Индульгенция 5. Без права на ненависть (СИ). Страница 20

Он считал меня ослабленным. Ошибка. Роковая ошибка.

— Я вернулся, — сказал я просто. — И я не ослабел.

Темные глаза главы рода сузились до щелочек.

— Докажи, — прошипел он. И это было не предложение. Это был приговор. — Докажи, что твои скитания не сделали из тебя ничтожество. Докажи, что ты еще чего-то стоишь. Или я выбью эту дурь из тебя сам!

Он не стал ждать ответа. Его рука взметнулась — не резко, а с ужасающей, неспешной мощью. Из ладони вырвался сгусток черно-зеленого пламени, не жаркого, а леденящего душу. Костлявая Хватка Некрополя. Заклинание смерти, высасывающее жизнь, превращающее плоть в прах. Оно летело ко мне, оставляя за собой мерцающий след разложения, шелестя, как сухие листья на ветру.

Раньше я бы уворачивался. Искал защиты. Теперь — нет.

Я выдохнул. Не заклинание. Просто выдох. И передо мной, будто из самого воздуха, выросла стена. Но не огня, не света. Серого Льда. Непрозрачного, матового, испещренного тысячами внутренних трещин, как древний ледник. Он не сверкал. Он поглощал.

Черно-зеленое пламя ударило в ледяной щит. Раздался не грохот, а шипящее бульканье, будто раскаленное железо опустили в снег. Пламя смерти корчилось, пыталось разъесть преграду, но Серый Лед был иным. Он не таял. Он гасил. Поглощал энергию смерти, нейтрализовал ее своей вечной, безжизненной стужей. Через мгновение от заклинания отца остался лишь клубок чадящего пара, бессильно растекающийся по ледяной поверхности.

На лице отца впервые мелькнуло не гнев, а… изумление. Быстрое, как вспышка, но я его поймал. Он не ожидал такого. Не ожидал ни этой магии, ни ее мощи.

— Интересно, — пробормотал он, и в его голосе появился новый оттенок — холодный азарт охотника, наткнувшегося на неожиданно сильную дичь.– Чему же еще ты научился за это время…

Он атаковал снова. Теперь двумя руками. Десятки черных, как ночь без звезд, Костяных Шипов вылетели из его ладоней, завывая, как вихрь. Они летели по разным траекториям, стремясь обойти мой щит, вонзиться в меня со всех сторон. Магия смерти, точная и безжалостная.

Я не стал держать щит. Я шагнул навстречу. Мои руки двигались плавно, как в воде, оставляя за собой шлейфы инея. Ледяное Копье сформировалось в моей правой руке мгновенно — не из чистого льда, а из того же Серого, тяжелого, смертоносного, мерцающего внутренним холодом. Я не отбивал шипы. Я парировал их, точными, почти фехтовальными движениями. Копье вращалось, описывая в воздухе сложные узоры, с громким тчанк-тчанк-тчанк сбивая смертоносные шипы, превращая их в осколки черного льда, которые рассыпались, не долетев до меня.

Левой рукой я послал ответ. Проклятый Ледяной Туман. Серая, струящаяся пелена ринулась к отцу, неся не просто холод, а отрицание жизни. Она не горела, не кусала. Она гасила. Ослабляла магические связи, замораживала поток силы в самом источнике.

Отец фыркнул. Его рука описала резкий жест. Перед ним вспыхнул Щит Костей — полупрозрачная стена из сплетенных призрачных ребер и черепов, испещренных пылающими рунами. Туман ударил в щит, зашипел, но не смог пробить его сразу. Однако руны на щите померкли, его структура стала зыбкой.

— Недурно, мальчишка! — крикнул он, и в его голосе прозвучало что-то почти похожее на… одобрение? Нет, скорее на переоценку. — Но хватит играть!

Он вскинул обе руки к небу. Воздух над ареной содрогнулся. Тени сгустились, завыл ледяной ветер, которого не было секунду назад. Земля под его ногами почернела, потрескалась. Из трещин поползли струйки черного, зловонного тумана. Над его головой сформировался вихрь из теней и отчаяния, принимая форму гигантского, полупрозрачного Черепа Дракона Некрополя. Его пустые глазницы полыхнули адским зеленым огнем, безгубая пасть разинулась для Дыхания Полного Забвения — волны чистой, концентрированной энтропии, способной растворить душу и тело.

Это был не вызов. Это была казнь. Он больше не сдерживался.

И я тоже перестал сдерживаться.

