Белая стрекоза и три папы. Страница 9

– Так что ты там кричала во сне? – вспомнил вдруг Славик.

– Это был всего лишь злой, глупый и жестокий сон, – отрезала я. – Он никогда больше не появится.

Приятель нахмурился и вполне толково уточнил:

– Кто он?

– Наполеон. Все, отстань. Гляди, все еще моросит. Наверное, дождь всю ночь шел. Хоть бы эта погода не испортила нам все планы.

Река спала в объятиях тумана, словно молчаливая хранительница снов. Ее воды отражали мерцающие лучи рассвета, колыхая величественную красоту утра. Туман плавно обволакивал каждый уголок, придавая всему таинственность. Какая-то черная птица лениво взмыла в небо, оставляя за собой клубы перламутрового пара.

– Иванов тут? – запоздало вспомнила я виновника нашего торжества, оторвавшись от созерцания чудес природы.

– Да, слышал, как он садился. Я же попросил Юрца меня разбудить, когда будет остановка. Где-то через два часа после того, как все разошлись.

– Извини, что не подумала помочь, – сказала я. – Это все Соня виновата. Все время подливала мне шампанского, и я заснула, как убитая, только коснулась подушки.

– Да ничего! Ты же знаешь, я почти не пьянею, всегда бодрячком. Мне это ничего не стоило. Высунулся из каюты, даже помахал гостю. Спросил, не надо ли чего. Но у него только один чемодан на колесиках с собой был. Юрик ему помог подняться, каюту показал, поэтому Иванов сказал, чтобы я никого не будил.

– А Соня? – уточнила я.

– Не знаю, не видел ее, – пожал плечами Славик.

– Странно, она вроде собиралась встречать нашего миллионера. Может, к тому времени просто уснула?

– Она так назюзюкалась, что, скорее всего, отрубилась, – отмахнулся Славик и повертел головой по сторонам, приговаривая:

– Эх, я бы сейчас латте на пекановом молочке с сиропом папайи выпил.

Мы направились на среднюю палубу, и вот тут я заметила, что возле пластикового стула, что стоял под козырьком у мангала, кто-то лежит.

– Вот! А ты говорила, что никто не встанет в такую рань, – начал было Славик, но осекся.

– Кто-то реально приперся встречать рассвет лежа? – пробормотала я.

Через пару шагов вперед я узнала симпатичные резиновые сапожки Сони и охнула.

«Что она тут делает одна? В каком-то полулежачем состоянии… Ну, хоть под козырьком…»

Славик тоже уже понял, кто на палубе. Мы с приятелем взволнованно поднимались по лесенке, стараясь не поскользнуться на мокрых ступеньках.

– Осторожно, – пробормотала я машинально.

– Соня! – нарочито бодро позвал ее Славик, но никакого движения не последовало. – Эй, Соняяя!

– Что за…

Забыв про опасные ступеньки, я перешагнула сразу две и бегом направилась к подруге, на ходу понимая, что по позвоночнику у меня побежали крошечные тревожные мурашки. Сердце заколотилось быстрее обычного.

– Славик, чего она не отзы… Ох… – выдохнула я, потому что увидела залитую кровью норковую курточку. Казалось, Соня просто заснула, неестественно вывернув голову. И в этот момент я обрадовалась, что не могу видеть ее лицо, потому что лежала она на животе. Ветер подхватывал и трепал ее мокрые волосы.

Славик схватил ее посиневшую от холода руку и принялся искать пульс.

– Пресвятые джигурдинки… – сдавленно прохрипел он через какое-то время, показавшееся мне вечностью.

– Она что, мертвая? Что тут произошло?

– Первый негритенок… – зачем-то прошептал Славик.

Пока я стучала зубами и раздумывала, как поделикатнее заорать в предрассветной дымке, за нашими спинами раздались шаги. Кто-то, тяжело ступая, поднимался по лестнице на палубу.

Я резко обернулась, как будто ждала нападения, и инстинктивно прикрыла собой Славика. Тот, не растерявшись, схватил в руки шампур. Но то, что я увидела, превзошло мои самые смелые фантазии. Я почувствовала, как завибрировали колени, сотрясаемые барабанной сердечной дробью. И в этот момент был невероятно высок риск того, что трупов на теплоходе станет два.

На расстоянии вытянутой руки от меня стоял… Дубровский. Стоял и улыбался. Он явно хотел обратиться ко мне с речью, но тут увидел Славика, окровавленную Соню за моей спиной, и улыбка резко поползла вниз.

