Развод. Цена искупления (СИ). Страница 25

Теперь я дома.

Но это больше не мой дом.

И я не знаю, что будет дальше.

Но я знаю, что назад пути нет. И он тоже это знает.

Девочки, сегодня еще будет пара глав. Наконец мы подошли к аннотации.

Глава 34.

Вика.

Дверь за моей спиной закрывается с тихим щелчком, от которого внутри всё сжимается, будто кто-то натянул невидимую струну, и она вот-вот лопнет. Этот звук, такой привычный, такой домашний, теперь кажется чужим, словно он принадлежит другому миру, другой жизни.

Я стою в прихожей, не двигаясь, просто слушаю эту оглушающую тишину. Она обволакивает меня, давит на виски, заставляя сердце биться быстрее.

Дом молчит.

Но не так, как раньше, не так, как когда я возвращалась и знала, что где-то в кабинете горит свет, что там, за дверью, сидит мой муж, углубившись в бумаги, ожидая меня. Или сидит на диване в гостиной и листает газету. Да не важно как и где! И не важно кто кого ждал! Я делала это тысячи дней и сотни тысяч часов из наших двадцати лет совместной жизни. Ждала. Тогда тишина была уютной, наполненной теплом и ожиданием.

Нет.

Эта тишина другая. Она глухая, застывшая, наполненная призраками прошлого, которые больше не принадлежат мне и не заточены в чертогах моей памяти. Она словно кричит о том, что всё кончено, что дом, который когда-то был моим убежищем, теперь стал тюрьмой воспоминаний.

Я медленно делаю шаг вперёд.

Воздух кажется тяжелее, чем обычно. Пропитан чем-то невидимым, но ощутимым.

Я чувствую запах его парфюма. Едва уловимый, въевшийся в стены, мебель, шторы. Этот запах, который когда-то был таким родным, теперь кажется чужим, отравленным.

Закрываю глаза.

Мне нужно забрать вещи. Только вещи.

Я не пришла сюда разбираться.

Не пришла задавать вопросы, на которые не хочу слышать ответ.

Но, проходя мимо кухни, я вижу мужа.

Он сидит за столом, руки сцеплены в замок, взгляд тяжёлый, тёмный.

Он знал, что я приеду. Знал.

И он здесь. Ждёт.

Я не могу понять, что у него на лице.

Ждёт ли он разговора или будет оправдываться? Или пытается подготовиться к тому, что я скажу?

Мы знаем друг друга половину жизни. И он знает мою категоричность. Он такой же.

Я останавливаюсь.

Секунду, две, три.

Он молчит.

А я не могу дышать.

Я замечаю след на его губе — тонкий порез, уже подсохший. Вспышка воспоминания — Рома. Его удар. Максим даже не попытался увернуться.

Меня накрывает волна боли.

Я резко отвожу взгляд и делаю шаг вперёд, но его голос останавливает меня.

— Вик.

Просто одно слово.

Просто моё имя.

Но я не могу вынести даже этого.

Я сжимаю пальцы в кулаки, ногти впиваются в ладони.

Мне не нужны разговоры.

Мне не нужно знать, что он скажет.

Я уже знаю всё.

— Мне нужно собрать вещи, — говорю я ровно, и мой голос даже не дрожит.

Он молчит.

Но я чувствую, как он смотрит на меня.

Как будто хочет сказать что-то.

Как будто не может, сомневается.

Поверите мне, люди?! Макс Волков сомневается! Тот, кто как акула, поглощает корпорации, выкупает холдинги и банки, сомневается!

Я делаю шаг, затем ещё один.

Мимо него.

Мимо воспоминаний, которые теперь превратились в проклятие. Я тяну эту ношу двадцать лет, замуровываю ее, но она просачивается в мою жизнь. И вот когда я ее наконец-таки забетонировала, вылезла уродливой правдой. Не забыл.

Иду дальше.

Но потом слышу его голос.

— Вик…

Голос другой.

Не такой, как раньше.

Глуже. Тише.

Но я не хочу его слышать.

— Не надо, — выдыхаю, даже не оборачиваясь.

Я поднимаюсь по лестнице.

Каждый шаг кажется мучением.

Дверь спальни открыта.

Я вхожу внутрь.

Простыни поменяны.

Никаких следов вчерашнего вечера.

Но мне не нужно видеть их, чтобы помнить. Они там - на подкорке и сердце вытатуированы ржавым наконечником старухи с косой, что забрала мою жизнь.

