Семь жизней до счастья. Страница 18

Духовная сила Чу Куна значительно превосходила мою, он полностью обездвижил меня. Я могла только пускать пузыри, пытаясь выплюнуть все, что он вливал мне в рот. Мой враг вел себя как одержимый. Видя, что я выплевываю отвар, негодяй не останавливался. Когда чаша опустела, он тут же схватил вторую.

– Первая была за прошлую жизнь, еще одной тебе тоже не миновать!

– Подлый мерзавец! – свирепо бранилась я, захлебываясь отваром.

Больше всего на свете я мечтала овладеть какой-нибудь непобедимой магической техникой, которая превратила бы мой убийственный взгляд в клинки, чтобы начисто соскоблить плоть с костей Чу Куна.

Не знаю, сколько отвара я успела выпить. Когда издалека послышался испуганный возглас секретаря владыки Загробного мира, негодяй уже перемахнул через мост Найхэ и мчался к Шести путям перерождения. Мелкий ублюдок! Он посмел украсть мою идею! Он сохранил память! У него остались воспоминания! До чего же ужасная жизнь меня ждет!

Однако это было еще не самое страшное. Худшую новость растерянным голосом сообщил секретарь Янь-вана:

– Скорее! Переверните облачную фею вверх ногами! Если она выпила слишком много отвара, то переродится дурочкой!

Я с жалким видом лежала на земле и боролась с отрыжкой. Глядя в небо, я словно смотрела в свою душу. Там открывалась мрачная и безжизненная картина, полная тишины и отчаяния… Ни единого ростка надежды.

Я вцепилась в ноги Янь-вана и залилась горькими слезами, умоляя оставить меня в Загробном мире, чтобы готовить отвар забвения еще несколько лет. Янь-ван пребывал в затруднении. Он поглядывал на секретаря, но тот с ледяным выражением лица твердил одно и то же:

– Законы Загробного мира строги и справедливы. Нельзя наказывать того, кто не заслужил наказания.

– Я сама прошу, чтобы меня наказали! – в отчаянии завопила я. – Пожалуйста! Покарайте меня еще сильнее! Пусть наказание продлится три-четыре десятка лет! Я воскурю в вашу честь благовония и буду вовек благодарна!

Секретарь остался невозмутим, а Янь-ван вздохнул и погладил меня по голове:

– Сяо Сянцзы, не плачь. То, чего нельзя избежать, все равно произойдет.

– Почему?! – возмущенно воскликнула я. – Мы ведь опять устроили переполох, почему нас не наказывают?!

Янь-ван поковырял в носу.

– Потому что на этот раз никто не пожаловался и не удалился от дел. На Загробный мир ваша ссора не повлияла. Поэтому оснований для наказания нет.

Я заплакала еще горше:

– Я могу перевернуть котел с отваром забвения, и души не успеют переродиться в срок!

Секретарь бросил на меня холодный взгляд:

– Советую этого не делать. Это тяжкое преступление, за которое полагается порка.

Я уронила голову и безудержно разрыдалась. Янь-ван поцокал языком:

– Божественному владыке Чу Куну предстоит пройти с тобой любовное испытание. Если он превратил тебя в дурочку, ему самому нелегко придется.

Я вытерла горючие слезы.

– Он не выпил отвар забвения перед перерождением и помнит все до мелочей. Он ни за что не полюбит меня. Если я попаду к нему в руки дурочкой, у меня будет только два пути: умереть страшной смертью или умереть еще более страшной смертью…

– Вовсе не обязательно, – возразил Янь-ван, пошарил среди груды документов у себя на столе и достал роскошное квадратное зеркало. – Глянь-ка в Зеркало прошлой жизни. Божественный владыка Чу Кун горячо любил тебя.

Я отвернулась, отказываясь смотреть. Мне было страшно увидеть в зеркале слезы Лу Хайкуна: вдруг я тоже расстроюсь?

– Это не Чу Кун, – хмуро сказала я.

– Грань между крайностями – быть или не быть – очень тонка. Этот парень даже сам не знает, кто он. Почему же ты так уверена? – уклончиво ответил Янь-ван, словно один из небесных будд, которые любят говорить загадками, прикидываясь слабоумными.

Я вцепилась ему в голень и рявкнула:

– Говори прямо!

Янь-ван зашипел от боли и дважды глотнул холодный воздух.

– Разобраться в чувствах тебе придется самой, Сяо Сянцзы!

