Белая стрекоза и три папы. Страница 10

Я поняла, что мы действительно теряем время, и начала отдавать команды:

– Артем, сходи к капитану! Во-первых, у них там громкоговоритель, пусть всех разбудит. И зови его сюда, он, должен первым констатировать смерть.

– А ты, Дарина, звони в полицию, – сказал Славик.

– Да, самое главное, нужно срочно понять, где мы, и разворачиваться к ближайшему населенному пункту, – пробормотал Дубровский, доставая телефон и включая геолокацию.

Вызванный капитан был бледнее филе хека и, кажется, совсем не понимал, что делать в сложившейся ситуации. Сначала Алексей Иванович не верил нашим словам, но когда издалека увидел труп, замер, как вкопанный. Славик, собравшись с силами, сообщил ему, что смерть на судне констатирует корабельный врач или капитан судна в присутствии как минимум двух свидетелей.

В этот момент я звонила в полицию и, как могла, пыталась объяснить, что происходит, и где мы находимся.

Через десять минут все пассажиры теплохода, сонные, наспех одетые, облепили труп Сони со всех сторон. Правда, сначала каждый подошел к Дубровскому, приветствуя его как Сашу Иванова. Васятка, завернутый в теплый клетчатый плед, припал Дубровскому на грудь:

– Саша, как же это… Она так тебя ждала! Так и не дождалась…

Дубровский хлопал рыдающего по плечу, на второй его руке повисла Татьяна.

– Она же не пришла ночевать! – истерила староста. – Я думала, она с кем-то…

Дальше Татьяна не продолжила, но все и так уловили ход ее мыслей. Та не волновалась о подруге, потому что была уверена: Соня проводит время с каким-то мужчиной. Элла хмурилась, потирала лоб, жалась к мужу и все время повторяла:

– Ущипните меня, я что, все еще сплю? Саша, ты из нас самый трезвый, расскажи все по порядку…

Я по-прежнему не понимала, как относиться к тому, что Дубровского все называют Сашей, но встревать с вопросами не спешила. Было не до того. Чередой следовали неизменные «Что делать?» и «Как это произошло?». Все в ужасе переглядывались, не решаясь называть вещи своими именами.

– Я никогда не… как? – капитан растерянно оглядывал всех нас по очереди, как будто надеялся, что это какой-то прикол от организаторов праздников. Если честно, я бы простила Славику даже такой фортель, лишь бы не стоять сейчас на промозглом ветру под моросящим дождем и думать, кто убил Соню ударом по голове.

Славик же, пытаясь помочь упиравшемуся капитану выполнить его прямые обязанности, перечислял всем присутствующим ранние, поздние, а также ложные признаки смерти. Васятку после этого ожидаемо вырвало, даже державшая себя в руках Элла побледнела и попросила мужа сбегать ей за водой.

– К ложным признакам может относиться отсутствие реакции зрачков на свет, – терпеливо перечислял Славик. – Это не обязательно говорит о том, что мозг умер. Человека, например, могло поразить молнией. Мертвенная бледность также не всегда говорит о прекращении циркуляции крови – это может быть признак сильного переохлаждения. Вам, как людям без медицинского образования, придется ждать поздних признаков наступления смерти: трупных пятен, помутнения роговицы, окоченения и разложения тела.

– Хватит уже медицинской романтики, – не выдержала я, пытаясь собираться с мыслями. – У нее на голове запекшаяся кровь, а ты говоришь нам про помутнение роговицы. Тут все и так налицо. Тем более ты уже констатировал смерть.

– Я? – возмутился Славик. – Это очень большая ответственность, знаете ли…

– Ты же закончил медучилище. Наверное, тоже имеешь право голоса.

– Вы же вчера говорили, что уже сталкивались с трупами, – всхлипнула Танечка, а я подумала, что ее замечания сейчас ох как ни к месту.

– Раньше трупы нам попадались культурно убиенные, – возразил Славик. – А тут триллер какой-то. Хичкок отдыхает. Эта кровь на белой шубе…

– Что значит вам раньше попадались трупы? – с нервным смешком переспросила Элла. – Это что у вас, часть обязательной программы мероприятия?

