Я – Товарищ Сталин 4 (СИ). Страница 13

Вильгельм встал.

— Вот и началось. Фалангисты пусть молятся, а мы будем драться. Проверьте пулемёты, зарядите миномёты. Если Советы идут на нас, мы покажем, что немцы не сдаются.

Фридрих, затушив сигарету, кивнул с уверенностью.

— Пусть фалангисты бегут, но мы удержим фронт. Это наш бой, и мы победим. Ради Германии и ради нашего будущего.

Ганс, свернув карту, отдал приказ.

— Отто, Вильгельм, собирайте людей. Проверьте пулеметы, подготовьте гранаты. Фалангистов держите сзади, им нельзя доверять.

Отто, застегнув кобуру, ответил с жаром.

— Готовы, Ганс. Пусть Советы идут. Мы покажем им как воюет Вермахт. А фалангисты пусть смотрят на нас и учатся.

Китай, март 1936

Раннее утро под Нанкином окрасило равнину бледным светом. Солнце, едва пробивавшееся сквозь дымку, освещало учебный полигон, окружённый редкими соснами и зарослями бамбука. Земля, сырая после ночного дождя, была изрыта воронками от прошлых учений. Гул артиллерии с соседних полигонов смешивался с криками солдат, скрипом телег с боеприпасами и стуком молотков, укреплявших деревянные мишени. Батальон Национально-революционной армии, шестьсот человек под командованием Чан Кайши, готовился к войне с Японией, чья угроза нависала над Маньчжурией. Зелёные палатки, потрёпанные, стояли в ряд, их брезент намок от росы. Под навесом штаба лежали карты с пометками и ящики с патронами. Офицеры выкрикивали команды, их голоса тонули в шуме учений: звоне металла, топоте сапог и редких выстрелов.

Майор Ли Чжэн, около тридцати пяти лет, коренастый, с широким лицом, стоял у навеса. Его выцветшая форма была покрыта грязью, тёмные глаза горели решимостью. Он держал бинокль. Капитан Ван Сяо, около двадцати восьми лет, худощавый, с резкими чертами лица, проверял Mauser C96, его быстрые движения были полны нетерпения. Лейтенант Чжан Мин, около двадцати пяти лет, высокий, с мальчишеским лицом, листал блокнот с приказами, поправляя сползающие очки. Сержант Сунь Хао, около тридцати лет, крепкий, с обветренным лицом, чистил пулемёт ZB-26, его глаза следили за солдатами, а губы, плотно сжатые, выдавали раздражение.

Солнце поднялось выше, осветив полигон, где батальон отрабатывал наступление. Солдаты в серо-зелёных мундирах двигались по полю, их шаги хлюпали по грязи. Рота, вооружённая винтовками Hanyang 88 и несколькими пулемётами ZB-26, готовилась к штурму. Деревянные мишени, изображавшие японских солдат, стояли в двухстах метрах, их силуэты темнели на фоне холмов. Два старых танка FT-17 стояли наготове, их моторы кашляли, выбрасывая дым. Curtiss Hawk II пролетел над полигоном, его рёв разнёсся над равниной, а тень мелькнула по земле. Солдаты проверяли оружие, их лица выражали решимость и усталость.

Ли Чжэн, подняв бинокль, крикнул, перекрывая шум:

— Первая рота, готовьтесь к штурму! Бейте по мишеням! Сунь, пулемёты на холмы! Японцы атакуют с флангов, как в Маньчжурии, будьте готовы!

Солдаты начали движение. Винтовки Hanyang 88 стреляли короткими очередями, пулемёты ZB-26 били по мишеням, разрывая дерево. Пули свистели, гильзы падали в грязь. Один солдат, молодой, замешкался с перезарядкой, и Ли крикнул:

— Чжао, не спи! Пока ты разберёшься, ты будешь уже мертв в реальном бою!

Ван Сяо, проверив Mauser, добавил с раздражением:

— Ли, половина этих парней, вчерашние крестьяне. Японцы раздавят нас, если не научим их стрелять. Нам нужны патроны, пушки, а не этот старый хлам! Чан Кайши говорит о великом Китае, но где снаряжение?

Ли, опустив бинокль, ответил устало:

— Ван, у нас мало патронов, два танка и один самолёт. Чан Кайши требует держать фронт, но у нас только люди и наше упорство. Японские Type 95 в Маньчжурии разрывают наши линии. Если не научимся воевать здесь, Шанхай падёт за неделю, а за ним и Нанкин.

Чжан Мин, листая блокнот, вмешался:

— Майор, разведка говорит: японцы готовят удар по Шанхаю. Их Mitsubishi A5M быстрее наших Hawk’ов. Надо отработать манёвры, перехитрить их на флангах, как партизаны.

