Императрица (ЛП). Страница 3

Пока я переживал сокрушительный удар, Романо пытался захватить контроль над организацией. Однако Массимо оказался настолько могущественным человеком, что никто из ублюдков не ожидал такого поворота. Мой охранник руководил организацией и научил меня всему, что я знаю, пока я не смог занять пост главы итальянской мафии. Теперь он моя правая рука и единственный человек, которому я доверяю на сто процентов.

Он спас меня во многих отношениях. Без него я бы не пережил то нападение и последующие мучительные годы.

Во время нападения я потерял своего лучшего друга и его родителей, а Карина бесследно исчезла.

Карина. Stellina mia.

Даже спустя семнадцать лет мое сердце все еще болезненно сжимается в груди. Незнание того, что случилось с драгоценной маленькой девочкой, которая держала мое сердце в своих крошечных ладошках, будет преследовать меня до самой смерти.

Если бы не фотография, на которой она запечатлена вместе с Диего и которая занимает почетное место на моем прикроватном столике, я бы за эти годы забыл, как она выглядела. Мне также удалось забрать из дома Мессина несколько вещей, таких как плюшевый единорог Карины по имени Белла. Время от времени я смотрю на все это и гадаю, как бы сложилась жизнь, если бы Мессина не были убиты из-за меня.

— Ты купил подарок маме на день рождения? — спрашивает Массимо.

Я перевожу взгляд на него.

— Я купил ей чертову уйму тех алмазных бусин, по которым она с ума сходит. — У нее нездоровая одержимость этим хобби. Она вставила несколько работ в рамки и пыталась уговорить меня повесить их у себя дома, но я категорически отказался. Поэтому теперь она жертвует их местной благотворительной организации.

Он поднимает бровь, глядя на меня.

— И это все?

— Нет. Еще я купил маме сумку, которую она просила. — Я снова оглядываю праздничное торжество. — А ты что купил?

— Духи.

Я усмехаюсь, потому что он каждый год дарит ей одно и то же.

После нападения у меня остались только мама и Массимо. Нам троим пришлось строить новую жизнь вместе. Моя мама живет одна, недалеко от Массимо. Я хотел, чтобы она осталась со мной, но она отказалась, сказав, что нам обоим нужно личное пространство, чтобы заниматься своими делами.

Пока я осматриваю группу женщин, разодетых с иголочки, мои мысли перескакивают с одной темы на другую.

Внезапно Массимо спрашивает:

— Ты думаешь о женитьбе на Лилиане?

Вынырнув из глубоких раздумий, я бросаю на него вопросительный взгляд и ворчу:

— А?

— Ты пялишься на нее и ее друзей.

Ни за что на свете я не свяжу себя узами брака с единственной дочерью Николо. Качая головой, я проверяю время на своих наручных часах.

— Ты же знаешь, я не заинтересован в женитьбе, и даже если бы она была последней женщиной на Земле, я бы не стал рассматривать ее кандидатуру.

— Тебе здесь нравится, Лео? — спрашивает Джада, жена Николо, подходя ко мне сзади.

— Конечно, — вежливо бормочу я, поднимая на нее взгляд, когда она останавливается рядом с моим стулом.

Рядом с Джадой стоит женщина, которую я раньше не видел, и прежде чем я успеваю поинтересоваться, кто она такая, Джада говорит:

— Я хочу представить тебе Дакоту. Она вдова Санто.

Не узнав имени, я бормочу:

— Санто? Мне следует знать, кто это?

Она игриво касается моего плеча, издав смешок, который выводит меня из себя.

— Брат Николо. Он недавно умер от сердечного приступа, поэтому Дакота и ее дочь приехали навестить нас.

Это, черт возьми, пустая трата моего времени, но, оставаясь вежливым, я просто улыбаюсь женщинам.

Честно говоря, я не знал, что у Николо есть брат.

— Приятно познакомиться, — говорит Дакота с американским акцентом.

— Взаимно, — бормочу я, прежде чем взглянуть на Массимо и добавить: — Как бы нам ни хотелось остаться здесь подольше, нам пора.

Лицо Джады омрачается.

— Ты уверен? Еще рано.

Когда мы поднимаемся на ноги, Массимо говорит:

— Нам нужно присутствовать на встрече.

