Газлайтер. Том 34 (СИ). Страница 22

Мишка замечает его и отползает. Для охотников же всё выглядит так, будто медведь каким-то образом умудрился спрятаться в темноте берлоги. Они тыкают копья в щели — пусто. Нервничают, оглядываются. И тут, словно из ниоткуда, сам мишка появляется у них за спиной. Обойдя берлогу с другой стороны, он бросается прямо на мучителей.

Начинается настоящая мясорубка. Зря каменщик «охотился» без доспеха, наплевав на технику безопасности. Потому что мишка первым делом сносит голову именно ему, звериным чутьём почувствовав в нём самую опасную угрозу. Ну или, может, потому, что именно он мучил больше всех. Остальные — обычные физики — даже опомниться не успели. Мишка кромсает их одного за другим, ломает копья, рвёт людей на куски. Крики смешиваются с хрустом костей и визгом, когда очередной охотник падает под тушей.

Я всю эту сцену наблюдаю глазами мишки, ну а мои спутники удивлённо застыли, вглядываясь в листву зарослей, что скрыли берлогу.

— Кажется, кричат уже люди, — замечает Финрод.

— Кажется? Вот тебе и музыкальный альвийский слух, — смеюсь. — На, смотрите.

Передаю всё «кино» в головы спутников, и Финрод ухмыляется, да и Грандбомж, кажется, приподнял уголки губ. Но это не точно — усы мешают разглядеть.

Змейка довольно рычит, хлопает себя по бедру и выкрикивает:

— Сюрпрайз, мазафака!

По сути, я всего лишь показал живодёрам несовершенство их техники безопасности: без каменного доспеха и без контроля местности они решили «развлечься». Вот и поплатились.

Медведь тем временем расправился с охотниками и потопал по нашему следу. Отодвинув заросли, встаёт на задние лапы, пялится мне в глаза, дышит тяжело. Я стою спокойно. Если бы зверь оказался безрассудным и решился испытать судьбу, живым он бы точно не ушёл. Но этот жуй не дурак. Он почуял превосходящую силу, порычал, качнул башкой, потом резко разворачивается и уходит прочь, скрываясь в чаще.

Я поворачиваюсь к Финроду:

— Потом позови телепатов. Пусть найдут этого косолапого и проследят за ним. Может, позже придётся выловить и определить в какой-нибудь заповедник.

Финрод удивляется:

— У нас нет заповедника.

Я спокойно отвечаю:

— Тогда пора его создать.

Покатавшись ещё пару часиков по округе, мы возвращаемся в Шпиль Теней. Светка, Лена и Гепара сидят в гостиной, откинувшись на спинки кресел; вид у них унылый и измотанный, будто прошли каторгу. Даже у Гепары леопардовые ушки опустились, а ведь они всегда, сколько помню, стояли торчком.

— Что, тяжело быть японской аристократкой? — не удержался и подколол, каюсь.

— Даня, а нельзя мне просто убить каждого, кому не понравится мой поклон на празднике? — с мольбой в глазах спрашивает Светка.

— Видишь ли, Светлана Дмитриевна, часто по японским обычаям при неверном выполнении поклона виновница должна не убить кого-то, а сама совершить сэппуку, — объясняю.

— Уххх, ёлки! — возмущённо застонала блондинка и хлопает по подушкам. — Тогда пошла я снова гнуть спину перед зеркалом.

— Гнуть уже будешь в Рю но Сиро, — останавливаю уже вскочившую жену. — Мы отправляемся сейчас, чтобы вы смогли подготовиться к празднику. Авось и смена обстановки поспособствует более лёгкому освоению церемониала.

Люблю порталы. Пара минут — и мы уже в Рю но Сиро. Внучки Венглада сразу уводят моих жён и Гепару готовиться к празднику. Женщинам предстоит целая подготовка: выбор кимоно под цвет глаз и волос, причёски, макияж. А потом снова — тренировки, но уже в полном наряде: глубина наклона, положение рук, взгляд вниз. Жестокий и беспощадный японский этикет ошибок не прощает.

Мне же значительно меньше требуется времени на подготовку, а потому не тороплюсь. Тут еще по связь-артефакту звонит Габриэлла. Леди-херувим хвастается:

— Король Данила! Суп не отрастил лапы и рот! Даже хвоста не было!

— О, поздравляю, леди! — искренне отвечаю. То что еда в Прорыве не стала одержимой — действительно большое достижение.

