Развод. Дракон, мы (не) твои (СИ). Страница 20

— Что же делать... — вырывается шёпот.

В дверном проёме стоит Генри. Его массивная фигура почти заполняет весь проход. Он не говорит ничего — просто стоит наблюдая. В его карих глазах я вижу то же понимание, что созрело и во мне. Остался только один вариант. Последний.

— Надо ехать в Западные земли, — говорю я тихо. — В лазарет при границе. Там есть магические целители, которые...

Генри хмурится, его широкие плечи напрягаются:

— Это три дня пути в лучшем случае. А если... — он бросает взгляд на Конора, — если ему станет хуже в дороге?

— Мы не можем так рисковать! — мой голос срывается на высокой ноте, — Придётся воспользоваться стационарным порталом.

Я тут же кусаю губу, но Генри лишь тяжело вздыхает и кивает.

— Я запрягу лошадей, — говорит он и выходит, оставляя меня наедине с бредящим ребёнком.

Ночь опускается на город, но я не могу закрыть глаз. Конор, наконец, уснул, но его дыхание хриплое, прерывистое. Я сижу рядом, гладя его горячую ладошку, и шепчу:

— Ты обязательно поправишься, солнышко. Мы поедем туда, где тебя вылечат. Ты увидишь высокие башни с золотыми флагами и большую крепость.

Но в глубине души поднимается другая мысль, страшная и неотвратимая: Западные земли — это владения Рейнольда. Его крепость возвышается прямо на границе. Его солдаты патрулируют дороги. Его законы правят этими землями.

Что, если он узнает? Узнает, что я вернулась. Узнает, что болен ребёнок. Его ребёнок.

Конор слабо стонет во сне, его пальчики сжимают мой палец с неожиданной силой. В этом жесте столько жизни, столько желания бороться...

Я наклоняюсь и целую его горячий лоб:

— Мы едем, малыш. Что бы ни ждало нас там.

За окном раздаётся стук копыт — Генри подогнал экипаж. Пора отправляться в путь. В путь домой. В самое опасное место, где только может оказаться бывшая жена драконьего правителя. Но выбора у меня нет.

30

Я крепче прижимаю к груди завёрнутого в одеяло Конора, когда повозка Генри выезжает за ворота Риена. Рассвет только начинает окрашивать небо в бледно-розовые тона, но нам нельзя терять ни минуты. Малыш в жару бредит, его горячие пальчики цепляются за моё платье.

— Мы сделаем крюк через деревню, — говорю я Генри, когда он сворачивает на северную дорогу.

Нужно забрать наши вещи из дома. Не могу оставить там всё, что у нас есть. Да и травы, собранные с таким трудом, могут пригодиться. Генри лишь кивает, крепче сжимая вожжи.

Деревня встречает нас тишиной. Наш домик с виноградной лозой выглядит таким уютным и родным. Всего несколько недель, а я уже успела прижиться.

Конор остаётся в повозке с Генри — я не решаюсь лишний раз тревожить его. Быстро хватаю чемодан и начинаю складывать самое необходимое. Детская одежда, пара моих платьев, кошель с монетами. Неплохо бы взять с собой лекарства.

Руки дрожат. Я роняю склянку с настойкой, и она разбивается о пол, оставляя после себя резкий запах полыни.

— Чёрт!

Нагибаюсь собирать осколки и вдруг слышу за спиной шаги.

— Тебе помочь? — Генри стоит в дверях, его массивная фигура загораживает солнечный свет.

Я не отвечаю сразу. Вместо этого сжимаю в руках пробку от настойки.

— Не знаю, что брать, — признаюсь, наконец. Голос звучит хрипло, будто я бежала несколько миль без остановки.

Генри медленно подходит ближе. Его рабочие руки, привыкшие к тяжёлому труду, аккуратно собирают осколки с пола.

— Бери всё, что может понадобиться. Я подожду, — его голос необычно тих.

Быстро собираю оставшиеся вещи. Складываю сушёные травы в холщовый мешок. Переезжая сюда, я строила надежды на новую жизнь. Теперь всё рушится.

— Готово? — Генри принимает у меня чемодан, его пальцы на мгновение задерживаются на моих.

Я лишь киваю, не в силах говорить. Конор просыпается в повозке и слабо хнычет — звук, от которого сжимается всё внутри.

