Кровь богов и монстров (ЛП). Страница 54

Когда в следующий раз его рот касается моего, это еще грубее, чем раньше. Это яростно, мощно и сокрушительно. Я приоткрываю губы, позволяя ему взять то, что ему нужно, и кормлю того зверя, которого я чувствую внутри него.

Он отличается от Теоса и Каликса. Они не только двигаются вместе как единое целое, но и являются индивидуальными существами со своими потребностями. Каликс — голодный зверь, пожирающий все на своем пути, чтобы удовлетворить какое-то неведомое желание, и он не остановится, пока не выпьет кровь своей жертвы. Теос — целитель, ищущий любви, сострадания и привязанности.

Руэн — ни то, ни другое, и в то же время все вышеперечисленное. Он представляет собой идеальное сочетание животного и человека.

Его бедра прижимаются к моему животу, и я чувствую твердое давление его эрекции, напрягающейся под брюками. Мои внутренности превращаются в жидкость в самом расплавленном смысле, и я тянусь к мужчине, который в данный момент пожирает мой рот и каждый тихий звук, который оттуда вырывается.

Мои ногти царапают его спину, и его бедра дергаются от удовольствия от острого ощущения, сильнее прижимаясь ко мне. Край матраса упирается мне в икры, но я не ложусь на него. Пока нет. Отрывая свои губы от губ Руэна, я использую матрас в качестве опоры, когда взбираюсь по его телу, обхватывая ногами его талию а руками его голову.

— Покажи мне, чего ты хочешь, Руэн, — требую я. — Покажи мне то, что ты так боишься показать всем остальным.

Сине-красные глаза сверкают в ответ на мой взгляд опасным блеском, мягкий изгиб длинных тёмных ресниц отбрасывает тени на острые скулы. Он держится на грани, балансируя на острие ножа цивилизованности. Ему не нужна цивилизованность. Ему нужна дикость и необузданность, как и мне.

Как будто он тоже это чувствует, глаза Руэна мгновенно меняют цвет с полуночного и наполовину красного на полностью малиновый. Я опускаюсь спиной на матрас. Он толкает меня вверх по мягкой кровати, беря мои руки и отрывая их от своей плоти. Я моргаю, и он прижимает их надо мной. Твердый металл прилипает к моей коже, и я поднимаю глаза, ища наручники, которые теперь опоясывают мои запястья. Что-то ужасное разворачивается внизу моего живота. Я проверяю цепи, которые теперь крепятся к тяжелому кованому железу изголовья кровати, прежде чем переключить свое внимание на мужчину, который крадется надо мной с большей интенсивностью, чем любое животное, которое я когда-либо видела в Пограничных Землях.

— Раньше их здесь не было, — говорю я. Это не вопрос, но, опять же, я и не хочу что бы это звучало как вопрос. Я знаю, что их породило, я просто никогда не ожидала, что Руэн настолько потеряет контроль, что будет использовать свои силы на мне во время секса.

Рубиновые радужки пробегают по моему лицу, зрачки расширены настолько, что почти полностью поглощают цвет, оставляя лишь тонкое огненное кольцо.

— Мои иллюзии так же реальны, как ты или я, — шепчет Руэн, опуская губы к моей шее. — Пока я их контролирую, они существуют.

Зверь облизывает точку пульса, а затем движется вниз, его ноги скользят по моим, пока его рот не касается моей ключицы. Мои соски становятся тверже, и я прикусываю нижнюю губу, сдерживая свою потребность, поскольку это угрожает заставить мои бедра прижаться к нему.

Когда до моих ушей доходят его слова, я понимаю, что Руэн вовсе не потерял контроль. Нет. Он совсем не похож на Каликса или Теоса. Он воплощение дисциплины и доминирования, существо с гораздо большим терпением, чем я когда-либо предполагала. Чтобы руководить двумя другими Смертными Богами с такими непостоянными силами и способностями, он должен сохранять эту свою точность, и я, как дура, поддался ложному проявлению нестабильности.

Капли пота выступают на моей коже, когда он с голодным стоном слизывает его с моей плоти. — Ты на вкус как соль и грех, — говорит он.

Мышцы моего живота сжимаются, и я делаю глубокий вдох, пока дергаю за ремни. Я не знаю, как это возможно, но он прав насчет своих иллюзий. Это кажется более реальным, чем сама кровать, более осязаемым, чем иллюзия, которую я испытывала в тот день, когда меня выпороли на глазах у всей Академии.