— Теперь мы сможем возить провизию в Исследовательский центр.

— Да, только пурпурной киксы понадобится очень много, — киваю задумчиво. — Надо бы научиться ее выращивать.

— Лорды–Демоны этому не обрадуется, — замечает крылатая блондинка и тут же отвечает сама себе. — Да и пошли они!

— Согласен, — усмехаюсь.

А вообще да, бог Гора точно пошлет своих рогатых вассалов сжигать наши плантации, если узнает о них, но куда деваться? Тем веселее жить.

Златокрылая блондинка вроде бы всё доложила, но не торопится класть трубку и все изливает и изливает на меня свой восторг. За этим занятием меня и застает донесение от разведки: надвигаются филиппинские корсары. Ледзор с Бером всё ещё на Райском острове вместе с Зелой. Корсаров же всего один корабль, так что я решаю сам слетать на Золотом да поржать…вернее, переговорить с пиратами.

Огромные крылья желточешуйчатого режут воздух. Пара десятков взмахов — и вот внизу уже корсарское судно гонится за крошечным судёнышком, на котором мечутся то ли вьетнамцы, то ли малайцы. В южноазиатских народах я не силён.

Корсаров поручаю Ломтику. Малой, не раздумывая, подбрасывает пиратам уисосиков и филиппинцам остаётся только прыгать за борт в шлюпки. Правда, и их Ломтик успевает продырявить, так что беглецам приходится вплавь искать большую землю. Возвращаться на захваченный ежами корабль им точно не светит.

Ломтик не любит убивать, и потому выбрал уисосиков. Но, как по мне, подорвать катер было бы куда милосерднее, чем оставить корсаров тонуть. Впрочем, Ломоть-то и не подозревает, что они не доберутся до берега.

Я же нависаю над палубой спасённого судёнышка — похоже, это всё-таки вьетнамцы — и спрыгиваю со спины Золотого на ржавый настил.

— Далековато вы заплыли от своих берегов. Что вам тут вообще надо?

Вьетнамцы вдруг падают ниц, едва не касаясь лбом палубы. Старший торопливо заговорил:

— Князь-дайме Вещий-Филинов! Я узнал, что Генерал вулканов умер, и потому… я хочу выкупить мою сестру из рабства. У нас есть немного денег, я готов отдать всё, лишь бы вернуть её в родительский дом.

— Как её зовут?

— Фыонг, дайме.

Надо же, как тесен мир. Та самая нетипичная пышногрудая няня крокодильчиков.

— Твоя сестра уже освобождена. Она сама решила остаться на Райском острове, чтобы помогать тебе и вашим родителям с деньгами. Так что плыви туда. Там её и найдёшь.

— Спасибо… — вьетнамец снова кланяется, почти плача. — Спасибо, дайме! Наша семья снова будет вместе!

Ну прямо как выпуск «Жди меня».

По возвращении в Рю но Сиро я быстро натягиваю кимоно и привожу в порядок причёску. Измученные, но всё равно прекрасные мои спутницы выпархивают в гостиную, и я осыпаю их самыми изысканными комплиментами, щедро одолженными из словарного запаса всё того же Генерала Вулканов. Девушки старались, и им нужно было хотя бы немного отрады. Улыбки распустились сами собой, а у Гепары даже ушки поднялись и весело торчали янтарным ободком.

После этого мы вместе с жёнами садимся на самолёт и направляемся в Киото. Полёт проходит спокойно, но я уже знаю: впереди ждёт совсем другой уровень испытаний.

Из аэропорта нас встречает кортеж, и дальше мы движемся целой колонной в сторону императорского дворца. Перед глазами вереница чёрных блестящих машин, лакированные кузова переливаются на солнце. Водители все в строгих двойках, пассажиры внутри в церемониальных кимоно, как и мы.

Колонна тянется медленно, пока наш лимузин внезапно не останавливают гвардейцы в начищенных до блеска мундирах.

— Вас нет в списке.

— Проверьте ещё раз, — сдержанно настаивает водитель. — Его Величество, король Вещий-Филинов.

— Вас нет в списке. Разворачивайтесь и уезжайте.

Вот и первое испытание, подстроенное нам на празднике Сэцубун. И далеко не последнее.

Кремль, Москва

Царь поднимает глаза:

— Влад, ну что?

Владислав Владимирович вздыхает: