Напарник обмену и возврату не подлежит (СИ). Страница 35

– Хороший вопрос, Везунчик. Но не надо терпеть ради меня эту напрасную боль. Если тебя действительно изловят и спросят, ты можешь просто сказать, что Фея выжила из ума и хочет невозможного. Кто же не знает, что Братство подобно Гидре? Отсечёшь одну голову, вырастут две.

– Или спруту, который отращивает щупальца, – входя в кухоньку, сказал Чезаре Гатто. – Что это вы тут шепчетесь? Кто ваш напарник, детектив Ферра, я или этот?

– Я доверяю этому почти так же, как тебе, Котёнок, – ответила Эрманика. – Потому что ему сейчас выгоднее держаться меня, а не кого-нибудь из Братства. Они по нему стреляют, а я…

– А вы даёте задания, за которые тоже могут пристрелить, – быстро вставил Везунчик.

– Да. Но стрелять буду всё-таки не я.

– Детектив, я нашёл что-то интересное, – сказал Чезаре. – По-видимому, Марсио ди Маджио незадолго до смерти получил от кого-то немалую сумму. За что и от кого, неизвестно.

– Вот как? – спросила Ферра, резко вставая со стула. – Покажи!

Парнишка вытащил тетрадку из заднего кармана свободных брюк и раскрыл там, где загнул уголок одного из листов.

– Маленький Альтео был настоящим чертёнком, – сказал Гатто. – Успевал везде, несмотря на свой якобы нелюдимый нрав.

– Или благодаря ему, – сказала Ферра, бегая глазами по ровным строчкам, старательно написанным крупным детским почерком словам. – Ага, вот оно. «11:10, отец вошёл в банк вместе с мужчиной в белом костюме в полоску. Обналичили чек и забрали деньги, которые отец положил в спортивную сумку». И после этого, так, через три записи: 18:14, отец вернулся домой очень весёлый. От него пахло пивом и рыбой. Спортивной сумки я у него не видел».

– Марсио был «бумажный человек», – задумчиво сказал Чезаре. – За что ему могли заплатить?

– За что угодно, – сказал Везунчик. – За то, чтобы какой-нибудь документ исчез или чтобы какая-то запись в одном из гроссбухов была исправлена. Подделка документов, печатей, записей, любой такой фокус.

– Или за то, чтобы замолвить слово за человека-рыбу, за Безголового, – задумчиво проговорила Ферра. – Либо против него. Что ж, завтра я всё-таки наведаюсь в местное отделение полиции.

– А я? – одновременно спросили Везунчик и Чезаре Гатто.

– Как ты себя чувствуешь, Чиро? – спросила Ферра.

– Нормально, а завтра будет хорошо, – клятвенно заверил её стажёр. – Мне неловко валяться, когда идёт следствие.

– Мы же в отпуске, – она вдруг улыбнулась, как мать своему сыну. – Почему бы и не отдохнуть? Походи, погуляй. Если будешь в порту, посмотри, что там да как.

– И какие же достопримечательности я могу посмотреть в порту? – спросил стажёр.

– О, я могу побыть компаньоном и проводником, чичероне с факелом просвещения в этой тьме неведения, – красноречиво завёл Мад Гервас.

– Кто-то не зря любит посещать библиотеку, – усмехнулась Ферра. – Хорошо было бы, если б вы поработали вместе. И не знаю, что вы могли бы там найти в итоге в бумагах таможенников… Но неплохо было бы в них порыться. Есть же у них там какие-то архивы?

– Нам нужны доказательства, что Сенца-Теста пришёл на место начальника таможни, что-то подтасовав, – продолжил Везунчик вдохновенно. – Где-то что-то должно быть нечисто. И мы это можем найти.

– Это всё так незаконно, – восторженно выдохнул Чезаре.

– А нам не надо законно. Мы же не будем арестовывать Сенца-Тесту. Мы его подставим – так, как он подставил бедного Марсио.

– А что вы хотите узнать в полиции, детектив? – уточнил Гатто.

– Подробности убийства семьи ди Маджио, разумеется. У каждого клана свой почерк. Они десятилетиями его не меняют. Это как перстни с печатками и татуировки, как рисунок медузы на стенах музеев, которые грабили парни из одноимённой группировки. Бенни любил приковывать людей где-нибудь на пирсе в ожидании прилива либо закапывал живьём. Чикко предпочитает более кровавые способы. И тот, и другой могли бросить тела в затопленном карьере… Весь вопрос – в каком виде.

