Разрушенная (ЛП). Страница 32

Я открываю рот, чтобы сказать ему, что он не прав, но не могу выдавить из себя ни слова. В глубине души я знаю, что он прав. Я могу попытаться, но профессор Каммес повернет всё так, как захочет. Особенно если ему удастся опередить события.

— Всё, что я должен сказать, это то, что ты соблазнила меня. Что ты залезла на меня. Может быть, я буду вести себя немного растерянно, рассказывать всем, что я старался изо всех сил, но ты была настойчивой. Как ты думаешь, кому они поверят?

— Просто перестаньте. Пожалуйста, просто…

— Я уже говорил тебе, — говорит он, и его голос теперь твердый. Возбужденный. — Ты та, кого я хочу. Может быть, если бы ты не сидела впереди класса в этой своей обтягивающей рубашке, я бы выбрал кого-то другого.

Не слушай его. Это не твоя вина. Ты не виновата, ты не виновата, ты не виновата.

— Я думала, вы хотели знать, интересно ли мне это, — шепчу я.

— Ммм. Приятно, когда вы, женщины, заинтересованы, но мне не нужен твой интерес на самом деле. Не тогда, когда я могу взять то, что хочу.

— Вы… вы не можете так просто взять и сделать.

Теперь он смеется во весь голос.

— Ты когда-нибудь задумывалась о власти? Ты когда-нибудь властвовала над кем-то и использовала это в своих интересах?

— Нет.

Потому что я не дерьмовый человек.

— Это очень приятно. Ты ведь собираешься стать учителем истории, верно? Однажды ты поймешь это, когда окажешься на моем месте.

— Я бы никогда, — выплевываю я. Наконец, моё тело подчиняется, и я отпихиваю его руки. Ну, я пытаюсь.

Профессор Каммес хватает меня за оба запястья и крепко сжимает их одной из своих рук. Мне не удается освободиться от его хватки, и он возвращается к ощупыванию меня свободной рукой.

— Я тоже так думал, когда был в твоем возрасте. Когда-нибудь ты поймешь.

— Я не буду. А теперь прекратите! Я не хочу этого.

Он издаёт стон, и я слишком поздно понимаю свою ошибку. Это то, чего он хочет. Чем больше я сопротивляюсь, тем сильнее он себя чувствует.

Нет. Все должно быть не так.

Я должна быть свободной.

— Теперь ты моя, Ателия, — говорит профессор Каммес. — И ты бессильна остановить это.

— Нет, — шепчу я.

— Да, — он поворачивает стул так, что я оказываюсь лицом к нему. — А теперь встань на колени и покажи мне, какой старательной ученицей ты можешь быть.

Глава двадцать первая

Уэс

Первый курс, вторая неделя

Когда я был маленьким, мама записала меня в местную команду Малой лиги. Я не хотел, но она настояла. Прошли годы, прежде чем я понял, почему.

Джон Каммес, мой тренер по бейсболу, и когда они с мамой сблизились, он стал её тайным любовником на долгие годы.

Я понял это только после того, как моего отца убили, когда я учился в средней школе. Мама слишком быстро отошла, и внезапно все эти скрытые улыбки и прикосновения обрели смысл.

В младшем классе средней школы они связали себя узами брака. Я принципиально отказалась идти на свадьбу, а вместо этого провел день, запершись в своей комнате и мечтая, чтобы мой отец был жив.

Мне было больно, что мама использовала меня, чтобы добиться Джона, но больше всего меня бесило то, что она изменяла папе. Пока я не познакомился с мальчиками, мой отец был единственным настоящим человеком, которого я знал. Он сильно любил и всегда следил за тем, чтобы мы знали, что мы для него — приоритет.

Конечно, его работа имела странный график и отрывала его от нас, но он был рядом с нами каждую свободную минуту. Не было ни одной проблемы или вопроса, который был бы для него слишком маленьким или глупым. Даже когда я был маленьким, он никогда не относился ко мне как к помехе.

У меня сердце болит при одной мысли о нем. Прошло уже несколько лет с тех пор, как его не стало, но до сих пор кажется, что это было вчера. Возвращение домой — это всегда острое напоминание о том, что его больше нет. Живя в чужом доме, а не в том, в котором я вырос, я чувствую пустоту.

