Уронить с лошади»? Не слишком ли радикально?

Она остановилась, стоя возле коновязи, повернулась ко мне. В зеленых глазах вспыхнули знакомые искры – смесь раздражения, усталости и вызова.

– Яд – дело опасное, господин Блэкторн. Могут обнаружить. А так… несчастный случай. Бывает. – Травница пожала плечами. – А что было ей делать, по-твоему? Смириться?

Я покачал головой.

– Женщины… Порой вы самые страшные и опасные враги. Хитрость, терпение, яды… Мужчине с его грубой силой не сравниться с вашим коварством.

Теяна фыркнула.

– Не такие уж мы и коварные. Мужчина куда опаснее. У него сила. Физическая. Власть. Возможность просто взять то, что хочет. Как в том союзе, что мы сегодня наблюдали. – Она кивнула в сторону особняка.

– В том союзе, дорогая Теяна, – парировал я, – силы у мужчины точно нет. Он тут жертва. Жертва собственной глупости, обжорства и матримониальных амбиций своей семьи. Но жертва.

– А что было невесте делать? – повторила девушка свой вопрос, уперев руки в боки. Взгляд стал вызывающим. – Скажи честно, господин столичный щеголь, ты бы стал спать с этим жирным боровом? Даже если бы он был твоим законным супругом? – Она ткнула пальцем в сторону окна, за которым остался «роскошный жених».

Вопрос был настолько неожиданный, прямой и грубый, что у меня вырвался искренний хохот. Громкий и резкий в тишине богатого двора.

– Предпочитаю женщин, – ответил я, все еще усмехаясь. – И не стал бы выходить за него замуж, даже если бы у меня в кармане осталась одна медная монета, а он предлагал все свои сокровища. Есть вещи, которые не стоят никаких денег.

Теяна посмотрела на меня, и на ее лице мелькнуло что-то похожее на удивление, а потом – тень ответной усмешки. Беззлобной. Почти… товарищеской?

- Но это, – я сделал серьезное лицо, глядя ей в глаза, – не оправдывает попыток убийства. Даже такого… неэстетичного объекта. Под слоями бесконечного жира, ты удивишься, скрыты и душа и сердце и все, что тебя саму тревожит. Он живой. Это даже не лошадь, которую употребить можно в поездку и все равно очень жестоко добить. Жестокость подобного уровня не должна случаться. Яд – оружие подлое. И часто бьет по тому, кто его применяет. Как по руке той девочки. – повернулся к коню. – Будь осторожна, травница. Покрывая таких, ты играешь с огнем.

Я вскочил в седло. Тея стояла, глядя мне вслед, ее лицо было непроницаемым, но в глазах бушевала буря – гнев, возмущение и что-то еще… что-то, что заставляло мое сердце биться чуть чаще. Эта девчонка была как дикий лесной пожар – непредсказуемая, опасная и завораживающая.

Мне хотелось увидеть не только гнев, возмущение, но и крохотную толику понимания. Нельзя протягивать руку помощи одним людям и смотреть сквозь пальцы на покушение против человеческой жизни других. Хочется знать, думает ли Теяна так же. Смог ли я ее убедить? Но она все равно не признается, что была не права.

И черт возьми, почему каждый раз, сталкиваясь с травницей, я чувствую себя не всесильным инквизитором, а участником какого-то абсурдного представления?

Глава 13

Теяна

Воздух в доме Эльды всегда был другим. Не пропитанный влажной сыростью леса и острыми ароматами моих трав, а теплый, сладковатый от воска свечей. Это был дом, дышавший уютом и семейной жизнью, но сейчас, увы, все в нем сотрясалось от рыданий моей подруги. Я заглянула к ней, надеясь спрятаться от очередного дождя, что обрушило капризное лето на Эдернию. А также на чашку душистого чая и легкую болтовню, чтобы отогнать тревожные мысли о пропавшем Ларсе и темном амулете. Вместо этого меня встретили сдавленные всхлипы, доносившиеся из ее комнаты.