– Если виновным сочли Франческо Де Ритта, то в расчленённом, – подхватил Везунчик.

– Но и там не всё так просто. Есть вещи, которых Чикко не делает и есть то, что не было свойственно Бенни Канова. По сведениям, которые у нас были, виновным назначили парня из клана Бенни, но я бы узнала всё более точно. До мелочей, до деталей.

– Вы чертовски хитрая Фея, – сказал Везунчик.

– Надо быть осторожными, – ввернул Гатто. – Иначе мы не выберемся из города живыми. Нас притопят в том же карьере, где нашли ди Маджио. И знаете, что? Мне не очень интересно, в каком виде: придушенными, расчленёнными или забитыми дубинкой. Мне интересно вернуться в Ситтарину и продолжить наше дело.

– И напарник у тебя ничего, сообразительный, – снисходительно сказал Мад. – А теперь давайте вздремнём. Завтра весёлый день.

Но они немного просчитались. Завтра была суббота, потом настало воскресенье – выходные, когда мало кто и мало где трудился в полную силу. Как ни хотелось Ферре поскорее решить дело, а пришлось бездельничать ещё два дня. Одно хорошо: за выходные стажёр вполне оправился от раны.

И Дженна ди Маджио заметно ожила, общаясь с ним.

ГЛАВА 10. Рыжие усы, рыбий глаз и старые дела

Семнадцатое марта, день, когда Ферра обратилась в полицию, выдалось очень жарким и даже душным. Словно уже май прицельно бил солнечными стрелами! Здешний полицейский участок утопал в цветущих кустах и деревьях, которые обнимали двухэтажное здание со всех сторон.

Но внутри царил прохладный беспорядок. Стены были серы, коридоры голы, окна зарешечены. Приняли Эрманику не особенно радушно, но она и не ожидала особо горячего приёма. Для местных полицейских она была не товарищем по службе, а тёмной лошадкой. Кажется, её сочли столичной проверяющей. Оставалось только лишний раз порадоваться, что в тот вечер в театре при Ферре были и удостоверение, и оружие – без них она со своими заявлениями выглядела бы и того подозрительнее. Даже до звонка шефу бы дело не дошло. Её просто выгнали бы. Взашей.

– Но зачем вам это дело? Оно давно закрыто, – немного посопротивлялся требованиям предоставить необходимые бумаги немолодой рыжеусый следователь, явно не желавший рыться в архиве.

– Затем, что мне надо сравнить почерк преступления с тем, которое было совершено недавно, – Ферра давно придумала причину, и сбить её было невозможно.

– Это одно из моих первых дел. Я его отлично помню, тем более, – тут следователь сглотнул, – погибла целая семья. Спрашивайте, кама детектив, я отвечу.

– И всё-таки покажите мне дело, детектив. Может быть важной любая деталь. Каждая мелочь! Моя благодарность вам, – Ферра на всякий случай включила «блондинку»: сложила губки бантиком, тряхнула высветленными волосами, затрепетала ресницами, – будет ограничена разве что здравым смыслом.

– Мне эти ваши благодарности, – детективу было лет на пятнадцать больше, чем Эрманике, он явно не страдал от недостатка женского внимания, но усы подкрутил. – Вот что, детектив. Конечно, я вас провожу в архив и выдам дело. Но ознакомиться вы должны при мне. И я вас из виду не выпущу. И вы скажете, что искали и что нашли.

– Если найду, – сказала Ферра. – Хорошо, идёмте.

Поначалу она и не нашла ничего особенного. Прикованные к балкам причала цепями тела Марсио, Джулии и маленького Альтео были сфотографированы с разных ракурсов, коронеры отметили, что жертвы погибли от утопления. Прилив был медленным и беспощадным – страшная смерть…

– Обвинили в этом парня, прозванного Пеппе, – подсказал следователь, хотя Эрманика и сама могла это прочесть. – Его ещё подозревали в связи с одним из кланов Братства.

– Только подозревали? – спросила Ферра иронично.

– Вы же знаете, бороться с Братством довольно-таки бесполезное занятие, – сказал рыжеусый. – И, наверное, понимаете, что никто не вдавался в детали и не углублялся в связи Пеппе.

– Понимаю. Если смотреть поверхностно, то это почерк клана Канова. Тот любил топить. А патологоанатомы уверены, что смерть всех троих наступила от утопления?