Придворный Медик (СИ). Страница 25

— Извиняюсь, если лезу не в своё дело, Павел Андреевич, — произнёс стражник Севастьянов. — Но с тем пациентом всё в порядке?

— Со стариком? — уточнил я. — Пока что да. Я отправил его обследоваться. А почему вы спрашиваете?

— Мой дед всё время допивался до такого же состояния, — вздохнул он. — Мы так и не смогли отучить его от бутылки. В итоге из-за пьянства его лишили почётного звания гвардейца Его Императорского Величества. На этом и прервалась наша династия.

— Как это — прервалась? — не понял я. — Вы же сейчас сидите передо мной.

— Я о другом, — помотал головой Севастьянов. — Все мои предки, начиная с восемнадцатого века, служили в качестве гвардейцев. Это звание, можно сказать, передавалось из поколения в поколение. Но после того, как мой дед из-за своего состояния подверг опасности императора, мою семью лишили такой привилегии. Отец стал обычным стражником, хотя уже готовился заменить деда. Такая же судьба коснулась и меня. Это — невероятный позор. Поэтому мне и хочется победить на этом турнире. Чтобы восстановить честь семьи и снова служить во имя нашего императора.

Я молча посмотрел в глаза Севастьянова. Использовал «анализ», чтобы прослушать, как бьётся его сердце.

Солдат не лгал. Он и вправду жаждал этого больше всего на свете. Достойная цель! Лишний повод пойти ему навстречу.

— И вы будете участвовать в турнире, — кивнул я.

— Так вы всё-таки согласны не отправлять меня к другим лекарям? — с надеждой спросил он.

— Согласен. Как я могу отказать такому ярому патриоту? — пожал плечами я. — Это было бы преступлением с моей стороны. Считайте, что допуск у вас уже есть. Вашу ногу я сейчас же приведу в порядок. Без препаратов. Магией.

— Слухи не лгали, — улыбнулся он. — Вы действительно очень хороший лекарь.

— Помощник лекаря, — поправил его я.

— Для меня — лекарь, — настойчиво повторил Севастьянов.

Я приступил к лечению. Маны у меня осталось совсем немного, но её хватило, чтобы снять воспаление с растянутой грушевидной мышцы и полностью восстановить работу правой ноги.

Как только Севастьянов почувствовал облегчение, он тут же вскочил со стула и принялся носиться по моему кабинету. Солдат не мог поверить, что его нога пришла в норму. Когда он начал приседать, мне пришлось его остановить.

— Достаточно, Роман Викторович! — попросил я. — Не перегружайте ногу. Сегодня — только покой.

— Но мне нужно тренироваться, — решил поспорить он.

— Если вам нужно тренироваться, то я в таком случае должен вернуться на первый курс лекарской академии, — усмехнулся я. — Не забывайте, что я вижу ваше тело насквозь. Мышцы в идеальном состоянии. Тело крепкое, нервы идеально проводят импульсы. Ваши рефлексы должны быть на высоте. Не могу представить, кто может составить вам конкуренцию. У вас есть все шансы победить в турнире.

Неожиданно Севастьянов резко выпрямился, схватил свою фуражку, нацепил на голову и тут же изобразил воинское приветствие.

— Для меня было честью побывать у вас на приёме, Павел Андреевич. Я этого никогда не забуду! — прокричал он. — Спасибо вам большое! Теперь у меня ещё больше мотивации победить!

— Тише-тише! — попросил его я. — Вы мне сейчас всех пациентов распугаете, Роман Викторович. Тем более я с вами ещё не закончил. Сейчас вы абсолютно здоровы. Но всё же вам придётся пойти анализы сдать. Без них не рискну давать справку. Сами понимаете. Тут уже дело государственной важности в каком-то смысле. От здоровья победителя турнира будет зависеть безопасность императора.

— Да-да, конечно, — закивал стражник. — Я сейчас же всё пройду, а завтра вернусь к вам за справкой.

Севастьянов покинул мой кабинет, а вслед за ним…

Появился командир Коршунов. Эти двое резко замерли, заметив друг друга в дверном проёме. Затем стражник поприветствовал командира и отправился проходить обследование.

Ох и не к добру же эта ситуация… Больно уж странное совпадение. Как я понял, Севастьянов состоит в другом корпусе и не подчиняется Коршунову напрямую. Значит, они могут оказаться конкурентами в предстоящем турнире.

