Время сбросить маски. Страница 5

– Ты всегда становишься печальным, если речь заходит о твоем прошлом, о твоей семье, – заметил Сун Жулань, – тебе не нужно заставлять себя, чтобы объяснить мне…

– Забудь! – покачал головой Чжао Вэйнин. – На самом деле… нечего вспоминать. Матушка умерла, когда мне было десять, и в тот же год я покинул дом. С тех пор прошло одиннадцать лет, потому многое стерлось из памяти.

– Ага! Проболтался! Так ты старше меня всего на год! И при этом постоянно поучаешь! Как не стыдно!

– Лучше слушай меня! Я плохого не посоветую, – заявил Чжао Вэйнин.

Они оба умолкли на некоторое время. Чжао Вэйнин теребил ленточку, которой было перевязано одно из прошений. Он хмурился.

– Если ты так сильно скучаешь по дому, быть может стоит?..

– Нет, сяо Лань. Это лишнее, – оборвал друга Чжао Вэйнин. – Если бы моя мама была жива, все было бы по-другому. Впрочем, тогда я бы никогда не ушел, я бы заботился о ней, как и положено почтительному сыну. А так… те, кем я дорожу, либо рядом со мной, либо я всегда могу с ними связаться, – его лицо стало еще печальнее, а глаза будто заволокла пелена. Кто бы мог подумать, что у такого жизнерадостного человека, как Чжао Вэйнин, могло быть мрачное прошлое! – Моя мама хотела повидать мир, но у нее не было такой возможности. Всю жизнь она была заперта в доме: сначала в доме отца, а потом – мужа. Я же за эти одиннадцать лет побывал во многих царствах Тянься, а теперь оказался в Запредельном краю. Я о многом смогу рассказать матери, когда встречусь с ней у Желтых источников.

– Не говори о таком! И даже не думай! Твое время придет не скоро.

– Я и не думаю, – отмахнулся Чжао Вэйнин.

Сун Жулань подумал о своей матери, собрал воедино те немногие обрывочные воспоминания, которые у него остались. Вспомнил себя совсем маленьким, но уже усердно выводившим иероглифы на поверхности бамбуковой таблички. Матушка часто навещала его, угощала сладостями и, наблюдая за тем, как он занимается, время от времени гладила по голове.

«Мой Лань’эр – умница!» – ласково говорила она.

Для нее он не был демоном, приносящим несчастья. Для нее он был просто ребенком.

Сун Жулань так ждал мать. Всегда так ждал ее! Не переставал ждать, даже зная, что она больше никогда не придет. Если бы только он не отнял всю удачу своей матушки! Ему и дальше придется жить с неподъемным грузом вины. Но в чем же винил себя друг?

– Брат Вэйнин, понимаю, есть то, чем трудно поделиться с другими. Но решение всегда за тобой. Мне можешь рассказать все, что угодно. Я выслушаю и постараюсь помочь. Или хотя бы утешить. Мы ведь с тобой братья!

– Спасибо тебе, сяо Лань! – криво улыбнулся Чжао Вэйнин.

Они снова умолкли на некоторое время. И каждый думал о своем.

– Если бы матушка была жива, то непременно бы пожелала познакомиться с тобой. Ты бы ей понравился, ведь она была такой же ученой, как ты. Моя мать была удивительной женщиной! – вдруг проговорил Чжао Вэйнин. В его голосе чувствовались столь сильная любовь и столь глубокое горе, что человеческое сердце Сун Жуланя начало болеть. Ему стало особенно жаль друга. – За год она могла прочитать столько книг, сколько я не осилил бы и за десять лет. Матушка приглашала в наш дом лучших наставников – ученых из Ци и Чжао. У нее был прекрасный почерк, и на любой вопрос она могла с легкостью дать ответ. Если бы чусцы не завоевали Царство Юэ, моя мать носила бы титул принцессы. И ей не пришлось бы выходить за отца, который всего лишь хотел наследника, владеющего кровавым узором, – Чжао Вэйнин так сильно сжал кулаки, что суставы хрустнули. – Ей бы не пришлось слушаться его во всем и терпеть несправедливость. Не пришлось бы каждый день и каждую ночь бояться за мою жизнь, защищать меня от старших братьев и от их матерей. Она стольким пожертвовала ради меня, а я не смог ее защитить! Самое страшное, сяо Лань, это чувствовать себя бесполезным!

