Хозяйка волшебного ателье (СИ). Страница 20

— Когда вы, наконец, отыщите моего ребенка? Когда Лилиана вернется в отчий дом?! — канцлер с такой силой поставил опустошенный бокал на стол, что у того откололась ножка. Дворецкий поспешно принялся собирать осколки, а канцлер раздраженно отмахнулся, вытер руку салфеткой и вперился в меня тяжелым взглядом. — Меня заверили, что вы лучший в своем деле.

— Я понимаю ваше горе, мистер Коренфорт, но мы не боги. Дело очень неоднозначное. Пока все отработанные нами версии ведут в никуда.

— Вы переворошили всю мою личную жизнь, — прошипел канцлер и покосился на дверь, очевидно, опасаясь появления жены, ведь речь зашла о его любовнице. — Вы вымотали нервы мисс Джонс и приставили за ней слежку. Я знаю, не отрицайте! Вы под микроскопом проверили всю нашу бывшую прислугу, всех близких: друзей, членов семьи. А искать нужно преступников в городских трущобах! Трясите их, хоть всех пересажайте, но верните мне дочь! Мои друзья и знакомые — приличные люди, ни один из них не решился бы на подобное гнусное преступление!..

— Почему «Ани»? — вновь глянув на записку, осведомился я.

— Что? — канцлер сбился с мысли.

— «Ани» — это обращение вам о чем-то говорит?

Канцлер поморщился:

— Я называл так Лилиану, ей нравилось.

— Не «Лили», а именно «Ани»?

— Да. Мать любит звать ее «Лили-цветочек», но дочь это раздражает. Поэтому я придумал сократить ее имя иначе: «Лилиана» — «Ана» — ласково «Ани». Какое это вообще имеет значение?!

— Как думаете, преступники из городских трущоб могли узнать о том, как вы называете дочь? Догадаться об этом как-то логически невозможно. — Канцлер нахмурился, но промолчал. — Мы должны будем забрать вашего дворецкого на допрос и магическое освидетельствование. У него есть магические способности?

— Минимальные, меньше пяти единиц.

— Понятно. Проверим. И проверим почтальона, который принес письма в дом, нужно понять, когда и как эта записка была подложена к ним.

Канцлер устало махнул рукой, отпуская меня и моих людей. Едва я покинул кабинет вместе с испуганным дворецким, ко мне подскочил подчиненный:

— Капитан, нужно отвезти в участок служанку или здесь допросим?

— Какую служанку? — не понял я.

Из-за плеча полицейского выступила заплаканная девушка в форме горничной. Я нахмурился.

— Мы проверяли весь путь: почтальон приходит в дом в районе полудня. Эта девушка вышла на крыльцо, чтобы забрать почту, и простояла там, по свидетельствам ее коллег, не меньше получаса.

— Это Трейси преувеличивает, меня всего пять минуточек не было! — захныкала девица.

— По показаниям других свидетелей у нее и почтальона роман. Возможно, они соучастники, — перебил ее полицейский.

— Забираем, — кивнул я.

Девушка завыла белугой, но не сопротивлялась, только приговаривала, что ничего не делала. Вырисовывалась логичная версия: служанка, работающая в доме, разумеется знала о прозвище ребенка. Почтальон — ее любовник и сообщник.

Только вот одна деталь выпадала: на письме, с которого сняли отпечатки ауры, не было ни чьих следов, кроме дворецкого.

— А где находятся письма после того, как их забирают у почтальона днем? — спросил я у дворецкого.

— Их приносят мне, я их разбираю, те, что адресованы миссис Коренфорт, передаю сразу ее камеристке. Письма для мистера Коренфорта сортирую, есть несколько отправителей, письма которых велено отправлять в министерство, если он еще там, так как они слишком срочные. Остальные письма лежат в моем кабинете, пока хозяин не вернется с работы и не велит подать почту. Обычно это случается после ужина.

Я задумчиво кивнул.

Когда мы уже приехали в управление, пришло сообщение от Джонаса, которое я поспешил прочесть: «Горелый в камере, ничего подозрительного не замечено. Полностью соответствует описанию, особым приметам и фотографии в нашей картотеке. Возвращаюсь.»

