Браконьер 2. Страница 9

– Ну и дубак, – озвучил общие мысли Щебень. – Лучше бы я там, внизу, сдох.

– Могу исправить, – угрожающе пообещал Утиль.

– Да хорош, я же шучу.

– Рот закрой – кишки простудишь, – огрызнулся командир. – Соловей, где мы сейчас выйдем?

– У складов, – ответил тот. – От него до военной части примерно километр на север.

– Ближайший населённый пункт?

– Километрах в трёх есть деревня. Ну, типа… Там чисто муляжи стоят.

– Нормальные посёлки поблизости есть?

– В часе езды по железке.

– Кабзда, – резюмировал Щебень. – Да мы околеем быстрее, чем доберёмся.

– Что за железка? – проигнорировал его Утиль.

– Обычная, по ней в своё время в бункер припасы доставляли. Ну и строили с неё тоже.

– Ясно, – сухо ответил Утиль. – Значит, по ней и пойдём, куда-нибудь выведет. Смотрите в оба, нам нужно одеждой разжиться – срать какой. Хоть старые фуфайки подойдут. Пойдём быстро, чтобы не замёрзнуть. Отстающих не ждём.

И в этот момент огонёк трепыхнулся в последний раз и погас, погружая нас в темноту.

Глава 4

Холод

– Встали все! – скомандовал Утиль. – Замерли, не двигаемся!

– Да как бы не очень-то и хотелось, – прокомментировал Щебень.

– Я сейчас искры высеку, – продолжил командир. – Смотрим перед собой, находим впереди идущего и кладём ему левую руку на плечо. Правую – на стену.

Тьма на мгновение озарилась короткой вспышкой света, и я тут же положил ладонь на плечо Утилизатора. До стены было не так далеко. Я всего лишь слегка качнул рукой, чтобы прикоснуться к ледяному бетону, покрытому заледеневшими каплями конденсата.

– Теперь действуем так, – продолжил распоряжаться Утиль. – Короткая вспышка, считаем до двух, чтобы мозг успел воспроизвести то, что мы увидели, и делаем пять шагов. Затем встаём и ждём новую вспышку. Так по кругу, пока не доберёмся до двери или любого другого выхода. Как поняли?

– Я ног не чувствую, – снова невпопад ответил Щебень.

– Как поняли?! – с нажимом повторил вопрос Утиль.

– Да поняли мы, поняли, – за всех ответил Соловей. – Давай уже выбираться.

Скорость упала до черепашьей. Первые две попытки вышли скомканным: я врезался в Утиля, рука Соловья соскользнула с моего плеча. Щебень тоже растерялся. Но уже ближе к пятой вспышке мы словили нужный темп и медленно продвигались вперёд. Сложнее всего было у лестницы, но и с этим мы тоже справились. Правда, для этого пришлось почаще подсвечивать путь. Хорошо, что этот подъём был последним, и вскоре Утиль снова скомандовал «стоп».

Некоторое время он ощупывал дверь технического входа. Затем что-то скрипнуло, щёлкнуло, и лицо защипало морозным воздухом. Оказывается, в бункере было ещё более-менее тепло, хоть столбик термометра наверняка показал бы минус. Горячий воздух, подчиняясь законам физики, стремился вверх по шахте и немного прогревал атмосферу.

На улице стояла ночь, но после пребывания в абсолютной тьме мы почувствовали себя зрячими. Бледный свет усыпанного звёздами небосвода проникал в помещение через широкий оконный проём. И его хватало с запасом, чтобы мы могли различить очертания предметов.

Здание, в которое мы вышли, представляло собой двухэтажное строение. Внизу – эдакие погрузочные боксы, заставленные опустевшими стеллажами. На втором этаже располагались служебные помещения: бухгалтерия, туалет и ещё какие-то кабинеты.

Мы обыскали его, заглянув в каждый угол, но ничего полезного так и не нашли. Только никому не нужные журналы и документы. Ни одежды, ни обуви, что очень сильно омрачило финальную стадию побега.

Холод стоял просто лютый. Он пробирал до самых костей, руки и ноги потеряли чувствительность, а лицо стянуло так, что было сложно разговаривать. Если так дальше пойдёт, то ни в какую деревню мы уже не доберёмся, так и сдохнем где-нибудь по пути. Это было очевидно, как белый день.