– Тамада был хороший, и конкурсы интересные, – пробормотал Тимур, закуривая. К нему за сигаретой потянулся Артем. Элла хотела было сделать мужу замечание, но в последний момент передумала и пошла добывать кофе.

– Так что там с трупами? – не унималась Татьяна. Въедливый дух старосты стойко ощущался в ее характере и поведении.

Васятка, которого вырвало еще раз после упоминания Хичкока, висел на поручнях с видом умирающего хорька.

– Татьяна, присмотри за ним. Как бы не свалился, – отвлекла я внимание настырной девицы.

Капитан, собравшийся наконец с силами, отправился осматривать труп. К слову, Славик благородно согласился ему ассистировать. Алексей Иванович топал за ним с видом человека, обреченного на смертную казнь.

Танечка тащила Васятку на скамейку, Тимур с Артемом курили, Элла ушла в кают-компанию. В данный момент мы с Дубровским остались одни. Кажется, на нас никто не обращал внимания, и я спохватилась, что не задала ему главный вопрос:

– Так, давай быстро. Лучшего момента может просто не быть. Ты же видишь, как тут многолюдно.

– Это пока. Вы со Славиком успешно справляетесь с сокращением популяции гостей.

– Хватит мне по ушам ездить! Что тут происходит? – сатанея, прошипела я.

– Пока не знаю, но я по тебе скучал…

– Хорошо, переформулирую вопрос. Как ты тут оказался и почему они все называют тебя Александром Ивановым? Это что, массовый гипноз?

– Господи, – взъерошил Дубровский волосы, – не так я представлял нашу встречу. Если честно, детка, у меня сейчас и без твоих истерик куча проблем. Сколько нам плыть до ближайшего населенного пункта, где будет ждать полиция?

– Капитан сказал, минут через двадцать будем, – машинально ответила я. – Да что, черт возьми, происходит?

– Значит, поступим так. Сейчас, когда все соберутся, скажи четко и громко, что ты должна переговорить со мной, как с заказчиком мероприятия. Нужно уйти отсюда под благовидным предлогом, разговор не на пять минут.

Подозрительно глянув на него, я нехотя кивнула. И когда все действительно потянулись в нашу сторону, заявила:

– Думаю, в ожидании полиции всем лучше выпить кофе и слегка взбодриться. Александр, в связи со случившимся нам нужно срочно обсудить детали. На этот случай у нас в договоре есть пункт форс-мажор. Попрошу вас пройти со мной в каюту.

Не дожидаясь ответа, я поспешила к лестнице. Нам навстречу поднималась Элла с двумя стаканчиками кофе.

– Это все-таки не сон, – бормотала она, а заметив нас, добавила: – Если хотите кофе, чайник только что кипел. Там Михайловна с вашей бабулей на всех делают.

– Спасибо, Элла, – кивнула я. – Ты сама как?

– Я под успокоительным, так что пока терпимо.

Это долгая история

Оказавшись в каюте, занимаемой Дубровским, я обратила внимание, что кровать он не расстилал. Интересно, где ночевал? А что, если мой сон не был сном? Вот сволочь… Нет, не буду спрашивать. Заявит, что ничего такого не было, и начнет посмеиваться с того факта, что он мне снится ночами.

А еще я подумала, что вот мы и встретились снова. Каждый раз ждешь эту встречу, а когда она наступает – не знаешь, что с ней делать. Ожидание любви приятнее, чем ее наступление. Ждать – быть где-то, не сейчас, не в этом моменте, не потом, не быть…

Чтобы не допускать разгула романтизма, я молча переплела пальцы в замок, подперла подбородок и пронзила его взглядом:

– Давай сразу к делу. Я задаю вопросы – ты отвечаешь. Во сколько ты сел на борт?

Бросив взгляд на часы, Дубровский пожал плечами:

– Часа четыре назад.

– С какой целью ты тут?

– Это долгая история.

Я предложила начать сначала. Дубровский кивнул.

– Тогда сначала объясню, как я стал Ивановым. С чего начать-то… Когда мы как-то нехорошо расстались в Угличе в начале сентября, я был подавлен, потому решил съездить развеяться.

– Ты? Подавлен? – хмыкнула я, поглядывая в окно.

– Ладно, если тебе удобнее думать, что я бесчувственный чурбан, думай. Короче, я был по делам в Лондоне и в один из дней зашел в местный бар.