Сунь, закончив чистить ZB-26, фыркнул саркастично:

— Манёвры, Чжан? Эти парни едва держат строй. Вчера один не мог собрать винтовку. Японцы же хорошо подготовлены, у них много обученных солдат, и они хорошо мотивированы. А ты ту со своими записями!

Ли, посмотрев на Суня, сказал:

— Хватит спорить. Поберегите злобу для врага. Сунь, готовь пулемёты. Чжан, рассчитай манёвры. Ван, проверь гранаты. Чтобы все было в порядке на сто процентов.

Ли, наблюдая за солдатами, думал: «Японцы бьют быстро и жёстко. Не давая время на раздумья. У них много танков, много самолетов». Он вспоминал Мукден 1931 года, сгоревшие деревни, крики. Он поклялся не отступить, но тревога давила на сердце.

Ван, держа Mauser, размышлял: «Чан Кайши обещает величие, но где танки, где самолёты?». Он вспоминал Шанхай 1932 года, бомбы и крики. Теперь он жаждал реванша, но слабость армии убивала его надежду.

Учения набирали темп. Первый взвод под командованием Суня двигался к мишеням с винтовками Hanyang 88, стреляя короткими очередями. Второй, с пулемётами ZB-26, прикрывал холмы, их выстрелы разрывали воздух. Третий, с гранатами, готовился к броску. Ли кричал, перекрывая гул:

— Быстрее, вперёд! Сунь, пулемёты на позиции!

Танки FT-17 стояли наготове, их пушки стреляли по мишеням, разрывая дерево. Один снаряд ушёл в сторону, подняв фонтан грязи, и Сунь выругался:

— Эти танки, рухлядь! Японские Type 95 порвут их в клочья!

Curtiss Hawk II пролетел над полигоном. Ли, подняв бинокль, крикнул:

— Противовоздушная оборона, готовьтесь! Японцы бьют сверху! Пулемёты в небо!

Солдаты направили ZB-26 в небо, их выстрелы гремели, пули улетали в пустоту. Чжан, качая головой, пробормотал:

— Они не готовы. Их самолеты сметут нас, если не научимся нормально целиться.

Ван, подбежав к взводу с гранатами, кричал:

— Бросайте по команде!

Гранаты взрывались, поднимая столбы земли. Один солдат замешкался, и Сунь рявкнул:

— Шевелись! А то будешь трупом в первую минуту!

Второй взвод закрепился на холмах, их ZB-26 били по мишеням. Один FT-17 заглох, и механик, ругаясь, стучал гаечным ключом. Ли крикнул:

— Чинить быстро! Времени в обрез!

Учения достигли пика. Взводы бросились в финальный штурм. Первый взвод рванулся к мишеням, пулемёты прикрывали холмы, гранаты разрывали землю. Ли крикнул:

— Последний рывок! Бейте, как будто японцы перед вами!

Солдаты, с криками, атаковали, их движения были полны решимости. Пулемёты гремели, танки стреляли по мишеням, а Curtiss Hawk II ушёл за холмы. Учения закончились под крики солдат и дым, укутавший весь лагерь. Солдаты, тяжело дыша, собирали оружие, их лица, покрытые грязью, горели огнём. Ли, опустив бинокль, сказал твёрдо:

— Мы пока не готовы, но уже намного лучше, чем в прошлый раз. Японцы идут к нам, и мы встретим их подготовленными. Ван, Чжан, Сунь, тренируйте их активнее.

Ван, убрав Mauser, кивнул с гневом:

— Мы научим их. Японцы думают, что Китай легкая добыча. Мы докажем, что они ошибаются.

Чжан, закрыв блокнот, добавил с надеждой:

— Важна не только сила, но и ум. Мы устроим засады, подготовим партизан, мы их перехитрим.

Сунь, подняв пулемёт, сказал:

— Пусть идут. Мы будем бить, пока они все тут не лягут.

Полигон затих, дым поднимался над воронками. Солдаты убирали оружие, офицеры смотрели на горизонт, где тень японской угрозы становилась ближе. Гул артиллерии напоминал: время уходит, а враг не ждёт.

Москва, вечер 20 марта 1936 года

Кабинет в Кремле, освещённый тусклым светом настольной лампы, был пропитан запахом старого дерева и табачного дыма. Тяжёлые портьеры на окнах скрывали ночную Москву, где фонари едва пробивали мартовскую сырость. На столе, заваленном бумагами, телеграммами и картами, лежала пачка «Герцеговины Флор», а пепельница была полна окурков. За столом сидел Сергей. Его тёмные глаза, усталые, но цепкие, пробегали по документам, а пальцы постукивали по столешнице, выдавая привычку к размышлениям. Гул далёких шагов охраны за дверью смешивался с редкими звуками ночного города, проникавшими через щели окон. Напряжение витало в кабинете, как предвестие больших решений.