Дорога до портала занимает ещё полчаса. Генри вдруг оборачивается:

— Ты... вернёшься? — в его голосе слышится что-то, отчего мне становится не по себе.

Медленно качаю головой, не поднимая глаз. Правда в том, что я сама не знаю. Возвращение в Западные земли — это прыжок в пропасть. Но ради Конора я готова на всё.

Портал представляет собой каменную арку с разноцветными кристаллами. Вокруг суетятся стражи в синих плащах. Один из них поднимает руку, когда мы подъезжаем.

— Имена и цель поездки.

Моё сердце бешено колотится.

— Мия Стоун, — впервые за долгое время произношу своё настоящее имя. Голос не дрожит, и я горжусь этим. — Сын болен. Едем в пограничный лазарет Западных земель.

Стражи переглядываются. Один что-то записывает в толстую книгу.

— Двадцать серебряных за переход, — говорит старший, и я без колебаний отсчитываю монеты. Каждая из них могла бы кормить нас неделю, но сейчас это не имеет значения.

— Благодарю, — бормочу я, протягивая деньги.

Страж берёт их не спеша, его пальцы пересчитывают монеты. Эти несколько секунд кажутся мне вечностью.

— Портал активирован, — наконец, говорит он, — Вам лучше поторопиться.

Экипаж въезжает в мерцающую арку. Через секунду мы оказываемся в другом месте. Я прижимаю к себе Конора, чувствуя, как по спине пробегает холодок. Мы вернулись.

Западные земли встречают нас знакомым запахом сосны и железа. Воздух здесь другой — густой, наполненный магией. Я вдыхаю его полной грудью, и в памяти всплывают образы, которые старалась забыть.

Генри молча ведёт повозку по знакомой мне дороге. Он ни о чём не спрашивает, но я вижу, как его взгляд скользит по укреплениям на горизонте. По знамёнам с драконьей символикой.

С каждой минутой страх внутри меня растёт. Что, если Рейнольд узнает? Что, если...

Каменные стены лазарета возвышаются перед нами, освещённые факелами. Здание выглядит точно так же, каким я покинула его. Те же красные кресты на дверях, тот же терпкий запах лечебных трав, смешанный с извёсткой. Только теперь я стою не у входа как лекарь, а как мать, несущая своего больного ребёнка.

— Скоро всё пройдёт, солнышко, — целую его горячий лоб. — Скоро тебе станет лучше.

Его дыхание стало таким тихим, что я то и дело прикладываю руку к его груди, проверяя, дышит ли он ещё.

Генри помогает мне слезть с повозки. Его сильные руки бережно поддерживают меня, когда мои ноги подкашиваются от усталости и страха.

— Всё будет хорошо, — бормочет он, но в его глазах я читаю те же сомнения, что терзают моё сердце.

— Спасибо, — говорю я просто, но в этом слове — вся моя благодарность.

Генри помог нам, рискуя собой. Ведь если Рейнольд узнает, что он способствовал моему возвращению…

Генри смотрит на меня долгим взглядом, в котором смешалась боль и принятие. Потом резко разворачивает лошадей и уезжает не оглядываясь.

Я буквально забегаю в приёмное отделение, где несколько человек в белых халатах перевязывают раненого солдата. Чемодан сиротливо остаётся стоять на крыльце.

— Помогите! Ребёнку нужен целитель! — мой голос разносится по коридору, дрожа от отчаяния.

Из-за угла появляется знакомая фигура. Джек Осбри — главный лекарь лазарета. Его острые глаза расширяются, когда он узнаёт меня.

— Мия? Ты ли это? — его голос звучит так, будто он видит призрак.

Я киваю, чувствуя, как слёзы катятся по моим щекам. Всё во мне дрожит — руки, губы, даже голос, когда я пытаюсь говорить:

— Пожалуйста, спасите моего малыша!

31

Рейнольд

Я возвращаюсь в крепость на закате, крылья тяжелы от усталости, а в груди — пустота. Ветер свистит в ушах, когда я снижаюсь над башнями, и стражники на стенах тут же склоняют головы. Их молчаливые взгляды говорят сами за себя. Они знают, что их правитель потерпел неудачу.

Три дня. Целых три дня я обыскивал Западные земли, пролетая над каждым городом, каждой деревней, где могла скрываться Мия. Но её нигде нет.