Ох уж эта жестокость смертных! Среди них есть те, кто за столь короткую жизнь совершили немало зла! Впрочем, Сун Жулань узнал, что духи так же несправедливы друг к другу, как и люди.

– Брат Вэйнин, ты не должен винить себя! Тогда ты был ребенком. И хорошо, что ты смог покинуть дом отца. Могу только представить, сколько трудностей тебе пришлось пережить, пока ты странствовал по Тянься. И как усердно ты трудился, чтобы выжить. Но, по крайней мере, те люди, которых трудно назвать родственниками, не могут до тебя добраться. Теперь я понимаю, ты скучаешь по матери и сердишься на отца, поэтому не хочешь рассказывать о своей семье. Госпожа Ли Мэй то и дело начинает расспрашивать. Прости ей любопытство, она же ничего не знает!

– Меня это совсем не тревожит, – вновь отмахнулся Чжао Вэйнин. Он уже успокоился.

– И тебя не пугает возвращение в Царство Чу? Когда мы отправимся в Лес голодных призраков…

– Ничего такого! На самом деле… в Царстве Чу очень красиво! Река Цзян [9] вьется, как лента, вода в озере Тайху [10] очень чистая и теплая, а неподалеку стоит город Хэлюйчэн – место, где родилась моя мама. Я бы хотел вновь все это увидеть… Только вот лучше нам не привлекать внимание и держаться подальше от столицы.

– Думаешь, кто-то может тебя узнать? – заволновался Сун Жулань.

– Нет, это ты можешь привлечь ненужное внимание. Да и госпожа Ли Мэй тоже…

– Что ты имеешь ввиду? – нахмурился Сун Жулань.

– Вана интересует все необычное, а еще те, у кого редкие способности. Он окружил себя гадателями, которые проводят странные ритуалы. Когда я был ребенком, отец часто брал меня во дворец, и я видел… всякое. Трудно объяснить! – Чжао Вэйнин скривился. – И поныне много разных слухов ходит. Нам следует быть осторожными. И еще боюсь, я не смогу часто использовать кровавый узор. Если кто-то заметит, проблем не оберешься… У теневой стражи много шпионов.

– Что еще за теневая стража?

– Глаза и уши вана. Люди моего отца. Защитники правящей семьи. Их не видно и не слышно, они незаметны, но обо всем знают и все подмечают. В последних двух поколениях семьи Чжао только я владею кровавым узором. Не знаю, женился ли отец снова, есть ли у него еще дети, унаследовавшие кровавый узор. Но если нет… это отразится на всей семье Чжао и на положении теневой стражи. Ван особенно ценит искусство кровавого узора. Только благодаря ему моему роду удалось так возвыситься после обвинений в измене и гибели генерала Чжао Фэнлуна… – Сун Жуланю, не пропускавшему ни одного слова друга, стало особенно любопытно, но расспрашивать он не решился. – Лучше мне не попадаться теневым стражам на глаза. Не могу допустить, чтобы моя семья нам мешала.

– Уверен, что хочешь испытать судьбу? – спросил принц, наморщив лоб.

– Уверен, – в голосе Чжао Вэйнина не было и тени сомнения. – Я могу пойти только с вами.

– Ты ведь можешь остаться здесь.

– Вот уж нет! Ты же не хочешь вернуться и обнаружить, что твоего старшего брата сожрали?

– Никто здесь не посмеет тронуть моих друзей! – воскликнул Сун Жулань.

– В любом случае… мое место рядом с вами. Кроме того, я вырос в Царстве Чу и смогу выбрать для нас самую безопасную дорогу. Не тревожься по пустякам. Забудь-забудь! Лучше поешь. Да-да, ешь, а я и дальше буду развлекать тебя разговорами. Столько всего произошло с тех пор, как ты обложил себя бумагами!

– Чем же ты был занят? – поинтересовался Сун Жулань, выбирая самое крупное пирожное.

– Уж я-то зря времени не терял! – воодушевился Чжао Вэйнин. – Сначала вместе с госпожой Хэ изучал рукописи Всевидящего о местах абсолютной инь. Потом она ушла в уединение, чтобы совершенствовать небесную душу, а я решил обойти всю столицу Инь вдоль и поперек. Ты знал, что ворота и башни городских стен постоянно меняют расположение? Незваному гостю попасть в Инь практически невозможно! Потом я поднялся на самую высокую башню и увидел город с высоты птичьего полета. Все тридцать островов и цепочку озер. Оказывается, в центральном уезде три тысячи озер!