Личное дело господина Мурао. Страница 8

Но, если рукопись принесла девушка, почему бы не исключить Хидэо из числа подозреваемых? Я немного подумала и решила не спешить с выводами. Ведь мы с ним знакомы, пусть и немного, – если бы он хотел остаться инкогнито, то как раз и отправил бы кого-то другого. Вполне возможно, что девушка, которая принесла рукопись, была, например, его коллегой. Но зачем, зачем ему это?..

Текст был написан так плохо, что даже вызывал странное восхищение. Автор, несмотря на явную бездарность, вложил в рукопись массу усилий. Читать это было тяжело и неловко, но я все-таки пробежала записи от начала до конца, надеясь найти какие-нибудь зацепки. Однако никаких подсказок или угроз там не было. Фабула оказалась простой: девушка пришла в старый дом, получила предупреждение от таинственного человека и сумела выбраться целой и невредимой. Сюжетные повороты были такими же плохими, как и сам стиль изложения.

Я закрыла рукопись и решила пока ничего не говорить Кадзуро, но отправилась к нему за помощью в другом деле.

Было уже поздно, чтобы стучать в его дверь, но у нас с детства была хитрость. В старых кварталах Киото дома стоят очень близко друг к другу. Наш с тетей дом был небольшим, с одной комнатой, где мы обе спали. У Накадзимы был большой дом, и окно комнаты Кадзуро выходило прямо на наш сад, всего в трех сяку [26] . Если мне нужно было привлечь внимание друга, я бросала в его окно сухие веточки или тихонько скребла по стеклу длинной палкой.

Так я поступила и сейчас. Мы редко пользовались этим «телефоном» во взрослом возрасте, но сейчас был подходящий момент. Я прислушалась: да, Кадзуро проворачивал задвижку [27] .

– Мне нужна твоя помощь. Я сняла комнату в рекане напротив дома господина Мурао. Надо отвезти туда мою пишущую машинку, а через три дня вернуть ее обратно. Я хочу поработать оттуда несколько дней и понаблюдать за его домом. Может, увижу что-нибудь интересное.

– Я вообще-то думал, что буду работать головой, а не руками, – ответил Кадзуро.

– В таком случае заработай головой немного денег и найми кого-нибудь для этого. Потому что я уже оплатила трое суток в рекане, и это было недешево. Из-за туристов, приехавших на Мияко одори [28] , все комнаты на севере города подорожали.

– Ладно, ладно. Вижу, ты серьезно взялась за дело. Но что ты рассчитываешь увидеть оттуда? Пытаешься понять, возвращается ли преступник на место преступления?

– Скорее, хочу узнать, не собирается ли он разведать обстановку для нового преступления. И вообще, мне интересно, кто бывает возле дома господина Мурао, особенно когда его нет. Может, я сейчас и не осознаю, что именно важно – но мы ведь не можем искать только то, что нам известно.

– Да, но пока мы так и делаем. Мы все еще держим в голове Наоко как главную подозреваемую, которую нужно найти.

На следующее утро зевающий Кадзуро пришел, чтобы помочь мне отвезти в рекан пишущую машинку. К тому времени я уже упаковала ее в крепкий ящик, а также собрала принадлежности для рисования, чтобы поддерживать легенду, почему мне нужно работать у окна.

– Слушай, а не хочешь переночевать эти несколько ночей в рекане? – спросила я Кадзуро, когда мы стояли на перекрестке, пытаясь поймать такси. – Я не собираюсь там ночевать, только работать днем. Но ранние утренние и поздние вечерние наблюдения нам бы не помешали.

Кадзуро взглянул на меня с сомнением.

– Вечер еще ладно, но раннее утро точно не про меня. Посмотрим…

В этот момент к нам подъехало такси, и Кадзуро занялся разговором с водителем.

– Почему это раннее утро не про тебя? – спросила я, когда мы тронулись. – Ты же ложишься спать примерно тогда, когда я начинаю работать. Очень удобно.

