Кровь богов и монстров (ЛП). Страница 67

Вверх и вниз. Вперёд и назад. Скользить. Тереться. Жадно гнаться за этим кусочком удовольствия, когда следовало бы сосредоточиться на чём угодно, только не на этом. Но всего лишь один раз. Я хочу украсть немного времени для себя, немного уединения, чтобы вознаградить себя — за всё, от чего уже отказалась, и за всё, от чего ещё придётся отказаться, хоть я это уже чувствую.

Я не могу оставить их — этих безумных, коварных Даркхейвенов. Они не мои, а я не их. Но я могу забрать это с собой, когда все закончится, — воспоминания о чем-то хорошем, о чем-то приятном.

Если я не умру здесь, в этом месте, в этой Академии от рук Богов, то это будет все, что я позволю себе в будущем. Воспоминание о том, как однажды я не могла себя контролировать, как позволила себе короткую отсрочку от всего остального. Надеюсь, этого будет достаточно.

— Черт! — Резкое шипение Теоса, когда я чувствую, как его член набухает в моих внутренних стенках, заставляет меня задыхаться от желания большего, когда он снова использует свою хватку, насаживая меня вверх-вниз на свой ствол.

Влага вытекает из моего влагалища, растекаясь по его бедрам и темным волоскам у основания его члена. Пот покрывает мою плоть — бедра, плечи и все, что между ними.

— Поцелуй меня. — Мольба Теоса похожа на мягкое мурлыканье, гипнотизирующее. Настолько сильно, что я ловлю себя на том, что наклоняюсь, чтобы подставить ему свой рот.

Однако в ту секунду, когда его губы касаются моих, я осознаю свою ошибку. Его рука поднимается и обхватывает мой затылок, удерживая меня на месте, пока он забирает то, что осталось от моего рассудка, и полностью уничтожает его. Мир вращается во второй раз, и он нависает надо мной, его тело движется, как гибкое хищное животное, когда он входит в меня. Наши бедра сплетаются в извечном танце, мои ноги раздвигаются для него. Теперь, когда моя голова снова вдавлена в матрас, он хватает меня за горло и опустошает мой рот.

Языки, губы и зубы сталкиваются во взрывной ярости, которой, я знала, обладаем мы оба. Каким бы голодным он ни был, я еще больше. Я кусаюсь в ответ, втягивая его язык в свой рот и мучая его тихими нуждающимися звуками в глубине моего горла. Чья-то рука сжимает мою грудь. Пальцы щиплют мой сосок, сильно сдавливая, пока поцелуй не прерывается моим резким вскриком.

— Боги… — Я шиплю, когда голова Теоса опускается, и он берет другой мой сосок зубами.

Он делает паузу и поднимает голову. — Не втягивай этих ублюдков в этот момент, Деа, — приказывает он, его глаза блестят ледяным золотом. — Богам нет места между твоих ног. Только мне. Когда ты кричишь, я хочу слышать, как ты выкрикиваешь мое имя.

Мне нечего сказать в ответ на его приказ, но когда он снова опускает голову и начинает двигаться внутри меня, я теряю всю остальную рациональность, которая вообще позволяла мне думать. Погружая свой член в мою киску, Теос снова и снова доводит меня до грани, но он все еще должен сохранять часть собственного здравомыслия, потому что у него нет проблем остановиться как раз перед тем, как мы достигнем точки невозврата. Я тяжело дышу. Я проклинаю его. Я царапаю его спину, как дикое животное.

Когда он снова пытается поцеловать меня в губы, я кусаю, до крови и вызываю у него довольный смешок. — Такая жестокая. — В его голосе нет злости. — Такая идеальная.

Мои глаза горят от этого заявления, и все, что я могу сделать, это прильнуть к нему, когда новые слезы просачиваются сквозь мои ресницы. Нет, я хочу сказать ему. Не разрушай это ложью, в которую никто не поверит.

Я убийца. Я монстр. Я одно из опасных созданий во тьме. Вот почему Кэдмон пришел ко мне. Вот почему он верит, что я буду единственной, кто способен убить Царя Богов. Никого хорошего нельзя просить сделать что-то настолько отвратительное.

— Со мной, Кайра. — Я моргаю, когда Теос входит в меня, скользя взад-вперед между воспаленных складочек. Руки поднимаются, чтобы обхватить мое лицо. — Посмотри на меня. — Я смотрю и хмурюсь. — Ты сейчас здесь, со мной, — говорит он мне. — Больше никого.

Откуда он узнал?

