Развод. Цена искупления (СИ). Страница 29

— Я не знаю, что делать, — шепчет он. — Всё болит. Всё.

— Знаю, сынок, — отвечаю, хотя знаю, что мои слова не могут унять его боль.

Он замолкает, и через некоторое время его дыхание становится ровным. Он засыпает.

Я сижу, глажу его волосы, смотрю на его лицо, которое даже во сне кажется напряжённым. Я чувствую, как слёзы катятся по моим щекам, но я не вытираю их.

— Мы справимся, — шепчу , хотя сама не уверена в этом.

Он спит, а я остаюсь рядом, чувствуя, как боль и горечь вновь наполняют комнату.

Завтра нужно найти юриста. Я хочу развод.

Постараюсь сегодня еще главу принести.

Глава 38.

Вика.

Телефон вибрирует на столике, разрывая утреннюю тишину. Я не сразу понимаю, что это звонок, слишком глубоко погружена в ощущение пустоты, но, когда экран вспыхивает во второй раз, я машинально тянусь к нему.

Оля.

Я смотрю на её имя на экране и на мгновение закрываю глаза. Моя подруга. Та, кто всегда чувствовала меня, даже через телефон. Та, кто не любит церемонии, не терпит притворства.

Я глубоко вдыхаю и отвечаю:

— Привет.

— Вика! — голос её полный восторга, звонкий, как колокольчик. — Ну ты, конечно, королева! Я до сих пор под впечатлением от показа! Шикарно, божественно, сногсшибательно! Я сидела в первом ряду и ловила восхищённые взгляды всех вокруг! Твоё имя гремит! Жаль, что ты сразу уехала! Где ты вообще пропала?

Я слушаю её, но внутри ничего не откликается. Раньше такие слова приносили бы радость, гордость, приятное волнение. А сейчас… Сейчас они лишь отдаляются от меня, как звук далёкого набата.

— Спасибо, — отвечаю глухо.

— Так ты где вообще? Что-то голос у тебя… — Оля замолкает на секунду, а потом в её голосе появляется настороженность. — Вик, всё нормально?

— Да.

Пауза.

— Виктория… — теперь её голос уже не веселый. В нём появляется эта её фирменная нотка, которая всегда означала, что она чуяла неладное. — Чего молчишь?

— Я не молчу, — устало выдыхаю.

— Да ладно, брось, я же тебя знаю! — Оля не даёт мне ускользнуть. — Чё случилось? Умер кто?

Я закрываю глаза.

— Да, — мой голос хриплый, бесцветный, почти шёпотом.

— Что?! — Оля тут же становится серьёзной. — Господи, Вик, кто?

Я открываю глаза, смотрю в потолок.

— Моя семья.

На другом конце линии наступает гробовая тишина.

Я почти слышу, как Оля замирает, задерживает дыхание.

— Вик, — тихо произносит она. — Ты сейчас серьёзно?

— Да.

Она не говорит ничего. Долгую секунду. А потом:

— Где ты?

— В городской квартире. Старой.

— Я еду.

— Не надо, Оль.

— Заткнись, — отрезает она. — Ты серьёзно думаешь, что я тебя оставлю одну после таких слов? Сколько мне надо времени, чтобы доехать?

— Оля…

— Сколько, блядь?! Что мнешься, как малохольная.

Я закрываю глаза и сдавленно выдыхаю:

— Приезжай.

— Всё. Жди.

И она сбрасывает звонок.

Я опускаю телефон на колени и просто смотрю в пустоту.

Что теперь? Я правда хочу, чтобы Оля приехала?

Я даже не знаю.

Но внутри что-то дрожит, тонкой нитью пробегает осознание: я не одна.

Может, это единственное, что сейчас имеет хоть какое-то значение.

Быстро готовлю Ромке обед и собираюсь.

В зеркало смотреть не хочется. Там чужая женщина. Кое-как замазываю тональником синяки и капаю в глаза капли чтобы красноту убрать. Чуть румян и хайлайтер. Меня это, конечно, мало спасает. Но…

Ромке сообщение чтобы поел и не творил глупостей.

Пишу Ольке сообщение, что встретимся в кофейне, что рядом с домом. Кидаю ей геолокацию и выхожу из квартиры. Дверь закрываю снаружи. Пусть сын дома посидит чуть, мне так спокойнее.

---

— Господи, Вик… — Оля смотрит на меня, широко распахнув глаза, её пальцы судорожно сжимают чашку с капучино. — Я просто… у меня нет слов.