У меня большие планы — убраться отсюда как можно скорее. Но моя мама испортила мне все планы, когда вышла замуж за Джона и передала ему контроль над нашими финансами, прежде чем мне исполнилось восемнадцать.

Я бы сжег его дом в один гребаный миг, если бы мне не пришлось жить в этой чертовой штуке. Но даже сейчас, когда я смотрю на него, я всё равно хочу это сделать.

Уверен, отец бы одобрил.

Зайдя внутрь, я закрываю дверь как можно тише, надеясь избежать Джона. Сегодня он видел, как мы с ребятами гуляли с Ателией. Я обнимал её, пока мы шли к кафетерию, и почему-то Джон выглядел взбешенным из-за этого.

Каковы бы ни были его причины, мне плевать. Ателии было нелегко приспособиться к жизни в кампусе. Я думаю, это больше, чем обычная тоска по дому, но она отказывается говорить о том, что происходит в её голове.

Я не слишком беспокоюсь. У меня есть план, как выпытать это у неё позже на этой неделе, когда мы все снова встретимся у Келлана.

— Уэсли.

На полпути к лестнице я застыл. Чёрт побери. Всё, чего я хочу, — это спрятаться в своей комнате, сделать домашнее задание, а потом свалить отсюда.

Дом уже много лет не похож на дом, но мне легче притворяться, если не приходится иметь дело с Джоном. Именно поэтому я отказываюсь признавать его в кампусе. Я не хочу иметь с ним ничего общего, и я также не хочу, чтобы все думали, что ко мне особое отношение, потому что у меня есть «член семьи» среди сотрудников.

Я не пытаюсь повернуться.

— Что?

— Я не хочу, чтобы ты больше разговаривал с Ателией Харпер.

Это заставляет меня повернуться. С насмешкой я отвечаю:

— Почему, блядь, нет?

— Она не та, за кого ты её принимаешь.

— Я не обязан тебя слушать. — Но даже когда я это говорю, я знаю, что это неправда.

Чем бы ни занимался мой отец, это приносило ему кучу денег. Он спустил кучу денег в трастовый фонд для меня, доступ к которому я должен был получить в свой восемнадцатый день рождения.

Но когда Джон стал управлять нашими счетами, всё изменилось. Он взял на себя управление трастовым фондом и изменил условия, на которых я получал доступ. Теперь я должен ждать, пока мне не исполнится двадцать пять — или пока он не перепишет его на меня.

Эти деньги — мой билет прочь от жаждущего власти чудовища, за которого вышла замуж моя мать. Конечно, он нашел способ держать их у меня в голове. Теперь, если я не сделаю то, что он хочет, я никогда не увижу деньги, ради которых так старался мой отец. Пока я не придумаю, как разобраться с Каммесом, то есть. Я отказываюсь оставаться в таком положении вечно.

— Я не пытаюсь тебя заставить, сынок, — говорит он.

— Не называй меня так, — огрызаюсь я.

Джон вздыхает.

— Почему бы тебе не пройти в мой кабинет на минутку? У меня есть кое-что, на что, я думаю, ты захочешь взглянуть.

Меньше всего мне хочется проводить с ним больше времени, но если это поможет мне от него отвязаться, то я сделаю это. Я могу избегать Ателию в кампусе и встречаться с ней наедине в другом месте, если это то, что я должен сделать. Между нами есть связь, которую я не могу игнорировать. Прошло всего две недели, а она уже заняла большую часть моих мыслей.

Как только я оказываюсь в офисе Джона, он закрывает дверь и достает свой телефон.

— Я знаю, что мы никогда не обсуждали это с тобой, но ты в курсе, что у нас с твоей мамой открытый брак, верно?

Я киваю.

— А при чем тут это?

— Из-за Ателии.

— Что? Я не понимаю…

Но через мгновение всё становится ясно. А почему бы и нет? Я уже бывал здесь.

— Ты, блядь, издеваешься надо мной.

— Слушай, некоторым женщинам просто нравятся мужчины постарше. Это…

— Ты мне врешь, — рычу я. — Ты просто не можешь смириться с тем, что я нашел одну вещь, одну девушку, которая заставила меня что-то почувствовать. Клянусь Богом, Джон, ты…