Вся накопленная мощь, вся холодная ярость Царства Мертвых, вся выстраданная сила поднялась во мне. Я не вскинул руки. Я распахнулся. Не для защиты. Для встречи.

Ледяная Пустошь.

Вокруг меня пространство… схлопнулось. Температура упала до абсолютного нуля за миг. Воздух превратился в кристально чистое, невероятно твердое оружие. Вместо щита — сфера. Не просто ледяная. Это была Сфера Абсолютного Ничто, вырезанная из самой сути вечного холода Нави. Она не отражала. Она аннигилировала.

Зеленое дыхание дракона ударило в сферу. Не было взрыва. Не было шипения. Было… поглощение. Смертоносная энергия просто исчезла, втянутая, растворенная в абсолютном холоде и пустоте моей защиты. Череп дракона исказился в немой гримасе непонимания, начал рассыпаться, как песочный замок под ураганом.

В этот миг я атаковал. Не копьем. Не туманом. Волей.

Сфера Абсолютного Ничто взорвалась наружу. Ледяная Зима, сконцентрированная в точке. Мощнейший импульс Серого Холода, направленный не в пространство, а в самого отца.

Он увидел. Его глаза, горевшие яростью и властью, расширились в чистом, первобытном ужасе. Он успел вскинуть руки, выбросить перед собой все оставшиеся защитные чары — Кольцо Костей, Плащ Теней, Барьер Души, Проклятье Отторжения. Но это было как бумага перед ледоколом.

Серый Холод прошел сквозь все. Не разрушая. Проходя сквозь. Он достиг его тела.

Раздался резкий, сдавленный выдох. Его тело мгновенно покрылось инеем. Не тонким слоем. Толстой, мгновенно нарастающей коркой Серого Льда. Лед обволок его руки, еще застывшие в жесте защиты, пополз по груди, по шее, по лицу. Его глаза, широко раскрытые, за секунду превратились в ледяные шары, застывшие в выражении немого потрясения и… признания.

Через три секунды он стоял недвижимый. Статуя из Серого Льда. Не побежденный воин. Памятник своей недооценке. Памятник моей силе…

Глава 11

Глава 11

Тишина. Гул арены затих. Даже ветер улегся. Я стоял прямо, дыхание было ровным, магия внутри бушевала, но была под полным контролем. На моих ладонях еще клубился легкий серый пар. Я смотрел на ледяную статую своего отца.

Никакого торжества. Никакой радости. Внутри только холод. Холод победы. Холод понимания, что отныне все изменилось. Навсегда.

Я подошел ближе. Задумчиво коснулся ледяной поверхности. Лед был твердым, как адамантий, холодным, как вечность. Внутри, сквозь матовую серую толщу, было видно лицо отца. Застывшее. Суровое. Но в этих замерзших глазах, казалось, все еще горел последний вопрос — как?

— Я прошел через испытания Богини смерти, отец, — тихо сказал я, зная, что он меня слышит. — Я вернулся. И я уже не тот мальчик, которого можно было с легкостью отшлепать по заднице. Прими это, чтобы больше мы к подобному не возвращались.

Я отступил на шаг. Сжал кулак. Ледяная оболочка с треском рассыпалась, не оставив и царапины на теле отца, нисколько не повредив даже его одежду.

Он рухнул на колени, задыхаясь, сотрясаясь от невыносимого холода, который все еще грыз его кости изнутри. Он поднял голову. Его желтые глаза, теперь полные не ярости, а шока и… уважения? страха?.. встретились с моими.

Я не стал ждать его ответных слов. Не стал смотреть на его унижение. Я развернулся и пошел прочь с арены, оставляя его одного на холодных камнях. Отголосок магического гула арены теперь звучал иначе. Он звучал похоронным маршем по старой власти. И гимном новой силе. Моей силе.

Мои духи все это время оставались в невидимости и боялись вмешиваться в происходящее. А вот теперь летели рядом, тоже не говоря ни слова.

За спиной раздались тяжелые, гулкие шаги. Мне не нужно было оборачиваться, чтобы понять, что это отец догоняет меня. Я был готов к новой драке, но не к тому, что он порывисто обнимет меня, крепко прижав к груди.

— Через что же ты прошел, сын, что тебя так искорежило? — чуть срывающимся голосом спросил он.

— Через все, отец. Через самые страшные и потаенные места Нави, через Сердце Пустоши, через боль разбитой на осколки души и истерзанного тела. Но так было надо.