Миротворец. Дипломатия Кланов (СИ). Страница 20

Я встал и, оперевшись на стол, подался корпусом вперёд. Серебряков даже не шелохнулся. А я говорил, говорил, говорил:

— Если бы я остерегался риска, то София умерла бы там — перед усыпальницей, растерзанная черной тварью! Или на улице Карла Будора, испепелённая той костяной нежитью! Которую я раздавил. Но это было не бездумное геройство, а выверенный план. Рискованный, но план! Я знал, что её пламя рассеется, как только я раздавлю инфернальное умертвие!

— И в магии Вы просвещены, — колко подметил он.

Но я не смутился.

— Именно так. Магия — это оружие. Оружие — инструмент политики. Я должен знать всё, что могу! Таков мой подход. Точно так же, я знаю, как меня проверял сотрудник магической безопасности. На строение структур магической печати, — я поднял забинтованную руку. — На проклятия и на тип печати. Только про порошок не скажу, алхимию я изучал исключительно по верхам.

Я нахмурился, продолжив:

— А насчёт усыпальницы… я… не могу сказать, почему именно у меня получилось прийти в себя раньше других. Может, как раз потому, что я и был неодарённым? А, может, потому что я уже пережил сильнейший магический удар в своей жизни, когда мой собственный Дар чуть не убил меня? Без понятия. Но в этом нет заговора. Даже если в это легко поверить.

Я сделал вдох и выдох. Затем сел обратно, прикрыл глаза на пару секунд и добавил:

— И да, Ваш намёк я понял. Какие будут версии насчёт меня? — я невесело хмыкнул. — Диверсант? Шпион? Провокатор? Я готов залезть в Ваш изолятор и сидеть там, сколько придётся. Пока посол не удосужится встретиться со мной. Впрочем, решение о допуске к его персоне принимать будете Вы. Убедить Вас в чём-то больше, чем я уже это сделал, уже невозможно. Но если у Вас есть ещё вопросы, я с радостью на них отвечу.

Он молча смотрел на меня секунд двадцать. А я всячески делал вид, что высказал все, что хотел. Впрочем, так оно и было.

Главное, чтобы он в это поверил. Хотя бы настолько, чтобы передать вышестоящим лицам.

Люди его дела привычно подозревают всех и во всем. Думаю, он до конца не доверял даже послу. Работа такая.

Но мне было нужно преодолеть планку хотя бы минимального доверия с его стороны.

Получилось ли? Без понятия. Но я точно сделал для этого всё.

Самое забавное, что мы с ним были на одной стороне. Вот только он был в этом не уверен.

— Вопрос имеется, — безэмоционально произнёс он. — У вас есть брат и сестра. Если бы вы погибли, их жизнь стала бы гораздо сложнее. А вот если бы Вы вывезли княжну и передали ее одному из кланов, то получили огромную бы признательность с их стороны и щедрое поощрение. Почему Вы выбрали Империю? Причём, Вас никто не обязывал.

— Потому что я граф Империи… — я себя же тут же поправил: — … будущий.

— Уверен, титул бана Вы бы получили и здесь. С гарантией. Наверняка с деньгами, земляным наделом и перспективами выгодного брака. А вот государь всероссийский вовсе не обязательно утвердит Ваш титул. Прошло достаточно времени, чтобы пересмотреть Ваш статус.

— Понимаю, — кивнул я. — Не утвердит? Так тому и быть. А граф — выше бана на ступень. Выгода налицо. Но главное не только это. Интересы Империи для меня — приоритет. И даже в своей аналитической деятельности я каждый раз действовал так, чтобы поддержать их.

— Откуда же такая огромная любовь к Родине? — он прищурился. — Выросли Вы здесь. Ваши родные — тоже.

— Воспитание, — честно признался я, правда, больше о первой жизни. — И перспективы, — добавил после.

— И кем же вы видите себя через годы? Допустим, мы Вам поверим. Допустим, Вы привлечете внимание вышестоящих лиц. Что дальше, к чему вы идете?

— Ну, шпионом мне уже не быть. Слишком засветился сегодня, — хмыкнул я. — Но вот дипломатом — вполне. Я вижу себя в международных отношениях. И как только я закончу со своим делом здесь, то планирую вернуться в Россию и получить там полноценное дипломатическое образование. А вероятные рекомендации посла откроют мне дорогу в большую политику. Так что сегодня я начал ковать себе будущее. Только и всего.

