Я – Товарищ Сталин 4 (СИ). Страница 10
Рядом расположились три генерала Вермахта: Эрих фон Манштейн, Гюнтер фон Клюге и Эрвин фон Вицлебен. Манштейн, в безупречном мундире с начищенными пуговицами, курил сигару, выпуская голубоватый дым, который поднимался к потолку. Его мысли блуждали вокруг недавних событий: истеричных речей Гитлера в Канцелярии, его требований невозможного. Клюге, слегка помятый в своем мундире, листал папку с документами, хмурясь при чтении. Его короткие пальцы нервно теребили края бумаг. Вицлебен, устроившись у окна, постукивал пальцами по столу, а его взгляд скользил по саду, где черные ветви лип качались, словно маятники часов.
Манштейн, затянувшись сигарой, нарушил молчание:
— Господа, мы на пороге кризиса. Советский Союз наносит удары по нашим союзникам, и Гитлер это видит. Война в Абиссинии — не просто неудача Муссолини. 12 марта советские самолеты уничтожили лагерь Грациани на плато Тигре: шестьсот итальянцев убиты, тысяча ранены, склады, грузовики, орудия — все потеряно. Сталин демонстрирует, что может нанести удар где угодно, а мы не готовы ответить.
Клюге, отложив папку, ответил с легким раздражением:
— Эрих, ты прав, но не драматизируй. Это пока провал итальянцев, а не наш, хотя мы и союзники. Вчера в Канцелярии фюрер кричал на Бломберга, требуя ускорить производство техники. Он опасается, что Советы опередят нас. Если Гитлер сорвется раньше времени, мы окажемся втянуты в войну без должной подготовки. Вот что меня тревожит.
Вицлебен, оторвав взгляд от окна, добавил:
— Гитлер не просто опасается, Гюнтер, он в смятении. Абиссиния — это одно, но Испания — совсем другое. Разведка доносит: Советы поставляют республиканцам танки Т-26, самолеты И-15, инструкторов и солдат. Если Франко потеряет Толедо, республиканцы захватят юг. Сталин бьет по Муссолини в Африке, по Франко в Испании, а Гитлер видит в этом угрозу для нас.
Манштейн, затушив сигару, продолжил, его голос стал тверже:
— Испания затягивает нас в трясину. Разведка подтверждает: Советы готовят наступление под Мадридом. Если республиканцы возьмут Толедо, Франко потребует усиления «Кондора». Но это ослабит наши позиции на Рейне. Как нам поступить?
Клюге, нахмурившись, заметил:
— Сталин хочет, чтобы мы увязли, спасая слабых союзников. Гитлер кричал на Геринга, требуя больше Bf 109, но заводы не поспевают. Нам нужно время.
Вицлебен, постучав по столу, добавил с сомнением:
— Время уходит. Ремилитаризация Рейна была смелым шагом Гитлера, но Советы отвечают Абиссинией и Испанией. Если Франко и Муссолини падут, Гитлер бросится в бой раньше, чем мы будем готовы.
Мария, слушая их, подумала: «Гитлер в панике, генералы в замешательстве. Москва должна знать».
Манштейн, налив себе кофе, продолжил:
— Советы опережают нас. Их Т-26 превосходят наши машины, их И-15 сбивают CR.32. Сталин играет на опережение. Нам нужны данные разведки: сколько у них танков, самолетов, солдат?
Клюге, фыркнув, перебил:
— Канарис не справляется! Гитлер кричит, а мы расплачиваемся за промахи разведки. Советы громят Муссолини, а мы лишь наблюдаем. И это не говоря о Франции и Британии, которые ждут момента, чтобы ударить по нам.
Вицлебен, все еще глядя в сад, добавил:
— Сталин знает наши слабости. Он бьет по Муссолини и Франко, чтобы изолировать Гитлера.
Манштейн прошелся по залу, его шаги отдавались эхом:
— Гитлер теряет контроль. Он кричал, что Сталин стремится к «мировой революции». Абиссиния и Испания — его шаги, чтобы лишить нас поддержки союзников. Если мы не предложим фюреру четкий план, он начнет войну раньше времени, и мы проиграем.
Мария, до этого молчавшая, слегка наклонилась вперед, ее серебряная шпилька блеснула в свете люстры. Она взяла чашку, сделала глоток кофе и, выдержав паузу, заговорила:
— Господа, вы говорите о Сталине, как о гениальном стратеге, который просчитывает все наперед. Но не забывайте, он действует в условиях неопределенности. Его успехи в Абиссинии и Испании — это не только демонстрация силы, но и риск. Поставки оружия и людей истощают его ресурсы. Москва не всесильна, и, возможно, мы переоцениваем ее возможности.
