Хозяин антимагии 5 (СИ). Страница 2

— Ты же знаешь, где меня найти сегодня, барон?

Змея!

Греется у костра власти, но в любой момент может укусить или обвить и задушить.

Тем временем Оксаков молча открывал и закрывал рот, словно рыба, оказавшаяся на суше. Он наконец откашлялся и хотел было уже что-то сказать, но Император резко поднял руку в чёрной перчатке:

— Молчать. Финансовые таланты вашей семьи мне ещё пригодятся. Вы останетесь при мне. Капитан, — он кивнул гусарскому офицеру, — помогите господину Оксакову и… обеспечьте ему комфорт.

«Шахматная фигура», — понял я.

Родственника самого влиятельного банкира в империи увели, его ненависть ко мне теперь смешана со страхом. Император отдал Волынскому и Долгорукому краткие приказы по городу. Инквизитор ледяными глазами в последний раз скользнул по мне, и оба серых призрака бесшумно отошли в сторону, растворяясь в суматохе зачистки, но явно не уходя далеко.

Софья, поймав мой настороженный взгляд, лишь загадочно улыбнулась, её уводил конвой. Девушка снова стала образцом сдержанности.

Генералы удалились, а Император с Дмитрием ненадолго остались у тела Строганова. Михаил Романов что-то тихо сказал сыну и направился к «Сюрпризу» в сопровождении гусар.

Дмитрий же подошёл ко мне.

Гусары, сопровождавшие его, разошлись полукругом, дав нам немного пространства.

— Кирилл! — Митя сбросил маску официальности, его лицо оживилось знакомой ухмылкой.

Он был всего лишь третьим сыном, наследником «про запас», и это позволяло дышать свободнее.

— Ты цел? — спросил друг, жестом приглашая пройтись.

Я лишь кивнул, провожая глазами свиту, и пошёл рядом.

— Отлично! Спасибо. За Строганова. И за этот фокус с сумкой, — он кивнул на пепел. — Чисто. Окончательно. Отец доволен, хоть и не покажет этого.

— Справедливость — лучшая политика, но как же артефакты? Не жалко? Всё-таки древности…

Романов фыркнул, понизив голос:

— Жалеть? Кирилл, мы — Романовы. Руны — наше ремесло. Мы делаем артефакты. Те, что были… старые, дурацкие, непредсказуемые. Как бомбы с гнилым запалом. Некоторые даже мы не могли полностью контролировать или понять. Их уничтожение… — Митя многозначительно посмотрел на кучку пепла, — избавило империю от потенциальных проблем. Строганов с ними натворил бы дел. Так что спасибо тебе и Амату. Где он, кстати?

— Как увидел, что флот начал приближаться, рванул к причалу, — ответил я. — Встречать отца, адмирала Жимина.

— А, Романа Васильевича! — Дмитрий кивнул. — Хорошо. Ну что ж…

Митя резко остановился. Он оглядел руины Балтийска, городские стены, а потом задумчиво посмотрел на корабли, встающие на рейд.

— Работы у меня в колониях непочатый край. Кирилл, ты со мной? Колонии сами не построятся.

— Куда денусь, — ответил я. — Но сначала… Сергей.

Тень грусти скользнула по лицу Мити.

— Да. Всеволод. «Ярцево». Родовая усыпальница Пожарских. Проводим с почестями через пару дней, а пока глянь, — он махнул рукой в сторону порта.

Мы пошли туда, сопровождаемые гусарами, чьи сабли негромко позвякивали в ножнах. На набережной царила оживлённая работа. Труп морского монстра утаскивали в воду. Солдаты разбирали завалы.

В гавань входили корабли. Среди них я узнал знакомый силуэт бывшего десантного военного судна, которое уже год было моим добытчиком бурых водорослей. И то, что я увидел на палубе, заставило присвистнуть.

На корабле с большой горкой лежали туго набитые мешки. Зуб даю, что это был пепел бурых водорослей. Ключевой ингредиент для целебных эликсиров.

Я смотрел на это и улыбался, и только сейчас ощутил, что вдыхаю морской воздух с хорошо заметным запахом йода.

— Капитан Кузнецов не дремал! — восхитился Дмитрий. — Это же, наверное, годовой запас для твоих эликсиров!

— Минимум! — подтвердил я.

Мы подошли ближе к пирсам. Точнее, к тому, что от них осталось.