Я молчу, обхватывая ладонями горячую кружку. Мы сидим в маленьком кафе неподалёку от дома. Здесь тихо, нет посторонних взглядов, да и Рома не услышит этот разговор. Я не хотела говорить обо всём этом при нём.

Оля нервно выдыхает, поправляет светлые пряди волос и продолжает:

— Вик, я в жизни бы не подумала, что он на такое способен. Я знала, что он сложный, жёсткий, но вот так… Так предать тебя. Так уничтожить Ромку.

Я опускаю взгляд в чашку, в которой кофе давно остыл.

— А я должна была догадаться, — мой голос глухой. — Я не знаю, как я не заметила… или не хотела замечать.

— Да брось! — Оля вспыхивает. — Ты, блядь, не ясновидящая! Кто бы мог подумать, что этот сукин сын настолько… ничтожество!

Я слабо улыбаюсь, но в этой улыбке нет ни капли радости.

— Что делать будешь? — Оля внимательно смотрит на меня.

Я поднимаю на неё взгляд.

— Развод, — говорю твёрдо, и внутри меня, впервые за последние сутки, пробегает что-то похожее на уверенность. — Только адвоката найти нужно.

Оля кивает, сжимая губы.

— Я помогу, — отвечает она тут же. — У меня есть хороший юрист. Я сейчас же позвоню. Опыт, сука, не пропьешь. – С горечью замечает. Она сама через сложный развод прошла.

Я качаю головой.

— Завтра. Сегодня… я просто хочу немного переварить всё.

— Да что тут переваривать?! — она отставляет чашку, её глаза сверкают злостью. — Вик, он не просто изменил тебе. Он уничтожил всё, что у вас было! И ладно ты… Но Рома! Как, блядь, можно было так поступить с собственным сыном?!

Я глубоко вдыхаю.

— Я не знаю, — шепчу, и моя уверенность снова даёт трещину.

— Это не мужчина, — резко бросает Оля. — Это мразь. Тряпка. Гнильё. Я бы плевать на него хотела, но мне так обидно за Ромку! Ты бы видела своё лицо, когда рассказывала, как он выглядел…

Я закрываю глаза, перед мысленным взором снова вспыхивает его лицо.

Моё сердце сжимается.

— Он убит, Оль, — голос дрожит. — Я даже не знаю, как ему помочь. Я не знаю, как склеить его после этого.

Оля цокает языком.

— Максим уничтожил его, Вик. Ты только вдумайся… Парень, который всю жизнь боготворил своего отца, который смотрел на него снизу вверх, который готов был загрызть любого, кто посмеет сказать про него хоть слово… А он просто… блядь… трахнул его невесту! Без пяти минут жену!

Её голос дрожит от возмущения, от злости, от ярости, которую она не может сдержать.

— Сука, какая же она тварь! — она резко выдыхает, хватая бумажную салфетку и сминая её в кулаке. — Как можно было так с ним поступить? Как можно было втираться в доверие, играть в любовь, а потом вот так… Блядь, у меня слов нет!

Я провожу пальцами по вискам.

— Я не знаю, Оль.

— И ты уверена, что не хочешь, чтобы я заказала ей машину с цементом? — Оля поднимает на меня взгляд, и я понимаю, что она не совсем шутит.

Я хрипло смеюсь, хотя этот смех больше похож на срыв.

— Хотела бы, но мне надо быть сильной ради Ромы.

Оля кивает, глубоко вдыхая, будто пытаясь сдержать эмоции.

— Я помогу, Вик. Как скажешь. Завтра же свяжусь с юристом.

— Спасибо.

Она резко берёт мою руку, сжимает её в своей ладони.

— А ты держись, Вик. Ты сильная. И ты не одна.

Я смотрю на неё, чувствую, как в груди что-то дрожит, что-то ломается, но я не даю слезам пролиться.

— Я знаю, — шепчу в ответ.

И впервые за эти ужасные часы мне действительно хочется в это верить.

Девочки, еще главушка. Продолжим дальше завтра ближе к ночи. И я очень хочу вас попросить подписаться на меня как на автора. Читает много человек, а захожу в профиль, подписчиков всего 32. Ну правда( обидно мне. Я вам еще историю приготовила, скоро принесу, а вы не подписаны, пропустите же! Всех обнимаю, все-все читаю. Мало отвечаю, бью себя по рукам, чтобы было время написать еще продолжение иен спойлерить в коммах. Пальцы бегают по клавиатуре... еле успевая за мыслью.