Как привязать дракона, или Ниточная лавка попаданки (СИ). Страница 39

— Ваша светлость! Ваша светлость, умоляю, не губите! Ну ваша светлость!..

Оглянувшись назад, я увидела, что Северин решительно направляется к лестнице, ведущей на галерею, а трактирщик пытается заступить ему путь и, непрестанно кланяясь, о чем-то умоляет. Но разве можно остановить или хотя бы замедлить рассвирепевшего дракона? Я бы, например, даже не стала пытаться.

Несмотря на снедавшее меня любопытство, я с радостью покинула проспиртованную атмосферу трактира и вдохнула полной грудью свежий уличный воздух, в котором витали ароматы цветущей вишни и яблонь. Но мое хорошее настроение закончилось быстрее, чем вернулся Северин. И даже купленный мной у проходящего мимо уличного торговца горячий бублик с солью и маком не смог его вернуть.

Герцог тоже был мрачен. Не знаю, что там произошло в трактире — я не спрашивала. Но лицо Северина было чернее грозовой тучи. И его мысли явно были не светлее.

А я шла и предавалась уничижительным размышлениям. Понятно, что для герцога, который жил уже сто пятьдесят лет, отнять у человека минут пять жизни кажется мелочью. Что мы для него? Бабочки однодневки? Ну и пусть то были пьяньчуги! А вдруг я отняла у этих людей ценные минуты из их жизни? Вдруг именно этого времени им не хватит, чтобы осознать самое важное? Или сказать сокровенные слова дорогому человеку? Но, с другой стороны, сколько раз я сама тратила время на всякую ерунду. Листала бездумно новости, смотрела дурацкие сериалы, да просто валялась на диване, маясь бездельем. Так неужели же я не пожалела бы отдать это время для спасения мира?

— О чем задумалась, Тина? — поинтересовался у меня герцог, который наконец соизволил обратить на меня внимание.

— О смысле жизни, — буркнула я и поправилась: — Думала, ваша светлость, каких ниток не хватает в лавке и сколько надо докупить в прядильной мастерской.

Северин кивнул, видимо, успокоенный моими словами, и мы продолжили идти в молчании. На душе у меня, несмотря на солнечное весеннее утро, было пасмурно и грустно.

ГЛАВА 34. Клубок

Эти три дня давались мне нелегко. Дело было совсем не в том, что спать приходилось в маленькой каморке, где потолок практически падал на голову. Не в отсутствии слуг, большой ванны и других бытовых удобств. Дело в том, что всего в нескольких шагах спала Тина. Две тонкие дощатые перегородки — вряд ли это можно назвать стенами — отделяли меня от нее. Я лежал и притворялся, что сплю, а сам слушал, как ночью ступеньки под ногами девушки начинают скрипеть. Одна, другая, третья… У каждой был свой голос, каждая скрипела по-своему. Затем осторожные шаги по маленькому коридорчику, разделяющего две мансардные комнаты. Стукнула дверь, задвинулся засов… Наивные предосторожности. И явно не от мертвой ведьмы, которая могла проникать через стены. От меня? Смешно. Я за секунду мог бы расплавить любой железный засов. А уж хилая дверка рухнула бы от одного удара моего кулака. Я напрягал слух, пытаясь догадаться, что делает Тина в своей комнате. Шорох одежды — ведьма раздевается. Скрип кровати — ложится в постель. От этих воображаемых картин по телу пробегал жар.

Глупо скрывать от себя — девушка мне страшно нравилась. Взгляд ее прозрачных, как море, глаз преследовал меня и наяву, и во сне. Так хотелось прикоснуться к пламенеющим волосам, вытащить шпильки, или чем там женщины держат прическу, распустить шелковые пряди, чтобы они побежали по плечам жидким огнем. Вчера я нарочно подкараулил ведьму в узком коридорчике, где с трудом можно было разминуться. Тина замерла, в ее глазах вспыхнула тревога. Я встал боком, пропуская ведьму, и она, отмерев, постаралась прошмыгнуть, но я поднял руку, загораживая путь, и мышка-малышка попалась в ловушку.

— Пропустите, ваша светлость, — подрагивающим шепотом попросила девушка, не поднимая глаз.

— Ты так боишься меня?

Мне стало обидно. Разве я давал ей повод? Хотя нет, давал. Тот шантаж был все же некрасив. Хотя разве у меня был другой способ вначале? Но все же моя привычка идти напролом, не считаясь с чувствами других людей, могла ее напугать.