– Потом поговорим, – отмахнулся Кадзуро, сидя с важным видом на переднем сиденье. После того, как я отчитала его за обсуждение расследования с Хидэо, он старался не говорить о деле при посторонних.

Когда мы добрались до рекана, нас встретила хозяйка.

– Здравствуйте, госпожа Акаги. Это мой друг Накадзима Кадзуро, он помогает мне. Если вы не против, он поднимется со мной в комнату: вещи очень тяжелые.

– Здравствуйте. Да-да, я помню молодого человека: позавчера вы втроем посещали нас с господином Мурао.

– Верно. Могу я заселиться сейчас?

– Тиеко, в комнате уже убрано? – спросила она горничную, и та кивнула.

– Пожалуйста, поднимайтесь, – сказала госпожа Акаги. – Тиеко вас проводит.

Рекан был старинный, и госпожа Акаги явно старалась сохранить его дух, чтобы привлекать туристов, которых становилось все больше. Комната была обставлена скромно, но все необходимое присутствовало: низкий столик, дзабутон [29] и, самое главное, большое окно.

Я поблагодарила Тиеко, отпустила ее и попросила Кадзуро переставить столик к окну. Он поставил на него машинку, плюхнулся на дзабутон, поерзал на нем, глядя в окно, встал, немного подвинул столик и снова уселся.

– Не особо-то здесь чего видно. Но это лучше, чем дежурить на улице, так что, пожалуй, ты неплохо придумала.

– Ничего себе – неплохо! – возразила я. – Я хоть что-то придумала, а что за весь день сделал ты?

– Я думал, – сказал он, постучав пальцем по лбу.

– Очень хорошо. Когда будут какие-нибудь успехи, расскажешь. Теперь мне надо поработать, а ты можешь идти досыпать.

Работать, наблюдая за улицей, оказалось сложнее, чем я ожидала, но вскоре я нашла способ: подвинула машинку немного и каждые несколько секунд смотрела то в рукопись, то на лист в машинке, то за окно. Однако вид оказался не особо интересным – только забор дома господина Мурао, калитка и часть стены. Остальное было скрыто деревьями и кустарниками. За первые несколько часов я заметила только пожилого человека, который пришел работать в саду. Ни самого господина Мурао, ни каких-то подозрительных лиц я так и не увидела.

Итак, первый день не принес ничего значительного. Но я и не ожидала мгновенного успеха, чтобы избежать разочарования. Задержалась допоздна, чтобы сделать побольше работы и не вызвать недовольства у господина Иноуэ за отсутствие в редакции. Когда начало темнеть, я решила, что на сегодня все и пора возвращаться, чтобы тетя Кеико не волновалась.

Чтобы не вызывать подозрений у Тиеко, я сделала несколько неудачных набросков улицы, оставив их рядом с машинкой. Это должно было убедить хозяйку и горничную в том, что я действительно пришла сюда работать.

– До свидания, госпожа Акаги. Я приду снова завтра утром. Скажите, после меня кто-то бронировал комнату?

– Да, сразу после вас уже есть запись. Но если захотите остаться еще на несколько дней, есть другая комната. Правда, окна там выходят на другую сторону, и видно только крышу соседнего дома. Зато дешевле.

– Нет, спасибо. Мне нужно видеть улицу для набросков. Но если мне еще понадобится этот замечательный вид, я ведь могу приходить за тот столик. И передайте, пожалуйста, на кухню, что у вас очень вкусно готовят.

Хозяйка, рассыпаясь в благодарностях, проводила меня до двери.

На второй день дежурства меня охватило легкое уныние: около дома господина Мурао не происходило ничего интересного. Он сам вышел утром и направился в сторону рекана, вероятно, чтобы выпить кофе. Мое сердце забилось быстрее, и я захотела спуститься, но сдержалась. Нужно было продолжать работу и краем глаза следить за домом писателя.