— Последний вопрос, господин Добрынин. Что Вы будете делать, если окажется, что сама княжна София — часть заговора?

— Нет, невозможно, — я покачал головой. — Она бы не стала так рисковать своей жизнью. Так подставляться, так рисковать дважды? Нет, я в это не верю. Да и зачем? Она все равно не сможет унаследовать трон. По каким-то личным причинам? Нет, мне слишком сложно представить, зачем ей оставаться без опеки отца и братьев, прекрасно зная, что ее будут использовать совершенно чужие ей люди.

Он едва заметно кивнул.

— Я обещал, что мой вопрос будет последним. Поэтому следующее воспринимайте как предложение: поделитесь своими мыслями насчет истинного виновника заговора. Клан или личность. Будет интересно услышать ваше мнение.

Я задумался.

— Не клан. Не личность. Точнее, не только они. Ни один клан Иллирии не смог бы провернуть такую сложную операцию без помощи извне. Князь пропал на глазах у всего высшего света. А тот звук — гул, который заставил замереть даже сильных магов — это не обычная сила. Думаю, хозяин этой силы могущественнее самого князя Адриана. Если бы ею владел один из кланов Иллирии, то он бы уже взял власть в свои руки. Нет, я уверен, что это зарубежная держава. Французы, немцы, может быть турки…

Я замолк.

Но Серебряков добавил все за меня:

— Или Российская империя.

— Или она, — да, кивнул я. — Впрочем, я не вижу никакой мотивации русскому императору отдавать приказ о ликвидации самого пророссийского князя Иллирии за всю ее историю. Любая другая держава? Да. Россия — нет.

Он выжидательно смотрел на меня десять секунд. Переваривал наш разговор. Затем сделал ещё несколько заметок в своих бумагах и сказал:

— Благодарю за содержательную беседу, господин Добрынин. Ожидайте.

Чего ожидать?

Он не уточнил. Но я знал.

Решения о моей судьбе.

Прямо сейчас со мной беседовал не третий секретарь. И, возможно, вовсе не Ярослав Серебряков.

Это был резидент внешней разведки — руководитель всей агентурной сети Российской Империи в княжестве Иллирия.

И только что он провёл допрос, который мог стоить мне даже жизни.

— Ну что? — спросил сидящий в кресле мужчина.

— Я ему не верю. Слишком много удачных совпадений. О чём-то он недоговаривает, где-то лжёт. В чём? Вот этого я пока понять не могу, — Ярослав Серебряков хмуро смотрел в окно, на самую оживлённую трассу Загреба.

— Княжна?

— Она ему верит. Сама — точно не провокатор. Испугана, пусть и пытается показать обратное. Понемногу приходит в себя. Уже начинает требовать, чтобы мы дали ей встретиться с её «гарантом».

Человек, сидящий в кресле, усмехнулся:

— Кланы были не готовы к её побегу сюда.

— Вот это-то меня и смущает, — признался Серебряков, хмурясь ещё сильнее. — Если это провокация, то явно не иллирийцев. Масштаб не тот. Будто это комбинация, в которой мы видим лишь одну часть. Но кто? Кто? Кто? — он повторял это слово из раза в раз. Задумчиво пригладил подбородок. — Чуйка подсказывает, что Добрынин себе на уме.

— Очевидно. Разве нет?

— Нет. Не в том плане, что за ним кто-то стоит из местной знати. Разрази меня гром, но когда он говорил про свою преданность Империи, я не увидел в нём ни намёка на ложь.

Тут нахмурился и его собеседник.

— Ты редко ошибаешься в людях.

— Однажды ошибся, — Серебряков шумно вздохнул. — Куда сильнее, чем мог себе позволить.

— Тот случай в Константинополе всё ещё не выходит из твоей головы? — спросил человек в кресле и потянулся к чашке остывшего кофе, стоящего на столике рядом с ним.

— Нет. Не выходит, — ответил Серебряков. А перед его взором, как в Тот Самый День, всплыло лицо предателя… Человека, который был ему как родной отец.

— Не думаю, что ты бы ошибся с юнцом. Выходит, Добрынин наш, но при этом ведёт свою игру… или игру кого-то, который формально служит Империи, но преследует свои интересы.