— Боюсь, — прошептала ведьма и подняла на меня широко распахнутые глаза.

Я протянул руку и взял девушку за подбородок. Тина дернулась, бледнея, но я заставил ее смотреть на меня, удерживая силой.

— Я не сделаю тебе ничего плохого, ведьма, — прошептал я, изо всех сил сдерживаясь, чтобы не поцеловать испуганно приоткрытые губы.

Кажется, она почувствовала это, потому что побледнела еще больше, и только глаза на лице умоляли о чем-то.

— Не знаю, — еле слышно прошептала она.

Это меня рассердило, и я отпустил ее.

— Разве я хоть раз дал тебе повод так думать?

— Вам безразлична чужая жизнь, — с грустью произнесла Тина.

— Вот как?

— Мы уже собрали часть минут, лишив их людей, — с горечью произнесла она. — Хотя что вам их жизнь? Это же отребья, по вашему мнению, наверняка недостойные жить.

— Разве я так говорил?

— Но вы заставили меня действовать!

— А та ведьма, Лавара, которая воровала чужое время, чтобы продлить свою жизнь, она была права?

— Лавара тоже была не права! — с жаром сказала Тина. — Никто не имеет права на чужое!

— Разве? У нее было оправдание, что она готовит преемницу в ниточную лавку. В лавке должна быть хозяйка! Ведьма нужна! Это веское оправдание ее действий, ты не находишь? Но почему тогда я не прав, предлагая людям поделиться минутами жизни… Не часами, не годами, Тина! Минутами! Чтобы спасти целый мир!

— Вы оба не правы. Почему вы решаете за других, жить им или нет?

— А кто решает, Тина?

— Не знаю. Бог? Это в моем мире. А в этом кто? Боги?

— Боги не могут заниматься решением каждой мелкой проблемы. Для этого и существуют правители. Я правитель Нура! Если начнется война, я пошлю на смерть армию. Или мне не надо ничего делать, по-твоему?

— Я так не говорила.

— Я должен, Тина, — мягко сказал я ей, пытаясь не смотреть на соблазнительные губки, которые ведьма с досадой кусала. — Это мой долг. Ты думаешь, правителям легко решать, кем жертвовать? Думаешь, это не отравляет мои ночи и дни?

Она снова отважилась поднять на меня глаза, и я увидел в них вспыхнувшую жалость. Но потом она снова сникла.

— Но я так не могу, — прошептала, и слеза покатилась у девушки по щеке. — Я второй день этим мучаюсь. А мы не набрали и половины. Сколько еще минут надо отнять у этих несчастных, чтобы наполнить шкатулку?

— Пойдем! — твердо сказал я, обнимая ведьму за плечи.

— Куда?

Но она безропотно пошла за мной в гостиную.

— Открывай шкатулку! — сурово приказал я ей. — И бери минуты!

— У кого?

— У меня!

Тина ахнула.

— Нет!

— Почему нет? Нам нужно заполнить артефакт полностью. Понятия не имею, для чего, но раз это необходимо, то я готов на все.

Ведьма колебалась. Глядела на меня во все глаза, и в них метались боль, несогласие и упрямство. Я положил руки на плечи девушки.

— Тина! — жестко сказал я. — Я приказываю тебе! Ты слышишь? Это мой приказ, ведьма!

— Не давите на меня! — огрызнулась злючка, но я увидел, что она уже сдалась.

Со вздохом открыла шкатулку.

— Ну же!

— Сами напросились!

Она шептала заклинание, вытягивая минуты моей жизни. Я ничего не чувствовал, разве что легкое, подобное ветерку, движение магии в воздухе. А сам смотрел на крышку шкатулки. Вот последняя искра упала на дно часов, по линиям узоров пробежали огненные змейки, шкатулка ярко вспыхнула и погасла.

— Все? — не веря, спросила ведьма. И грустно добавила: — Целый час. Почти целый час времени.

— Разве это так важно?

— Важно.

Она схватила шкатулку и буквально выбежала из комнаты, хлопнув дверью. Я уселся на продавленный диванчик и потер лоб. Что ж, завтра утром придет конец трехдневного срока, и связь между мной и ведьмой окрепнет. И тогда…

— А ты, возможно, лучше, чем я о тебе думала, — раздался насмешливый голос сзади.