Придворный Медик. Том 2 (СИ). Страница 28

— Я совершенно не понимаю, как такое возможно. У вашего Булгакова совсем совести нет? — заявил Игорь Станиславович Бондарев и кинул Леониду Беленкову коробок с его медалью.

— Э… Г-господин Бондарев, — заикался от волнения Леонид Петрович. Я благодарю вас за награду, но Павла Андреевича оскорблять не стоит. Он очень способный лекарь. Пациентов много, не смог вырваться.

— Господин Беленков, а кто вам сказал, что я хочу знать ваше мнение касаемо Булгакова? — хмыкнул Игорь Станиславович и поправил свою глазную повязку.

— Полностью согласен с вами, господин Бондарев, — вмешался в диалог сидящий рядом командир Коршунов. — Я уже не первый раз замечаю, что Павел Андреевич плюёт на все наши указания. Думаю, нет у него никаких пациентов. Это — глупая отмазка, придуманная для того, чтобы оскорбить вас.

Бондарев ещё больше разозлился, но своих эмоций присутствующим не показал. Однако командир Коршунов подкинул дров в и без того пылающее пламя его ярости.

— П-простите… — замялся Леонид Беленков. — Я могу взять медаль Булгакова? Обещаю, что передам её лично в руки.

— Нет! — резко развернулся Игорь Бондарев. — Лучше лично передайте своему коллеге, что я буду ждать его здесь до полуночи. И если он не явится на этот раз, проблемы у него будут серьёзные. Скажите, что дело государственной важности, — руководитель службы безопасности перевёл взгляд на Коршунова. — Вы согласны со мной, Владимир Алексеевич?

— Абсолютно! — закивал Коршунов. — Булгакову уже давно пора показать, где его место.

К концу дня в дневном стационаре лежало уже пять человек. Оказалось, что я сильно недооценил рекламную компанию. Людей пришло так много, что теперь нам придётся некоторых ставить в очередь.

Однако под конец рабочего дня в моём отделении появился человек, который, судя по звону 'анализа, срочно нуждался в госпитализации. Возможно, даже в круглосуточный стационар.

И я уже видел этого пациента ранее. Мы пересекались с ним в самый первый день, когда я только устроился в эту клинику. Высокий худощавый старик в строгом костюме. С прямой осанкой, аккуратно уложенными волосами и ровно подстриженными усами.

Может показаться, что передо мной дворянин, но это не так. Этот человек — дворецкий, который служит Виктору Петровичу Шолохову. Мой самый первый пациент в этой клинике. Вопреки запретам, я спас его от приступа бронхиальной астмы, после чего и началась моя борьба с Эдуардом Дубковым.

— Здравствуйте, господин Булгаков, — просипел старик. — Прошу вас, помогите, пожалуйста. Мне больше некуда податься. Господин Шолохов запрещает мне обращаться за помощью. Не позволяет уволиться… Я больше так не могу. Ещё один контакт с пылью — и я умру. Пожалуйста, оформите мне инвалидность.

Инвалидность для слуги Шолохова? Да легко! Правда… После такого меня точно убьют.

Глава 12

Оформлять инвалидность — дело очень муторное, однако я с этим справиться могу без труда. Опыт уже большой.

В прошлом мире почти каждый врач сталкивался с этим «развлечением». Сбор всех необходимых документов — жуткий геморрой для пациента. А составление из полученных обследований общей картины — кошмар для врача, занимающегося оформлением инвалидности.

Без многолетнего опыта с первой попытки сдать эту пачку документов порой представляется невозможным. Иногда складывается впечатление, что в комиссии сидят люди, задача которых наоборот помешать как можно большему количеству тяжело больных людей получить свою инвалидность.

Но в данном случае мне об этом и задумываться не стоит. Потому что инвалидность ему оформить я могу, но делать этого не стану. На мой взгляд, лучше выбрать другой путь.

— Назовите, пожалуйста, своё имя, — я достал шаблон документов и принялся заполнять шапку истории болезни.

— Фёдор Захарович Кондратьев, — представился дворецкий. — Мой род деятельности вы уже знаете.