Я подхожу к гардеробу, открываю его, достаю чемодан.

Сколько мне нужно?

Как много из этой жизни я должна забрать с собой?

Я не знаю.

Я хватаю одежду, аккуратно складываю её, но руки дрожат. Ноутбук и документы. Боже, да где все это?

В этот момент за спиной раздаётся звук.

Я замираю.

Поворачиваюсь.

Максим стоит в дверях.

Смотрит на меня.

— Вик, — произносит он тихо.

Я закрываю чемодан, застёгиваю его.

— Уходи, — говорю.

Он делает шаг вперёд.

Я чувствую, как внутри всё напряжено, как тонкая струна натягивается до предела.

— Поговори со мной, — его голос низкий, сдержанный, но я знаю — в нём скрыт ураган.

Я не хочу разговаривать.

Я не хочу слышать ничего.

— Уходи, — повторяю еще раз.

Но он не уходит.

— Вик… — он делает ещё шаг. — Ты правда думаешь, что я не люблю тебя?

Что-то внутри меня взрывается.

Я резко поворачиваюсь.

— Любишь?! — голос срывается в крик. — Так любишь или нет?!

Он молчит.

Я вижу, как что-то меняется в его взгляде.

Но мне не нужно его молчание.

Я уже знаю ответ.

— Я подам на развод сама, — выдыхаю я, подхватываю чемодан и прохожу мимо него.

Он не двигается.

Но когда я подхожу к двери, его голос звучит позади.

— Никакого развода, Птичка.

Я замираю.

Медленно оборачиваюсь.

Он стоит там, его глаза смотрят прямо в мои.

И в них больше нет вины.

Только железная, непоколебимая решимость.

Я сжимаю пальцы на ручке чемодана.

Что это значит?

Что это, чёрт возьми, значит?

Я стою, не двигаясь, чувствуя, как воздух вокруг нас становится густым, тяжёлым.

— Что ты имеешь в виду? — спрашиваю будто чужим, отстранённым голосом.

Максим делает шаг вперёд, его глаза не отрываются от моих.

— Я имею в виду, что никакого развода не будет, — говорит он твёрдо и без сомнений.

Я чувствую, как внутри всё сжимается.

— Ты серьёзно? —еле шепчу слова в ответ, но в них столько боли, что она кажется почти осязаемой.

— Да, — отвечает уверенно.

— Ты думаешь, что можешь просто сказать это, и всё? — мой голос дрожит, но я не могу остановиться. — Ты думаешь, что можешь просто взять и решить за нас обоих? Ты двадцать лет ее любил, ту, что умерла! Винил себя за ее смерть? — несет меня. я хочу ему все сказать. Все, что так наболело за это время. — А тут точная копия перед глазами и все?! Ты, Волков, теперь только за себя решаешь! Ты измарал не только меня, я тебе сына никогда не прощу, понял? И на развод я подам. А ты… живи тут как хочешь и с кем хочешь. В этом склепе.

Девочки, не стала бить главу на две. Целиком в одной принесла. Завтра продолжим.

Глава 35.

Вика

Саундтрек: Земфира “Не отпускай”

Максим стоит передо мной, как гора, высеченная из ледяного гранита. Величественный. Холодный. Непоколебимый. Его взгляд, как всегда, пронзителен, но сегодня в нём что-то иное. Что-то, что я раньше не замечала. Или упустила. Глубоко внутри, под этой бронёй уверенности, под привычной маской хладнокровия, внутри него тоже идёт раскол. Он пытается скрыть это, но я вижу. Вижу, как трещины расходятся по его каменной броне, как что-то в нём рушится, и он уже не может это остановить.

— Вик, — его голос низкий, ровный, наполненный металлом. Не мольба. Не оправдания. Просто факт. — Развода не будет.

Я резко сжимаю пальцы на ручке чемодана. Боль от ногтей, впивающихся в кожу, помогает удержаться на плаву, не сорваться. Не дать волне отчаяния захлестнуть меня с головой.

— Ты уже решил за меня? Как всегда? — мой голос звенит от сдерживаемого гнева. Я смотрю прямо ему в глаза, ловлю каждую эмоцию, каждое микродвижение. — Ты изменил мне, Макс. Ты разрушил всё, что мы строили, но всё равно думаешь, что имеешь право решать за меня? Ты не забыл Дашу. Ты переспал с невестой сына в нашем доме. И теперь ты мне говоришь, что развода не будет? А этот дом… — голос хрипнет после каждого слова. Еле держусь.