– С-стран-но… П-почем-му в-выр-родк-ки н-нас н-не встрет-тили? – Щебень трясущимися губами озвучил вопрос, который мучил каждого из нас,

– Расслабься, трясти перестанет, – спокойным тоном ответил Утиль. – А что до изменённых, всё очень даже логично: им на нас насрать. Основная часть покинула бункер, чтобы сопровождать припасы. Ну сколько их там осталось? Рыл десять максимум?

– В-всё р-равн-но н-не пон-нятн-но.

– Голову включи. Нет смысла ловить семерых беглецов, рискуя утратить контроль над сотней заключённых. От нас всё равно ничего не зависит. Даже если мы расскажем о бункере, никто не кинется спасать людей. Пробелы быстро заполнят другими, так что можешь расслабиться.

– Яс-сно, – принял доводы Щебень. – Тог-гда, мож-жет, кос-стёр з-зам-мут-тим?

– Да, в этом есть смысл, – согласился Утиль. – Я там в сортире туалетки рулон видел, тащи сюда. Ты, – он указал пальцем на меня, – неси всю бумагу, которую найдёшь. И стулья собери. Греемся двадцать минут и уходим. Соловей, иди сюда. Катай из бумаги вот такие шарики.

Суета отвлекала от холода, но легче не становилось. Тело замёрзло настолько, что отказывалось нормально двигаться. Мышцы начало ломить, и это точно не самый лучший знак.

Пока Утиль непонятно для какой цели готовил бумажные шарики, я поломал стулья, добыв небольшую охапку дров. Щебень нащипал туалетной бумаги и принялся усыпать её искрами, пока она не затлела. Опустившись на четвереньки, он раздул огонь и тут же щедро навалил поверх более плотной бумаги. Трогать шарики Утиль запретил.

Когда огонь начал разгораться, мы обложили его осколками от стульев, продолжая подбрасывать туда документы. Руки быстро согрелись, но до остальных частей тела тепло добираться не спешило. Про ноги вообще молчу. Наверняка заработаем обморожение, что в данных условиях жизни сродни самоубийству. Разве что удастся добыть чёрное сердце, но я в этом пока сильно сомневался. У нас для этого ничего нет, даже элементарных сил.

– Хорош сачковать, помогайте. – Утиль кивнул на гору бумажных шариков, которые они с Соловьём бросали прямо на пол.

– Да на хрена они нам? – не понял затеи Щебень. – Жрать, что ли, будем?

– Дебил, – хмыкнул Соловей. – Бумага – отличный теплоизолятор. Напихаем под одежду, хоть как-то тепло сохраним.

– Серьёзно? – не поверил тот.

– Более чем. Все бомжи об этом знают.

– Я те чё, бомж типа?

– А кто ты?

– Рты захлопнули, – сухо и совершенно спокойно приказал Утиль, но никто не посмел ослушаться.

Его авторитет признали сразу. Да и было с чего. От него буквально веяло уверенностью и пониманием того, что нужно делать для выживания. Я всё время за ним наблюдал и каждый раз задавался одним и тем же вопросом: кто он, на хрен, такой?!

– Ты спецназовец какой, что ли? – не выдержал и спросил я.

– Нет, – покачал головой он.

– А я думаю – да. Я видел, как ты двигаешься, как точно метнул заточку. Даже вот это. – Я кивнул на бумагу. – Обычный человек до такого не додумался бы.

– А я и не говорил, что обычный. Просто я не спецназовец.

– Тогда кто?

– Какая тебе разница?! – зло ответил он.

– Просто, – пожал плечами я. – Не вижу смысла в секретности. Миру всё равно абзац. Даже если мы кому-то о тебе расскажем…

– Я тот, кого посылают за спецназовцами, – перебил он. – Этого достаточно. А теперь хватит клювом щёлкать, помогай.

– Да я и так… Мне вот ещё что интересно… как вы умудрились шпуры для взрывчатки сделать, что никто не заметил?

– А мы их не делали, – хмыкнул Соловей, – воспользовались готовыми.

– В смысле? – уставился на него я.

– Это военный объект, притом повышенной важности и секретности. А ребята в форме очень не любят делиться секретами с врагом.

– Хочешь сказать, бункер уже был заминирован?

– Угу, – кивнул он. – Мы с Семёнычем как раз снимали заряды, а потому точно знали, куда их нужно вернуть.

– Ясно, – кивнул я.

– Всё, набиваемся бумагой и уходим, – скомандовал Утиль.

– А никому не интересно, куда мы всё время копали? – озвучил ещё один общий вопрос Щебень.