Я бегло осмотрел его лёгкие «анализом». Как я и думал. Очередное обострение из-за контакта с пылью. Но ситуация с бронхиальной астмой пока что ещё не зашла слишком далеко. Другими словами, с инвалидностью ничего не выйдет. Что бы я ни накрутил в документации, ему дадут отказ. Поэтому придётся воспользоваться другим способом.

Только этот способ ещё сильнее разозлит Виктора Шолохова. Но мне, если честно, абсолютно без разницы, что там думает этот барон насчёт моей деятельности. Я делаю свою работу и не позволю в неё лезть тем, кого она касаться не должна.

— К сожалению, Фёдор Захарович, с вашими показателями инвалидность оформить точно не выйдет, — предупредил его я.

— Эх… — тяжело вздохнул дворецкий и прикрыл лицо руками. — Простите, я надеялся, что хотя бы вы сможете мне помочь.

— А я и не собирался отказываться. Помощь вы получите, — произнёс я. — Наоборот, очень хорошо, что инвалидности у вас не будет. Это означает, что ваше заболевание ещё можно контролировать. Более того, я не думаю, что вам вообще нужен такой статус. Вы ведь больше не сможете нигде работать. А как дальше жить? Об этом вы подумали?

— Мне казалось, что инвалидность не даёт запрет на трудоустройство. Или я ошибаюсь? — уточнил дворецкий.

— Не ошибаетесь, но многого не понимаете, — поправил его я. — С первой группой вы точно работать не сможете. Со второй или третьей устраиваться на работу вам никто не запретит по закону, но… Есть один нюанс. Работодатель может отказать вам, и он имеет на это полное право. Тот же Шолохов сразу вас вышвырнет, если вы получите инвалидность, понимаете?

— Не вышвырнет, — помотал головой Фёдор Захарович. — Он потому меня и держит. Я был бы рад уйти самостоятельно, но Виктор Петрович не желает, чтобы я его покидал. Если вы, конечно, понимаете, о чём я. Простите, не могу говорить прямым текстом.

Я и так всё понял. Скорее всего дворецкий знает секреты семьи Шолоховых. Виктору Петровичу не столько важен Кондратьев как слуга, сколько он печётся о том, что дворецкий может рассказать другим дворянам его тайны.

Он хочет держать его при себе. Поэтому, видимо, и поднялся такой скандал, когда я взялся лечить Фёдора Захаровича вместо Дубкова. И сейчас я на пороге очередных неприятностей.

Проблема в том, что эта ситуация вынуждает меня встать перед серьёзным выбором. Помогу дворецкому — и Шолохов, скорее всего, сразу же сочтёт меня своим врагом. Поводов у него много. Я помешал его претенденту победить в турнире, а затем спас жизнь стражнику Григорьеву и засадил его прихвостня Дубкова за решётку.

Это значит, что он, скорее всего, уже настроен против меня.

Другой вариант — не помогать ему. Только полечить в дневном стационаре, а потом отправить домой. Но этот вариант я даже рассматривать не хочу. Не могу я так относиться к пациенту. Человек пришёл ко мне за помощью. Как в такой ситуации я могу отказать?

— Выход есть, Фёдор Захарович, — подбодрил дворецкого я. — Полностью отстранить от работы я вас не могу. Зато мы можем оформить справку, которая запретит вам взаимодействовать с пылью из-за имеющегося хронического заболевания.

— Это правда возможно? — он удивлённо открыл рот. — Павел Андреевич, если всё получится, я буду вашим должником навеки. Я ведь могу где угодно работать. Посуду мыть, готовить, стирать бельё, прислуживать. Но убираться — невозможно. Придётся господину Шолохову брать кого-то другого на эту должность.

— Вот и договорились! — улыбнулся я. — Значит, вы сейчас же ложитесь в мой стационар, мы начнём проводить лечение, и параллельно с этим вы пройдёте необходимый минимум обследований, чтобы получить эту справку. Составляется она обычно от трёх до пяти дней. Её ещё должен принять заведующий.

Причём не Миротворцев. А заместитель главного лекаря по медико-социальной экспертизе. С этим человеком я пока что не сталкивался. Но только он может давать добро на оформление таких справок или инвалидностей. От заместителя главного лекаря зависит очень многое. Если это добропорядочный человек, всё пройдёт гладко. Если же мне опять не повезёт встретиться с очередным продажным специалистом — проблем будет немерено.