Любовные письма серийному убийце. Страница 15
– Ханна, какие у тебя здесь цели? – спросила она. В кабинете было холодно. Сколько бы слоев одежды я ни надевала, я никогда не могла согреться на рабочем месте.
Я промямлила что-то про помощь людям. Я не привыкла попадать в неприятности. Я была из тех, кто всегда делает то, что ей говорят.
– Послушай, – продолжила начальница, – я не знаю, что происходит у тебя в личной жизни, но ты сама на себя не похожа. Ты всегда была сотрудником, на которого можно положиться. Но в последнее время ты как будто где-то витаешь. Извини, Ханна, но я вынуждена поставить тебе испытательный срок.
Испытательный срок. Слова, которые используют по отношению к людям, совершившим преступление. Мое тело сжалось, как в те моменты, когда стоматолог вкалывает тебе в десну новокаин. Вспышка боли, а за ней – онемение.
– Извините, – ответила я. – Этого больше не повторится. Просто у меня сейчас много чего происходит…
Я не стала уточнять. Я знала – что бы она себе ни представила, это более приемлемо, чем правда. Было нечестно требовать от нее трагических выводов из моего туманного намека, но это был простейший способ выбраться из кабинета.
– Мы все за тебя болеем, Ханна, – сказала начальница мне вслед, как будто она – Тайра Бэнкс, а я – красавица-модель.
Все это такая хрень, – написала я Уильяму тем вечером. – Наверное, это облегчение – вырваться из системы? Знать, что ты уже ни при каких обстоятельствах не вернешься к прошлому?
После работы я забрала в магазине хозтоваров заказ с распечатанными фотографиями. Хотя я сделала эти фото всего несколько дней назад, на меня как будто смотрел другой человек. Эту женщину с сексуально поджатыми губками не волновал испытательный срок на работе, ее не беспокоило, что она все больше отдаляется от семьи и друзей. Она уверенно смотрела в камеру, будто говоря: «Что ты сделаешь, если доберешься до меня?»
После того как я послала Уильяму свои фото, поток писем иссяк. Каждое утро я пялилась на свое отражение в зеркале, не понимая, что в моем лице такого ужасного, если даже запертый в одиночной камере серийный убийца не хочет со мной разговаривать. Я смотрела на цифровые версии фотографий и пыталась увидеть, что его так от меня отвратило.
На традиционный ежемесячный ужин с родителями я явилась с зияющей раной на лице: я сильно расковыряла прыщ, и теперь он не заживал.
– Что случилось? – спросила мама, глядя на мой лоб, когда мы садились в машину.
– Врезалась в дверь, – соврала я, стесняясь дурацкой привычки ковырять прыщи.
Я забронировала столик в одном из моих любимых ресторанов, где не могла позволить себе поужинать за свой счет. Он существовал в загадочной вселенной мест, где я оказывалась только с потенциальными любовниками или родителями.
– Как дела на работе? – спросил папа.
Он готовился выйти на пенсию. Он посвятил работе такую огромную часть своей жизни, что мне с трудом удавалось представить его в отрыве от нее.
Мои родители были отличными родителями. Просто они не понимают, каково жить в наше время, – делилась я с Уильямом.
– Хорошо. Мы организовали самый успешный благотворительный вечер за свою историю, – сказала я, опустив тот факт, что мне дали испытательный срок, так как я слишком много рабочего времени тратила на маниакальное увлечение серийным убийцей.
Они никогда не оскорбляли меня. Но вместо этого подавляли масштабом своих ожиданий. Когда я была маленькой, они думали, что я гений. Если я получала что-то ниже пятерки, они спрашивали, что случилось, и рассуждали о не полностью раскрытом потенциале. Они не слушали, когда я объясняла, что, даже приложив все усилия, по некоторым предметам я все равно могу получить лишь четверку. Они всегда говорили, что меня ждут великие дела, и чем я занимаюсь сейчас? Работаю в коммуникациях в некоммерческой организации, где меня даже не ценят. Что бы я ни говорила, они отказываются видеть реальность, в которой я живу.
– Это же отлично! Есть шанс на повышение? – спросил папа.
Я глотнула своего дорогого коктейля. Лучше бы бокал был побольше.
– Может, в следующем году! – ответила я своим самым радостным голосом.
Они думают, что все по-прежнему работает так же, как когда им было по тридцать. Они спрашивают меня о повышении зарплаты, о продвижении по службе и сколько дней отпуска мне дают, как будто я могу позволить себе отпуск. Отец без конца спрашивает, закрыла ли я свой студенческий кредит, как будто вообще существует такая возможность. Поскорее бы они поняли, что есть вещи, которые для меня недоступны.
– А что с тем романом, который ты писала? Есть какой-то прогресс? – продолжал давить папа.
– Ну, творческий процесс – это сложно… – начала я и почти испытала облегчение, когда мама меня перебила и спросила, встречаюсь ли я с кем-нибудь. Это была ее любимая линия допроса. – Я бы сказала, если бы с кем-то встречалась, – соврала я.
Я спиной чувствовала письма Уильяма в своей сумке, висящей на стуле. Интересно, что бы сделала мама, узнав, что большую часть времени я посвящаю своему нездоровому увлечению серийным убийцей? И пока мы сидим здесь, в ресторане, часть моих мыслей все равно крутится вокруг того, почему он не отвечает на мои письма.
– Извини, что спрашиваю. Просто раньше ты бывала не слишком-то откровенной, – сказала мама.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.