Я нахмурился, перечитал несколько раз, пытаясь понять, что меня смущает. Затем зарылся в бумаги, просматривая показания попаданки Надежды и шофера — свидетелей, которые опознали преступника. Перечитал внимательно и срочно отправил сообщение: «Оставайся на месте. Запроси личную встречу с Горелым и допроси...»

Глава 23

Надежда

Что больше всего меня удивило, когда я начала разбираться в местной истории моды — это то, что здесь никогда не было корсетов и пышных юбок, как в земной Европе, которая распространила свое влияние на весь мир. Наоборот, исторические костюмы имели еще более прямой фасон, максимум — использовались пояса различной ширины и закладывались складки. Женская мода среди аристократов отчасти напоминала что-то восточное: длинные прямые кимоно или что-то, напоминающее корейский костюм, в котором расклешённая юбка начиналась сразу от груди. Простые люди носили длинные рубахи, халаты и сарафаны опять же не приталенные, максимум — подпоясанные. В целом подчеркивать женственные изгибы считалось неприличным до последнего времени, а прямой крой еще помогал демонстрировать красоту ткани и вышивки на ней.

С развитием основанных на магии технологий и наступлением эмансипации убиралась многослойность, костюмы становились проще и удобнее. На современных производствах некоторых женщины даже носили широкие брюки, но это выглядело приличным только в цеху. Юбки стали однослойными и чуть укоротились до середины икры максимум. В некоторых офисах начальницы даже замеряли длину юбки линейкой, но девушки были не промах — заказывали одежду с разрезами, которые незаметно закалывали английской булавкой перед проверкой блюстительницами нравственности.

В этой атмосфере у меня, конечно, тоже встала проблема одежды, ведь я попала в этот мир в брюках. На мои странности смотрели с сквозь пальцы только из-за моего иномирного происхождения, но на улицах спальных районов иногда тыкали пальцем, а приличные матери закрывали своим чадам глаза и уводили подальше. На работе из-за этого налаживать отношения с коллегами было затруднительно. Да и, хоть брюки у меня были, конечно, не обтягивающие леггинсы, но все равно выходить в таком виде в зал для клиентов было нельзя, а необходимость обсудить вышивку напрямую могла появиться, поэтому миссис Стефорд провела со мной беседу. Да я и сама понимала, что нужно лучше мимикрировать под местных. Тем более, кое-какие деньги у меня были.

— У меня есть проверенная швея, работает на дому и берет недорого, — услышав о моей проблеме, просветила Лайза, когда мы с девочками собрались вместе поужинать после работы.

— Только не обращайся к миссис Трутрос, она берет совсем копейки, но шьет отвратительно — то не влезешь в юбку, то слишком свободно, швы кривые, а кое-где дырку может оставить, не прошив. Совсем слепая от времени стала, только ткань попортит, — горестно сказала Ненси. — Лучше уж в магазине купить... хотя иногда непонятно, на кого они шьют и где такие фигуры видели.

— Шьют размахайки, чтобы все могли влезть, а дальше сама складки закладывай и поясом обматывайся. Или подшивай. А швея возьмет за доработку столько, что дешевле сразу на заказ делать, — поморщилась Марго.

Кажется, у местных модниц была проблема с одеждой, не зря ателье были столь популярны, но действительно качественную работу немногие могли себе позволить.

— Я вообще-то сама хотела сшить, я же все же портниха, — удивленно откликнулась я. — Только не знаю, где тканью закупиться, к нам в ателье-то по заказу завозят поставщики, но оптом.

— А как же выкройки? Ты что же, с собой в сумке и выкройки носила? — удивилась Ненси, кивнув на мою вместительную, но все же не настолько, чтобы уместить вообще все, сумку.

— У меня свой метод, — заговорщицки усмехнулась я.

— Это методом наколки что ли? Ткань будешь прямо к себе прикладывать? А как же ты без помощи? — удивилась Марго. — Мне так блузку шили, но, — она поморщилась, — я думала, будет лучше сидеть.

— Давайте так: если вы мне поможете, я и вам что-нибудь сошью своим методом. За работу денег не возьму, только ткань купите. Но, если вам понравится, вы будете своим знакомым на работе рассказывать, кто мастер, — тут же закинула удочку я