Старая любовь – новые неприятности. Страница 9

Аккуратно уложив сережку в пакетик, я спрятала находку в рюкзачке. Нет, вернуть драгоценность всегда успеется, а пока мне бы не хотелось растревожить Веронику Георгиевну тяжелыми переживаниями. Все-таки обстоятельства, при которых она потеряла украшение, вряд ли можно назвать приятными.

Придя к выводу, что в особняке Белорецкого мне больше нечем поживиться в плане информации, я потихоньку выбралась наружу, надежно заперев обе двери, и вновь перемахнула через забор. Только теперь я обогнула коттедж с тыла, очутившись на параллельной улице с громким названием Сосновый бульвар. Собственно, бульваром эту территорию можно было назвать лишь отчасти, поскольку именно эта улица условно отделяла весь поселок от внешнего пространства. То есть, попросту говоря, была первой улицей с западной стороны жилого массива. Зато сосновым его можно было назвать в полной мере, поскольку вдоль неширокой асфальтированной дорожки высились несколькими стройными рядами молодые сосны. И сейчас, поздним летним утром, аромат нагретой смолистой коры и хвои буквально завораживал.

Я с наслаждением вдохнула напоенный сосновым запахом воздух, любуясь поблескивающими янтарными капельками на коричневато-оранжевых стволах. Вот теперь я в полной мере оценила прелесть этого места, его покой, тишину, размеренность, загадочную смерть… Тьфу ты! Вот ведь навеяло!

Сердито тряхнув головой, я усилием воли заставила себя сосредоточиться на том, что в эту часть поселка меня привели отнюдь не красоты хвойных лесов. В коттедже под номером восемнадцать по Сосновому бульвару проживал Эдуард Аркадьевич Солодилов, принимавший самое деятельное участие в похоронах Белорецкого.

Подходя к нужному строению, я испытала некоторое замешательство, вспомнив, что не заготовила какой-либо внятной легенды. Хотя с некоторых пор я прекратила изображать из себя потенциальных покупательниц, клиенток и социальных работников, поскольку мои собеседники не проявляли особого беспокойства, узнав, что я частный детектив. Кто-то смотрел на меня с легким интересом, а кому-то и вовсе был безразличен мой род занятий. Профессия частного детектива перестала быть экзотикой, и я уповала на то, что и Солодилов спокойно пойдет со мной на контакт, не усмотрев в моем желании обсудить гибель его соседа ничего подозрительного.

К моей несказанной радости, Эдуард Аркадьевич как раз выходил за пределы своего землевладения и при моем приближении посмотрел на меня с веселым любопытством. Невесть почему я сразу распознала в этом невысоком и плотном мужчине лет шестидесяти с довольно пышной и полностью седой шевелюрой господина Солодилова, с которым жаждала побеседовать со вчерашнего вечера. Ничего сверхъестественного за моей уверенностью не скрывалось – ровесник Белорецкого, выходящий из коттеджа номер восемнадцать, держался уверенно и вполне по-хозяйски. Кем же еще он мог быть, как не владельцем означенного строения и по совместительству нужным мне свидетелем.

– Вы ко мне, барышня? – осведомился между тем мужчина.

– Если вы Эдуард Аркадьевич Солодилов, то к вам, – ответствовала я с улыбкой, которая в моем арсенале числилась под кодовым названием располагающей.

Во взгляде моего собеседника появилась едва заметная настороженность, которую он умело скрыл за ответной улыбкой.

– Он самый. С кем имею честь?

Я представилась по всей форме, не забыв продемонстрировать свое удостоверение.

– Частный детектив, – задумчиво протянул Солодилов и тут же сообщил: – А я вот моцион собрался совершить, а заодно и наведаться в поселковый магазинчик. Дачный, как мы здесь его величаем. Или вы предпочитаете побеседовать в доме?

Он сделал было приглашающий жест, указав рукой на калитку, из которой только что вышел, но я поспешила возразить:

– Нет-нет, с удовольствием с вами прогуляюсь, у меня всего несколько вопросов, если вы, конечно, не возражаете.

Солодилов с видимым облегчением улыбнулся.

– Что ж, тогда прошу.

Мы не спеша направились в сторону автобусной остановки, возле которой я действительно заметила длинное одноэтажное строение, еще когда выходила из такси. Вероятно, это и был тот самый магазин.