— Руэн…

— Ш-ш-ш, — успокаивает он меня, когда его рот опускается к одному соску и втягивает его губами. Его зубы впиваются в бледно-розовую плоть, и я стискиваю зубы, выгибая спину от боли и наслаждения, которая пронизывает меня.

Маленькие искорки света вспыхивают за моими закрытыми веками, когда он мучает мой сосок, прежде чем переключиться на другую грудь и выполнить то же действие. Тяжело дыша, я не открываю глаза, пока он, наконец, к счастью, не отрывает от меня свои губы, язык и зубы, освобождая мой влажный сосок теперь уже прохладному воздуху.

— Посмотри на меня. — Я не могу не ответить на эту команду острым взглядом. Этого нельзя отрицать. Багровый взгляд Руэна останавливается на моем лице, обжигая глаза, как будто он пытается сжечь меня одним взглядом.

Между нами все еще слишком много одежды. — Руэн. — Его имя вырывается стоном из моего горла. — Если ты не снимешь с нас обоих штаны в ближайшие десять секунд, то я…

Любая угроза, которую я собиралась озвучить, тонет в звуке резко рвущейся ткани. Я таращусь вниз, наблюдая, как Руэн разрывает боковые швы моих штанов, а затем слишком медленно стягивает их с моих длинных ног. Затем его тело покидает меня, когда он двигается вниз по матрасу, пока не оказывается в изножье кровати, где может развязать шнурки и сбросить брюки на пол.

Мой взгляд прикован к твердому стволу, торчащему из кольца темных волос в его промежности. Он длинный и толстый, с пульсирующей веной, которая выгибается дугой на нижней стороне. Хотя это не единственное, что заставляет меня пялиться с открытым ртом. Это ряд металлических прутьев, которые проходят по всей длине покрытой прожилками нижней части его члена.

— К-как… — Вопрос застревает у меня в горле только после того, как Руэн берет себя в руки и поглаживает свой член по всей длине — вверх и вниз, от основания до кончика.

— Боль ничего не значит, — говорит он вместо ответа, хотя я так и не закончила свое любопытство. — Я должен был доказать это самому себе.

Ярость расцветает в моей груди. Тогда это еще одна форма членовредительства. Я хочу отчитать его, но не нахожу слов, когда он медленно забирается обратно на матрас и движется вперед, как крадущаяся из Пограничных Земель пантера. Я могу только представить себе гигантского кошачьего хищника внутри него. Голодное существо, готовое напасть с клыками и когтями на свою жертву.

Руэн отпускает свой член и касается моих ног. — Откройся для меня, Кайра. Раздвинь бедра и впусти меня в самое Божественное из царств.

Если бы кто-нибудь сказал мне несколько месяцев назад, что Руэн Даркхейвен сможет соперничать с обоими своими братьями в плане сексуальных отклонений, я бы посмеялась над мыслью о том, что холодный и равнодушный Смертный Бог — существо чистого огня и чувственности. Теперь у меня нет другого выхода, кроме как последовать его команде, раздвигая бедра от мягкого прикосновения его загрубевших от меча пальцев.

У меня болят зубы от желания погрузиться в него, когда мои руки сжимаются, ногти впиваются в ладони, когда потребность пустить кровь становится жгучим желанием внутри меня. Я дергаю за свои путы. — Отпусти меня, — рычу я.

— Нет. — Это единственный ответ, который я получаю прямо перед тем, как голова Руэна опускается, и его влажный язык резко скользит по пучку нервов над моей сердцевиной. Мои ноги дергаются от шока, а затем сжимаются по обе стороны от его головы. Руэн даже не сбивается с ритма — он вцепляется в мои бёдра, резко разводит их в стороны и даже поднимает чуть выше и шире, чтобы устроиться поудобнее и с ещё большей жадностью наброситься на моё самое уязвимое место.

Жар пронизывает меня, окрашивая грудь в легкий оттенок розового. Моя голова мотается взад-вперед, и я борюсь с иллюзией пут, в которые он меня заключил. Как только эти чертовы штуки исчезнут, я собираюсь обхватить его руками за горло, вогнать его член в себя и скакать на нем, пока не достигну вершины блаженства.