Я стиснула пальцы покрепче, и Янь-ван поспешно крикнул:

– Секретарь, уведите ее! Отправьте обратно готовить отвар! Пусть ожидает перерождения через три года!

Меня безжалостно выволокли из дворца и захлопнули двери, но я все-таки успела взглянуть на зеркало и увидела Лу Хайкуна. Совсем юный, с поседевшими волосами, он стоял у заснеженной могилы, медленно выливая вино из кувшина с непроницаемым выражением лица. В моей груди что-то сжалось, и я на мгновение перестала дышать.

Дни у котла с отваром тянулись, доставляя все больше мук. Но, сколько бы я ни терзалась, три года прошли. Служители Загробного мира схватили меня и швырнули в Колодец перерождения.

– Чу Кун! Если я снова встречу тебя в Загробном мире, то вырву все твои волосы до последнего! – злобно кричала я, и мое эхо долго отдавалось в колодце.

У меня голова пошла кругом, и я потеряла сознание.

Кап-кап-кап…

Где-то рядом капала вязкая жидкость. Мир погрузился одновременно в тишину и хаос. Я не знаю, сколько времени прошло, но стук капель вдруг прекратился, и кто-то поднял деревянную крышку над моей головой. Резкий солнечный свет ударил в глаза, и передо мной возникло незнакомое лицо.

Мама говорила, что старших мальчиков нужно называть «старшими братьями», поэтому я послушно поприветствовала гостя:

– Старший брат.

Неожиданно для меня мальчик презрительно цокнул языком:

– Ну почему именно сейчас?! Небесный страж Ли все-таки сволочь!

Я растерянно таращилась на него, а он хмуро глядел на меня, явно пребывая в замешательстве.

– Молодой господин, – вдруг послышался хриплый голос.

Мальчик недовольно скривился, закрыл крышку, и его шаги затихли вдали. Я осталась сидеть на корточках в чане для воды, обхватив колени руками. Мама сказала, что хочет поиграть со мной в прятки и что, пока не отыщет меня, высовываться нельзя. Только это слишком странно… Если мама сама посадила меня в чан, почему до сих пор не нашла? Неужели взрослые тайком едят что-то вкусное, а мне не говорят?

Я поднатужилась, подняла крышку и с трудом выбралась из чана.

– Мама! – позвала я.

Во дворе не было ни души, только земля покраснела от крови, словно повар зарезал несколько кур.

– Приготовили курицу, а меня не позвали, – недовольно буркнула я.

Я обыскала кухню и спальню родителей, но никого не нашла. Когда добежала до главного зала, то увидела людей в черных одеждах. Они преклонили колени перед тем самым мальчиком, который гордо стоял, заложив руки за спину.

– Старший брат, ты не видел мою маму? – радостно крикнула я.

Незнакомцы в черном обернулись на звук. Один из них поднялся на ноги и пошел в мою сторону, держа в руке окровавленный меч.

– Вы пришли в гости? – спросила я, хлопая глазами. – Это вы помогли повару резать кур? А где повар?

Человек в черном холодно ответил:

– Ты его скоро увидишь.

Он замахнулся мечом, и липкая кровь капнула мне на лицо. Я таращилась на незнакомца, продолжая хлопать ресницами.

– Эй, опусти меч, – приказал мальчик.

Мужчина в черном замешкался, и мальчик продолжил:

– Она пойдет с нами.

Его спутники зароптали:

– Но, молодой господин, она…

– Я сказал взять ее с собой. – Мальчик прошел мимо приспешника в черном и остановился передо мной.

Некоторое время он пристально смотрел на меня, потом вдруг приблизил лицо к моему и прошептал:

– Сперва я хотел оставить тебя на произвол судьбы, но ты сама угодила мне в руки. Раз уж так вышло, я не упущу шанса этим воспользоваться.

Он ущипнул меня за щеку.

– Скажи, Сяо Сянцзы, как мне с тобой обойтись: жестко, еще жестче или же жесточайшим образом? – Мальчик рассмеялся. – Как бы то ни было, мысли о будущем доставляют мне неописуемую радость!

– Меня зовут не Сяо Сянцзы, а Ян Сяосян, – ответила я, продолжая хлопать глазами. – Старший брат, щеке больно.

Мальчик разжал пальцы и уставился на меня с довольной улыбкой, напоминая нашего повара, который взял разделочный нож и разглядывает жирного поросенка.