– Что привело в наши края частного детектива? – Эдуард Аркадьевич перехватил инициативу в беседе, и за его шутливой манерой держаться отчетливо чувствовалась напряженность. Мой визит почему-то его беспокоил, и я решила во что бы то ни стало выяснить причину этой тревоги.

– Простая формальность, Эдуард Аркадьевич, – заверила я своего собеседника, сопроводив свои слова беспечной улыбкой. – Вы ведь были близким другом и соседом Артемия Витальевича Белорецкого?

– Ах вот оно что… – Солодилов вздохнул, слегка нахмурившись. – Соседом – да, а вот другом – постольку-поскольку.

– Вы с ним не ладили? – уточнила я.

Услышав этот вопрос, Солодилов чуть ли не отшатнулся, мне даже показалось, что он того гляди бросится бежать.

– Я?! – возмущенно воскликнул он. – Ну что вы, с Темой все ладили, вернее, он со всеми. Но Тема, он ведь никого близко к себе не подпускал. Понимаете, о чем я?

В ответ я многозначительно кивнула, и моего внезапно разгорячившегося собеседника это явно успокоило. Хотя и не совсем.

– А почему вы этим интересуетесь? – Солодилов внезапно заподозрил, что мои расспросы могут оказаться для него небезопасными. – Тема умер, задохнулся в дыму. Стопроцентный несчастный случай.

Произнеся эту тираду, Солодилов выразительно пожал плечами, давая понять, что дело выеденного яйца не стоит.

Я решила подпустить трагического пафоса:

– Близкие Артемия Витальевича захотели узнать о последних минутах его жизни. Им важно убедиться, что он ушел в мир иной без страданий. Вы ведь нашли… нашли Артемия Витальевича?

Мои сентиментальные разглагольствования не выдерживали никакой критики, но если Солодилов и догадался, что я привираю, то ничем этого не обнаружил. Во всяком случае, пока.

– Ну как нашел… – Он нервным жестом пригладил свою шевелюру. – Мы ведь с Темой договаривались, что он прихватит меня в Тарасов. Как раз тем утром… Обычно он надолго в Пристанном не оставался – так, наезжал на пару дней. Это мы с супругой здесь прописались. Ну вот, прихожу я где-то в восемь утра, кажется, может, чуть раньше, точного времени не назову. Подхожу, калитка закрыта. Я позвонил, никто не отозвался. Позвонил на мобильный – абонент недоступен. Ну я обошел кругом, открыл заднюю калитку, там, с другой стороны…

Я едва сдержала смех, вспоминая, как лезла через забор. Ну не показала мне кошечка заповедной калитки, а сама великая сыщица Татьяна Иванова выяснить этот факт не удосужилась.

А Солодилов тем временем продолжал:

– Дым я, конечно, почуял, но к утру, должно быть, уж все прогорело, а там и выветрилось частично. Тема, наверное, ближе к ночи решил затопить, у нас вечера прохладные бывают. Затопил да и спать лег. И вот не проснулся…

– А тело вы обнаружили? – У меня на языке вертелся вопрос, как Солодилов попал в дом. Я ведь помнила о надежно запертых дверях, с которыми мне довелось повозиться.

Солодилов со вздохом кивнул:

– Я. – И, предвосхищая мои дальнейшие расспросы, пояснил: – Дверь была почему-то открыта. Я тогда не придал значения, подумал, Тема меня ждал, вот и открыл. А сам где-то наверху, не слышит, как я зову. Не слышит…

Эдуард Аркадьевич прервал свою речь и немного помолчал, глядя куда-то на верхушки сосен.

– Красиво здесь… – проговорил он вполголоса, явно думая о чем-то своем.

Я не пыталась прервать его размышления, зная по опыту, что в таких ситуациях благоразумнее всего просто подождать.

– Зашел, смотрю, возле камина сажа насыпалась, вокруг тонкий слой дыма висит, как будто спадает уже, не знаю, как правильнее и сказать-то…

Солодилов покосился на меня, и я сочувственно кивнула, давая понять, что слежу за ходом его рассуждений.

– Ну я, конечно, встревожился, побежал вверх по лестнице, а в горле уже першит. Ну и забежал прямо в спальню, дверь была нараспашку. Вбежал я да так и замер на пороге. Вижу, Тема лежит на кровати, в потолок смотрит, а глаза-то мертвые. Умом понимаю, что умер Тема, не помочь ему теперь, а поверить не могу. Не помню, как во двор вылетел, и сразу звоню в полицию…