Влажные скользкие звуки разносятся по комнате, когда он продолжает входить в меня. Большой палец скользит по пучку нервов, который является моим клитором, и Теос не единственный, кто может производить молнию. Это рикошетом проходит сквозь меня, перехватывая дыхание и оставляя меня бессмысленно всхлипывающей от удовольствия разваленой, сотрясаемой оргазмом. Ему требуется всего мгновение, чтобы последовать за мной в утопающую тьму освобождения, а затем мы вдвоем падаем друг на друга, тяжело дыша, и дрожа от последствий.

Не знаю, сколько мы пролежали, прижавшись кожей друг к другу, так плотно, что она начала прилипать. И всё же не я нарушаю этот почти священный покой, осевший во мне глубже, чем что-либо прежде.

— Нам нужно поговорить.

Я закатываю глаза на теперь уже спокойный тон Теоса, пока его рука поглаживает вверх и вниз покрытую мурашками кожу моей спины.

— Да, потому что ты так хорош в разговорах, — бормочу я.

Его рука оставляет мой позвоночник и опускается для резкого удара по моей правой ягодице. Я слегка приподнимаюсь на его груди и выгибаю бровь.

Теос хмуро смотрит на меня. — Я серьезно, — говорит он.

Опираясь одной рукой ему на грудь, я машу другой, призывая его продолжать. — Конечно, хозяин Теос, говорите.

Еще один нерешительний шлепок и еще одно закатывание моих глаз.

Наконец, он заговорил. — Мне нужно, чтобы ты знала, что мы защитим тебя.

Я напрягаюсь, уловив скрытый смысл его слов. Перекатываюсь на другую сторону кровати, и обожжённые простыни царапают мне спину. — Я не нуждалась и не нуждаюсь в вашей защите, — говорю я ему.

— Не моя проблема.

Я игнорирую его и сажусь на кровати, убирая с лица выбившиеся пряди волос и скручивая локоны цвета паутины в узел на затылке. — Забудь об этом, Теос, — говорю я, соскальзывая с матраса и ступая по полу. Я провожу рукой по лицу, чувствуя сухую кожу. Следы слёз, которые я пролила прошлой ночью, до сих пор остались — солёные полоски, подсохшие на щеках… — Мы союзники, я признаю это, но после того, как все закончится, вы пойдете своей дорогой, а я — своей.

— Ты, блядь, издеваешься? — Его резкий тон проникает в мой разум, но не отговаривает меня ходить по комнате, собирая свои брюки, с прошлой ночи, вместе с нижним бельем. Сначала я надеваю его, прежде чем надеть свой корсет — благодарная, по крайней мере, за то, что он не разорвал эту часть одежды.

Завязывая шнурки спереди на брюках, чтобы они оставались на месте, я заново затягиваю шнурки на корсете, которые ослабил Теос. Когда одежда снова прикрывает мою кожу, я чувствую себя сильнее — как будто я надеваю броню вместо тонкой ткани.

— Кайра. — Я не поворачиваюсь, чтобы посмотреть на него, даже когда слышу сердитые нотки в его голосе. — Ты сумасшедшая, если думаешь, что после всего, что мы сделали, ты уйдешь в конце этого.

Если вообще будет этот конец. Мои пальцы застыли при этой мысли. Это разумное предположение. Мы можем умереть. Все мы. Если Боги узнают правду обо всем, они могут с такой же легкостью казнить нас, и независимо от того, сколько тайн мы раскроем, если остальной мир останется в неведении относительно секретов, скрывающихся в коридорах этих академий, тогда у нас не будет реальной защиты.

Я слышу тихий шелест шевелящихся простыней, а затем шаги по полу. — Раньше у нас не могло быть отношений, потому что я думал, что ты смертная, но теперь…

Я поворачиваюсь лицом к сверкающим глазам Даркхейвена, останавливая его поднятой рукой к груди, прежде чем он успевает дотянуться до меня. — Ничего не изменилось, кроме того факта, что ты знаешь правду о моей родословной, — холодно заявляю я. — Здесь нет никаких отношений. Не с тобой.

Золото превращается в потухшую бронзу. — А с моими братьями? — Спрашивает Теос.

— И не с ними тоже.

Он смотрит на меня в ответ с безмолвной яростью. Эмоции, бурлящие в глубине его взгляда, бушуют в моей душе, как злая буря, желающая, чтобы ее впустили в безопасное убежище замка, который выдержал сотни подобных ему. Я запираю двери и окна и позволяю ему увидеть вернувшееся ледяное самообладание, отраженное в моем собственном выражении лица.