Хозяин антимагии 5 (СИ). Страница 9

— Вам незачем идти со мной, там мне ничего не угрожает. Ждите здесь, — бескомпромиссно сказал друг. Они лишь покорно кивнули.

Оставшись наедине с Дмитрием, пока Амат с Уваровым занимались заказом провианта нам в дорогу, я решил попросить друга об одолжении. Всё не выходили у меня из головы сёстры Потоцкие.

— Митя, мне нужны подробные досье, — я постучал указательным пальцем по счёту, который принёс официант.

— На кого? — насторожился он.

— На Потоцких.

Митя прищурился, уставившись на меня.

— Так это ты освободил Софью этой ночью?

Глава 5

— Надо было расплатиться за спасённую жизнь друга.

— Чего? — встрепенулся Романов.

Я потянулся к Моте и погладил по шёрстке, тот довольно заурчал.

— Мне нужно знать о Потоцких всё. Кто они на самом деле, откуда их род, какие у них связи. Абсолютно всё, что сможешь найти.

Дмитрий удивлённо приподнял брови, но кивнул.

— Сделаю. Интриги, Кирилл?

— Это нужно не для интриг, а для выживания, — я покачал головой. — В мире слишком много скрытых угроз. Иногда даже самые невинные люди могут оказаться смертельной ловушкой.

— Невинные, — рассмеялся Митя. — Да Софья в одиночку может взвод магов положить, не говоря уже об Ольге.

— А что с Ольгой? Она же просто медик.

Романов откинулся на спинку стула, прищурившись.

— Ты что, правда ничего не знаешь о ней?

— Нет, — я непроизвольно покачал головой.

— Значит, будет сюрприз, — сказал друг, отшутившись.

— Вот видишь, ты опять знаешь больше меня, и эту оплошность нужно исправить.

Митя понимающе кивнул.

Вскоре появился Амат с Уваровым, лысоватым мужчиной лет тридцати. Они несли две корзины с провиантом, которые мы тут же положили в багажник моего авто.

Машина стояла здесь с тех пор, как я вместе с командой ставил «Стриж» на рельсы. Конечно, можно было отправить её домой на грузовой платформе, но, признаться, я забыл отдать распоряжение. А теперь она как раз кстати. Не хватало ещё тащиться к поместью Пожарских на повозках. При одной мысли об этом я поморщился. Ну уж нет, лошадей я по-прежнему терпеть не могу!

Мотя забрался в салон и стал обнюхивать торпеду, которая за время моего отсутствия покрылась приличным слоем пыли.

Гроб мы закрепили на крыше. Внутри была установлена пластина с руной холода, заряда которой должно хватить ещё как минимум на пару дней.

Днём в Ярцево стояла удушающая жара.

Воздух был густым от морской соли и сладковатым от запаха цветущих садов с плодовыми деревьями. Трасса оказалась хороша, но стоило свернуть к поместью Пожарских, как я оценил всю прелесть разбитых дорог и практически никакую подвеску машины.

Чем ближе мы подъезжали, тем более заброшенными и печальными казались окрестности.

Наконец за поворотом показались высокие, почерневшие от времени и непогоды стены усадьбы. Вокруг них поле уже начало зарастать деревьями и кустарниками.

Центральные ворота были завалены обломками и покрыты колючками, так что пройти без применения магии стало невозможно. Но слуга настоял, чтобы мы не применяли её, оправдывая это многочисленными ловушками, установленными здесь для врагов.

Уваров повёл нас вдоль стены. Метрах в пятидесяти зиял огромный пролом, словно от мощного взрыва. Мы вчетвером — я, Митя, Амат и Уваров, взвалили на плечи гроб с телом Сергея и, спотыкаясь о развалины, двинулись внутрь.

То, что мы увидели, было не просто запустением. Это было место, где произошла крупная бойня. Но сначала мы прошли по длинной подъездной дороге, ведущей от стен к особняку.

Мимо полузасохших виноградных лоз и зарастающего лесом сада.

Стены особняка были испещрены следами магии и ударов клинков. Окна зияли пустыми глазницами, но крыша, как ни странно, сохранилась в идеальном состоянии. Внутри царил хаос: мебель перевёрнута и сломана, шкафы взломаны, обои свисали клочьями. Словно кто-то отчаянно искал здесь что-то очень важное.