– Что здесь произошло? – хрипло спросил он. – Скажи мне, что это сделала не ты, а придурок Славка. Я его отмажу по невменяемости.

– Ты… Ты откуда… Ты в своем уме? – опешила я. Теперь было не ясно, что делать сначала: падать в обморок из-за Сони или выяснять, что тут делает Дубровский. Такого когнитивного резонанса мой мозг был не в силах вынести. Оттого подзавис.

Но времени «на подумать» мне не предоставили. Лестница снова заскрипела под чьим-то весом: на палубу, кутаясь в плед и сонно щурясь, поднимался Артем. То, что произошло дальше, окончательно ввело меня в ступор.

Вместо того чтобы удивиться новому человеку на борту, он кинулся обнимать Дубровского со словами:

– Сашка, а я уже решил, ты вообще соскочишь и не явишься! Сколько лет не виделись! Наконец-то собрались… Ты как, брат? Ох, и перебрали мы вчера в ожидании тебя…

– Я-то нормально… – пробормотал Дубровский, похлопав Артема по плечам, словно старого доброго приятеля.

– Вы знакомы? – не поняла я, а Артем глянул на меня без приязни:

– Дарина, с тобой все нормально?

– Со мной???

И только сейчас, заметив наши растерянные лица, Артем додумался спросить:

– А что тут происходит? Вы чего такие… странные?

Мы нехотя расступились, предоставляя ему обзор. Артем несколько раз поморгал, потом потер глаза тыльной стороной ладони, еще раз моргнул и вот тогда начал стремительно сереть:

– Это Соня? Черт… Там что, на шубе? Это кровища? Ее что, шампуром проткнули?

– Артем… – начала я и гаркнула на застывшего тушканчиком Славика, – убери уже этот шампур!

– Она живая? – хрипло пробормотал Артем и тут же вскрикнул: – Соня! Да сделайте вы хоть что-нибудь!

– Поздно. Пульса нет. Она не дышит, – отмер Славик.

– И ты так спокойно об этом говоришь…

– Извини, мы как раз собирались начать орать, но тут пришел он, – ткнул Славик пальцем в Дубровского.

– Вы… вы… Кто это сделал? – теперь Артем обращался почему-то ко мне. Как будто я и без того не хлебнула проблем. Все будто сговорились медленно думать, медленно говорить и еще медленнее действовать. Хотя это было не так уж удивительно в такой ситуации.

– Откуда я знаю? И ничего мы не спокойные, просто шок еще не прошел. Мы со Славиком поднялись сюда за минуту до вас. Точнее, сначала мы, потом вот он, – теперь пальцем в Дубровского ткнула я, еще не решив, как его называть, – а потом уже ты.

– Господи, скажите, что это какой-то розыгрыш? Нас снимает скрытая камера, да? Сейчас башка треснет… – заявил Артем, потирая виски и оглядываясь по сторонам с безумным видом.

Первым из анабиоза вышел, как ни странно, Славик.

– Не трогай здесь ничего! – завопил он, заметив, как Артем в растерянности потянулся к бутылке с виски, стоявшей на столике возле Сони.

– Это не розыгрыш? – еще раз уточнил Артем, а когда мы все покачали головами, вздохнул со всхлипом.

– Нет, мужики, вы как хотите, а мне надо выпить, – пробормотал он. – На хрен я вообще выперся из каюты?

– Кстати, да, – подал голос Дубровский. – Зачем вышел?

– Встречать рассвет? – уточнил Славик.

Артем в ответ только махнул рукой, но тут же скривился, словно это причинило ему нестерпимую боль.

– Выпить хотел. Не подумайте, у меня с собой в сумке на всякий случай был дорогой вискарь.

– Мы тут тоже не барахло заказали, – возмутился Славик.

– Не обессудьте, но кто знал, какое здесь будет пойло.

– Так ты вышел за вискарем?

– Я бы и у себя мог, да мой Элла куда-то припрятала. К тому же спит вполглаза. И точно потом похмелиться не даст. А я хотел с утра сосуды чуток расширить. Думал, найду что-то в кают-кампании, но услышал голоса и решил глянуть, кто тут бродит. Соня, как же так… Погодите, вы ее осматривали? Вы вызвали «Скорую»?

– Говорят же тебе, мы все явились сюда почти одновременно, – терпеливо пояснил ему Славик в который раз. – Я успел пульс пощупать, а так… На вид ушибленная рана головы. Может, у нее черепно-мозговая травма. Может, произошло кровоизлияние в мозг. Но это просто мои предположения.