Манштейн остановился, взглянув на нее с интересом:
— Фройляйн Шварц, вы намекаете, что Советы блефуют? Они наносят удары по нашим союзникам — это факт.
Мария сдержанно улыбнулась:
— Я не говорю о блефе, генерал. Я говорю о балансе. Сталин растягивает свои силы в Испании и Абиссинии, но его тыл уязвим. Если мы будем действовать быстро и точно, мы сможем перехватить инициативу. Но, как вы верно заметили, для этого нужна разведка — не только о танках и самолетах, но и о планах Кремля, о настроениях в его окружении.
Клюге, откинувшись в кресле, посмотрел на нее:
— Фройляйн Шварц, вы говорите так, будто у нас есть доступ к Кремлю. Канарис не справляется, это очевидно. Если бы у нас были точные данные, мы бы не сидели здесь, гадая о численности советских дивизий. Он постучал пальцами по папке. — Мы слепы, и это наша главная слабость.
Вицлебен, повернувшись от окна, добавил:
— Хельга права в одном: Сталин идет на риск. Но он играет на нервах Гитлера, и это работает. Фюрер готов бросить все силы в Испанию, чтобы спасти Франко. А что дальше? Если мы отправим больше «Кондора», Рейн останется беззащитным. Франция и Британия только этого и ждут.
Манштейн, закурив новую сигару, выдохнул облако дыма:
— Господа, и фройляйн Шварц, давайте будем откровенны. Мы не можем просто ждать, пока Канарис начнет работать. Нам нужен план, и нужен сейчас. Если Сталин хочет растянуть наши силы по Испании и Абиссинии, мы должны ударить там, где он не ожидает. Может, Польша? Или Прибалтика? Это отвлечет его.
Мария покачала головой, ее голос стал чуть резче:
— Польша — это ловушка, генерал. Она спровоцирует немедленный союз Британии и Франции против нас. Вы знаете, как они нервничают из-за Рейна. Удар по Прибалтике тоже опасен — Советы ответят, и мы окажемся в войне на два фронта раньше, чем будем готовы.
Клюге, бросив папку на стол, фыркнул:
— Тогда что вы предлагаете, фройляйн Шварц? Смотреть, как Франко теряет Толедо, а Муссолини — Абиссинию? Гитлер не будет ждать. Он уже кричит в Канцелярии, требуя действий. Если мы не предложим план, он придумает свой, и это будет катастрофа.
Мария выдержала его взгляд:
— Я предлагаю сосредоточиться на разведке и укреплении наших позиций. Ускорить выпуск Bf 109, как требует фюрер, но не бросать все силы в Испанию. Мы должны показать Сталину, что не боимся, но и не позволим спровоцировать нас на преждевременный бой. Укрепите Рейн, окажите Франко минимальную поддержку, чтобы он продержался, и добейтесь от Канариса точных данных о советских силах.
Вицлебен, наконец повернувшись к столу, перестал постукивать пальцами: — Хельга, вы рассуждаете здраво, но Гитлер не слушает доводов. Он жаждет действий, громких побед. Если мы предложим ему «укреплять Рейн» и «ждать разведданных», он взорвется. Нам нужно что-то конкретное, чтобы успокоить его.
Манштейн кивнул, его лицо стало мрачнее:
— Вицлебен прав. Гитлер жаждет крови. Если мы не дадим ему план, он отправит «Кондор» в Испанию, а нас — на Восток, без нужного числа танков и самолетов. Фройляйн Шварц, вы, я вижу, разбираетесь в политике и военном деле. Есть ли идеи, где мы можем нанести удар, чтобы выиграть время?
Мария задумалась, ее пальцы слегка коснулись чашки. Ее мысли метались: «Они напуганы, но амбициозны. Если я подтолкну их к неверному шагу, Сталин получит преимущество».
— Господа, — сказала она наконец, — я не стратег, но знаю, что Сталин боится окружения. Если мы укрепим позиции на Западе и продемонстрируем силу, он будет вынужден разделить ресурсы. Ударьте по нему через дипломатию — убедите Британию и Францию, что Сталин опаснее Гитлера. Это даст нам время.
Клюге хмыкнул, но в его глазах мелькнуло уважение:
— Дипломатия, фройляйн Шварц? Это слишком тонко для фюрера. Но мысль интересная. Если мы настроим Британию против Сталина, это ослабит Советы.