У одного из уцелевших причалов я заметил капитана Рыбакова. Он молча стоял, сняв фуражку, и смотрел, как к соседнему пирсу швартуется небольшая потрёпанная рыболовная шхуна. Матросы на палубе кричали, махали. Лицо Сергея Ивановича, всегда такое суровое и серьёзное на «Стриже», сейчас светилось невероятным, почти детским облегчением и радостью.

Его корабли.

Его люди.

Живы.

Значит, дело его рода будет жить. Рыба, деньги, развитие — всё это теперь возможно.

— Хороший мужик, — тихо сказал Дмитрий, наблюдая за сценой. — Тебе повезло с командиром «Стрижа».

— Мне везёт с людьми, — согласился я, и это была чистая правда.

Решив оценить улов капитана Кузнецова, направился к дальнему уцелевшему пирсу, куда тот намеревался пришвартоваться. Мысленно я уже погрузился в расчёты тоннажа и производственных циклов, когда меня окрикнули.

— Барон Пестов! Господин барон!

Обернулся. Ко мне запыхавшись подбежал молодой офицер.

— Приказ Его Императорского Величества! — он отсалютовал. — Завтра на восходе на борту бронепоезда состоится военный совет. Будут решаться вопросы Балтийска, колоний и обороны. Прибыть графу Пестову личным повелением Императора! — парнишка протянул сложенный лист с печатью.

Я взял бумагу, недоуменно хмурясь.

— Графу? Вы ошиблись, офицер. Я — барон.

Офицер растерянно посмотрел на бумагу, потом на меня:

— Приказ гласит: «графу Пестову». Я лишь передаю, господин барон.

Я повернулся к Дмитрию, который наблюдал за сценой, явно развлекаясь. Он широко ухмыльнулся, а глаза весело блестели.

— Ну, Кирилл, — сказал Митя, подходя и хлопая меня по плечу. — Раз Император зовёт графа Пестова… значит, так тому и быть! Император не ошибается, — друг подмигнул мне. — Так что будь добр, явись завтра графом.

Офицер стоял навытяжку. Я вздохнул, глядя на бумагу, где чётко значилось «графу Пестову К. П.».

— Передайте Его Императорскому Величеству, — сказал я, глядя офицеру в глаза, — что… граф Пестов будет присутствовать.

Офицер отсалютовал и ушёл.

Дмитрий, смеясь, направился вслед за солдатом.

— Завтра утром увидимся, — он махнул на прощание рукой. — Смотри не проспи!

Глава 2

Слова Мити оказались пророческими.

Я и правда чуть не проспал.

Точнее говоря, проспал бы сном праведника, загнанного в угол событиями последних дней, если бы не Амат. Он нашёл меня там, где я рухнул без задних ног после… ну, скажем так, после весьма насыщенных переговоров.

Но обо всём по порядку.

После того как Император скрылся за дверью вагона «Сюрприза», а Дмитрий, подмигнув, растворился в свите отца, меня накрыла волна адреналинового отката, смешанного с ледяной усталостью. Казалось, каждая кость гудит отдельной уставшей нотой. Но дел ещё непочатый край.

Первым пунктом значился порт и капитан Григорий Кузнецов. Его судно уже швартовалось у полуразрушенного пирса, и вид огромных, туго набитых мешков, громоздившихся на палубе, действовал на меня лучше любого бодрящего эликсира.

— Барон! Кирилл Павлович! — хриплый от морского ветра и напряжения последних месяцев голос Кузнецова прокатился по причалу, заглушая крики матросов и скрип такелажа.

Сам капитан, высокий, коренастый, с густой взлохмаченной бородой, уже спускался по сходням. Его лицо, обычно обветренное, сейчас сияло непривычным румянцем.

— Жив! Цел! И город… почти наш! Слава четырём!

— Григорий Иванович! — я поспешил навстречу, искренне радуясь видеть его невредимым. Рукопожатие капитана было твёрдым, как всегда. — Вот это улов! Мешки доверху!

Кузнецов засмеялся, довольный, и махнул рукой в сторону судна:

— Я не один, барон! Глянь-ка!

По воде, обходя верхушки мачт какой-то затопленной яхты, подходили ещё два судна: добротные, ухоженные сухогрузы «Варяг» и «Полюс». На их палубах тоже виднелись горы мешков.

— Капитаны Семёнов и Новиков, — представил Кузнецов, когда те сошли на берег.

Семёнов — сухощавый, с острым взглядом и аккуратной бородкой клинышком.