Да, сегодня вечером меня ждет только одна встреча – с моей кроватью.

Я киваю женщинам, прежде чем мы направляемся к Николо. Увидев, что я иду в его сторону, он быстро извиняется перед парой, с которой разговаривал.

— Только не говори мне, что ты уходишь, — говорит он, держа в руке стакан с виски.

— У меня встреча, — говорю я то же, что и Массимо минуту назад.

— Как жаль.

Да, конечно.

Я пристально смотрю на него несколько секунд, а потом бормочу:

— Наслаждайся вечеринкой, Николо. Скажи Лучано, что я увижусь с ним во вторник, и пусть он не опаздывает.

— Он там будет.

На моем лице появляется предостерегающий взгляд.

— Ему и правда лучше не опаздывать.

Отходя от Николо, мы направляемся к веранде, и когда входим в дом, по лестнице спускается молодая женщина, которую я никогда раньше не видел.

В ее каштановых волосах играют светлые блики, а большие карие глаза придают ей особую привлекательность. На ней блестящее розовое платье, которое облегает ее пышные формы, как вторая кожа. Желание разгорается во мне, когда я рассматриваю каждый соблазнительный дюйм ее тела.

Господи. Я бы не возражал провести с ней одну ночь в своей постели.

Ее большие карие глаза встречаются с моими, и я чувствую удар под дых. В ней есть что-то невинное, что не так легко найти в моем мире.

Образ этих больших глаз, смотрящих на меня, пока я трахаю ее до бесчувствия, заставляет мое тело покрываться легкой испариной, а член твердеет в самый неподходящий момент.

— Хейвен, — слышу я позади себя голос Лилианы, отчего лицо женщины расплывается в улыбке. Когда на ее левой щеке появляется ямочка, мое сердце сжимается от острой боли, а вспышка желания исчезает чертовски быстро.

У Карины была такая же ямочка на щеке.

— Наши мамы хотят сфотографироваться с нами, — говорит Лилиана. — Ты великолепно выглядишь в этом платье.

— Спасибо, — отвечает Хейвен, бросая на меня быстрый взгляд.

Увидев, что я смотрю на нее, она снова быстро улыбается Лилиане, и на ее лице мелькает нервозность.

Я отрываю взгляд от красивой женщины и иду к входной двери.

Она, должно быть, думает, что я не слышу, как она тихо спрашивает:

— Кто этот мужчина в синем костюме?

Хм. Американский акцент. Вероятно, она кузина Лилианы.

— Лео Тоскано, — отвечает Лилиана, и в ее голосе слышится настороженность. — Чертовски горяч, но не тот, с кем стоит связываться. Пойдем.

— Горяч – это еще мягко сказано, — бормочет Хейвен.

Уголок моего рта приподнимается, когда я выхожу из особняка и спускаюсь по ступенькам к подъездной дорожке.

— Чертовски горяч, — усмехается Массимо, а затем заливается хохотом.

— Ничего не могу поделать с тем, что женщины сами на меня вешаются.

Он закатывает глаза, когда мы подходим к Феррари.

— В следующий раз, когда мне придется куда-то ехать с тобой, возьми Порше. Мне с трудом удается залезать и вылезать из этой чертовой машины.

— Старик, — дразню я его, открывая дверь со стороны водителя.

Сгибаясь пополам, чтобы забраться в спортивную машину, он ворчит:

— Старик, как же.

Массимо – совсем не старик, но мне нравится подкалывать его. Он один из лучших бойцов, которых я знаю, и он никогда не промахивается. Этот человек – настоящая машина для убийств, и мне повезло, что он верен мне.

Сев за руль, я нажимаю на кнопку, и двигатель с ревом оживает. Я проезжаю на Феррари мимо всех остальных машин и говорю:

— Я и не знал, что у Николо есть брат.

— Если я правильно помню, его брат в молодости уехал из Италии в США. Семья была расстроена, потому что он женился на американке и не хотел иметь ничего общего с этим бизнесом.

Его телефон пищит, и он с трудом вытаскивает устройство из кармана. Он читает сообщение, а затем говорит:

— Франка говорит, что дети хотят пиццу. Заедешь в Basile's?