Вскоре мы вышли на край утёса, где у самого обрыва стояла изящная беседка. Отсюда открывался умопомрачительный вид на фосфоресцирующее море, которое в предвечерних сумерках уже начинало слабо светиться.

— Здесь, — указал Уваров на едва заметную тропинку, ведущую вниз по самому краю скалы. — Там, в пещере, находится родовой алтарь. Нужно поспешить туда до наступления ночи.

Спуск был опасным. Мы медленно, цепляясь за выступы, несли свой груз вниз, к скрытому входу в пещеру.

Под нами отвесная стена высотой метров тридцать, внизу волны со всей силой ударялись о камни. Было ветрено и влажно.

Оказались наконец в широкой пещере, вход в которую был мастерски замаскирован от посторонних глаз естественной расщелиной в скале.

В центре зала стоял каменный алтарь, покрытый сложными, стёршимися от времени и ветра рунами.

Митя несколько раз обошёл его, восторженно любуясь работой, явно оставленной кем-то из его рода. — Невероятно! Эти руны… они не просто декоративные. Это сложнейшая магическая схема, связанная с огненной стихией. Сергей говорил, что его род хранит древние тайны, но я не думал, что он как-то связан с Романовыми.

Мы бережно опустили гроб на алтарь. Уваров выпрямился и посмотрел на меня.

— Теперь клинок, ваше сиятельство. «Дыхание огня». Его нужно оставить здесь, с господином. Этот семейный артефакт был у Всеволода с детства, он должен помочь найти дорогу к предкам. Оставим на эту ночь. Такова традиция Пожарских.

Я неохотно вытащил завёрнутый в ткань клинок. Положил его на крышку гроба.

— Хорошо, но только на ночь. Утром я его заберу.

Уваров молча кивнул, но в его глазах мелькнуло что-то едва уловимое: то ли неодобрение, то ли тревога. Он остался в пещере для ритуала, а мы втроём поднялись наверх.

Ночь провели в беседке.

Никто не захотел ночевать в мрачном разгромленном особняке. Мы сидели, смотрели на разгорающееся свечение моря и травы, на сияющие камни дорожек и говорили о пустяках. Но разговоры всё равно переходили на Сергея Качалова, или всё же правильнее сказать Всеволода Пожарского.

Мы вспоминали время, проведённое в Военно-морской академии, наши приключениях в забитых монстрами колониях, серьёзность друга и его просто феноменальное владение клинком.

Было горько вспоминать, но однозначно необходимо нам сейчас.

В какой-то момент мне показалось, что внизу, у тропинки, ведущей к пещере, есть какое-то движение. Тень мелькнула и исчезла в темноте.

— Эй! Кто там? — крикнул я.

Мотя, дремавший у меня на коленях, мгновенно встрепенулся. Его маленькое тельце напряглось, уши встали торчком, а нос затрепетал, улавливая невидимые нам запахи. Он спрыгнул на каменный пол беседки и, прижавшись к древнему парапету, издал тихое, предупреждающее цоканье, вглядываясь в густеющие сумерки внизу склона.

В ответ донёсся лишь настойчивый мерный грохот прибоя да шелест странных фосфоресцирующих растений, чьи стебли слабо светились в темноте синеватым призрачным сиянием.

Друзья недоумённо посмотрели на меня.

— Наверное, показалось, а может, Уваров выходил из пещеры, — пробормотал я.

Утром, едва первые лучи солнца позолотили гребни волн, мы спустились в пещеру.

Уваров уже ждал нас. Слуга стоял у алтаря, прислонившись к нему плечом, и лицо было не скорбным, а усталым до крайности, будто он провёл всю ночь в изматывающем труде. Левая ладонь была туго перевязана тряпицей, на которой проступало бурое пятно запёкшейся крови.

Наверное, всё это какие-то родовые обряды.

Я молча подошёл к алтарю и взял клинок, лежавший на крышке гроба.

Пальцы привычно сомкнулись на знакомой рукояти… и внутренне вздрогнули. Что-то было не так. Эфес, да, вроде бы тот же, узорная гарда, отполированные годами использования деревянные щёчки… Но баланс, вес…

Вытащил саблю из ножен, взгляд скользнул по лезвию, и я отметил про себя, что гравировка та же самая, что и была.

Наверное, показалось. Я отогнал от себя навязчивую мысль.