— Добрый день, господин Коршунов! — натянул улыбку я. — Не ожидал вас увидеть. Неужто вы ко мне на приём?

— Нет. Не на приём, Павел Андреевич, — нахмурился он, а затем вошёл в кабинет и прикрыл за собой дверь. — Меня интересует этот человек. Стражник Севастьянов только что был у вас на приёме. В связи с чем он обратился?

Странный вопрос. Он ведь должен быть в курсе, что сейчас проходит медицинское обследование будущих участников турнира. Либо Коршунов хочет узнать, дал ли я Севастьянову допуск к турниру, либо он пока что не уверен, собирается ли этот солдат участвовать в соревновании.

В любом случае — ответ я ему не дам. И причин на то неприлично много.

— Командир Коршунов… — я осёкся. — Прежде чем дать ответ на ваш вопрос, скажите ваше имя и отчество. Мне неудобно постоянно обращаться к вам по званию. Это невежливо с моей стороны.

— Владимир Алексеевич, — холодно ответил он.

— Так вот, Владимир Алексеевич, я не имею права докладывать вам о том, что делал у меня Севастьянов, — произнёс я. — Скажу сразу — это окончательный ответ.

— Что за беспредел⁈ — возмутился Коршунов. — Он ниже меня по званию! Мне нужно знать, что происходит со стражниками!

Упёртый, как бык. И мозгов, судя по всему, столько же, сколько у крупного рогатого скота. Я ведь только что русским языком сказал, что ответ окончательный. Какой смысл спорить?

— Врачебная тайна распространяется на всех пациентов, — ответил я. — Однако я могу дать вам совет, как получить информацию, которая вам интересна.

— И как же? — процедил сквозь зубы командир.

— Да не злитесь вы так. Мы же с вами преследуем одни и те же цели. Мне просто не хочется нарушать законы. Порядок превыше всего! — заявил я. — А касаемо совета… Запоминайте! Идёте в регистратуру, проситесь записаться на личную встречу к главному лекарю. Если он свободен, то подадите ему заявление о том, что вам требуется выписка из медицинской карты вашего сотрудника. Если главный лекарь даст добро, в течение нескольких часов он сообщит об этом моему заведующему, а тот — мне. Затем у меня будет один месяц, чтобы приготовить для вас официальную выписку. И только после этого вы получите её на руки. Не беспокойтесь, выписку я смогу сделать дней за пять.

Я заметил, как Коршунов начал краснеть. Каждое моё слово бесило его всё больше и больше. Но на этот раз я даже не пытался как-то поиздеваться над заносчивым командиром. Только после соблюдения описанного мной протокола я смогу предоставить ему информацию о пациенте.

— Какой месяц⁈ Какие ещё пять дней! Информация мне нужна сейчас же! — разорался Коршунов.

Конечно. Я это прекрасно понимаю. Турнир через три дня. Он хочет подгадить конкурентам. Но я ему в этом помогать не собираюсь.

— К главному лекарю, Владимир Алексеевич, — повторил я. — Других вариантов нет. Я не хочу терять работу из-за того, что вы принуждаете меня нарушать внутренний распорядок клиники.

Дверь в кабинет распахнулась, из-за чего Коршунов не смог продолжить спор со мной. Ко мне заглянул Евгений Кириллович Гаврилов. Наставник выглядел уставшим. Лицо опухло. Ночка в стационаре явно была не самой простой.

— Булгаков, заканчивайте приём! Остальных пациентов я приму сам, но позже, — заявил он. — Сейчас срочно выдвигайтесь в конференц-зал. Всех лекарей собирает заведующий отделением.

— Простите, Владимир Алексеевич, — сказал Коршунову я. — Но нам обоим придётся покинуть этот кабинет.

Я даже не стал наблюдать за реакцией командира. Сейчас было не до этого. Раз всех лекарей собирают на экстренной планёрке, значит случилось что-то по-настоящему серьёзное.

Оставив командира за своей спиной, я нагнал Гаврилова, и вместе мы прошли в конференц-зал. Внутри уже собрались все лекари нашего отделения. Во главе стола сидел заведующий кардиолекарь.

Как только мы заняли свободные места, Владимир Борисович Миротворцев произнёс: