Пламя на двоих (СИ). Страница 21

— Зачем тебе это? — спросила я, когда он оставил пирамидку и, сдвинувшись вбок, принялся строить следующую.

Он выбрал камень, погладил ладонью шероховатую поверхность.

— Я складываю себя, — признался Туч. — Это успокаивает.

— Ты и так кажешься спокойным, как эти горы, — махнула я карандашом.

— Значит, способ рабочий. Это учит держать равновесие. Вот как ты на бревне.

— Я упала сегодня, — сказала я, набрасывая эскиз.

— А я промазал по трем мишеням из десяти, — вздохнул Туч. — Думаю, Элай специально поставил меня стрелять, чтобы я подтянул свое слабое место. Но когда камень падает, я беру другой. Когда промахиваюсь — стреляю снова. Падение — это нормально. Да я даже с Ковшика падал!

— Ого!

— Элай меня подхватил. Он может летать. Сам по себе. Ты знала?

Я покачала головой, прячась за мольбертом. Туч был великолепной моделью — он почти не шевелился, застыв в одной позе, и вскоре я отложила карандаш и взялась за кисточку.

— Я визжал от боли как девчонка, — бормотал Туч. — Все равно что обниматься с кастрюлей, полной кипящего супа. Но зато не разбился. Сам виноват — решил прокатиться без седла, как Элай иногда рассекает. Вот еще чему учат камни. Всему свое время и место.

— За что его хотели убить? — вырвалось у меня. — Ты ведь его друг и знаешь?

Туч пожал плечами.

— Иногда мы все встаем на чьем-то пути. Элай мешал многим.

Он нахмурился и поджал губы, как будто сердясь на себя за то, что сболтнул лишнего. А я вернулась к портрету, торопясь сделать больше, пока солнце совсем не исчезло.

Туч положил последний камень и застыл перед пирамидкой, погрузившись в раздумья, и я боялась вздохнуть лишний раз, чтобы не нарушить красоту момента: огромный мужчина, хрупкий столбик камней, багрянец, растекшийся на горизонте над морем...

Туч поднялся с легкостью, неожиданной для крупного тела, размял ноги и, шагнув ко мне, уставился на портрет.

— Вот ты мне льстишь, конечно, — прокомментировал с усмешкой. — Но продолжай.

Ветер подул сильнее, и верхний камешек дрогнул, соскользнул с пирамидки и подкатился к моим ногам.

— Тебе не обидно, когда они рушатся? — спросила я.

— Нет, — сказал Туч. — Все временно в нашем мире. Кроме самых важных вещей. Слушай, Вив, — он замялся, смущаясь, — а сможешь нарисовать Каталину, если я вас познакомлю?

— С радостью, — заверила я, улыбнувшись.

— Пойдем, — сказал он, придержав для меня двери. — Темнеет.

Я собрала рисовальные принадлежности, а заодно подняла камешек — гладкий и теплый — и спрятала в карман.

— Здесь я отпускаю мысли, — говорил Туч, шагая с моим мольбертом по лестнице, — отпускаю контроль. Вдох-выдох. Потом такая легкость в голове…

Мы вышли в гостиную, и Иней тут же вскочил с кресла.

— А Элай везде тебя искал! — выдал он, заглядывая в картину. — Ух ты! Похоже! И меня нарисуй. Без майки. Чтоб снежинку было видно и пресс. А сзади — дракон, весь в шипах, черный такой, зубы скалит… Или лучше я держу его за шею одной рукой, а он…

— Сказать нельзя было, что ты с ней? — прошептал Элай за моей спиной, пока Иней болтал о будущем шедевре.

— Да я решил, что ты знаешь, — буркнул Туч. — Чего взбеленился?

— Ингрид пропала, и я подумал, мало ли…

Я обернулась, и Элай умолк.

— Так, внимание все! — громко сказал Рони. — Кто видит бабочку, поднимите руки.

Он щурился, пристально глядя на букет, над которым порхала яркая лимонница.

Я подняла ладонь, а после ушла в комнату, закрыв за собой дверь и не забыв о задвижке. Вообще-то забота Элая была мне приятна. Ясно, что это его обязанности, но все же… И куда запропастилась Ингрид?!

***

Ингрид старательно поливала маслом бревно, напевая себе под нос. Она ловкая, быстрая, и ей с легкостью удалось сбежать в долину и пробраться на площадку Крылатых игр. А теперь она готовила для рыжей сюрприз.

Украсть масло из кухни — проще пареной репы, набрать острых камней — кругом скалы, их завались, а здесь, в густой траве, они почти незаметны. Теперь, когда рыжая поскользнется и грохнется, ее будет ждать жесткое приземление. Да и в мешках, что завтра будут раскачиваться над ее головой, Ингрид припрятала пару булыжников.

Сегодня она сорвалась. Увидела иллюзию, которую сотворил Рони, потом еще рыжая начала смеяться, мол, я не горю… Как скоро до всех дойдет, что она и вправду не горит?

Нет, Ингрид не будет ждать. Пусть огонь рыжей не страшен, но она вполне может получить травму, несовместимую с учебой в Драхасе. Со сломанной рукой или ногой за драконьим яйцом не полезешь. Пока-пока, Вивиана, пиши письма!

А если повезет, она вовсе сдохнет. Несчастный случай. Подумаешь.

Ингрид плеснула еще масла и мечтательно улыбнулась.

***

Королевские флаги реяли на ветру, сверкая золотом, как драконья чешуя на моем бедре, а воздух дрожал от возбуждения. В долине, где проходили Крылатые игры, было многолюдно, и зрители торопились занять места на лавках трибун, установленных по обе стороны поля. Здесь собрались и жители Айданы, и заезжие любители драконьих забав, и вояки с приграничных постов, высматривающие себе перспективных дозорных.

— Вон моя Каталина, — с гордостью произнес Туч, указав на роскошную брюнетку, сидящую в первом ряду.

— Красавица, — искренне похвалила я.

Вся такая сдобная, в желтом платье с оборками и кокетливой шляпке с цветком — хоть сейчас на картину. Наша же форма была уныло лаконичной — белые майки и серые штаны, и я, уточнив у Хильды — не будет ли это против правил — нарисовала на спинах черные крылья. Элай ничего не сказал по этому поводу, но ребятам понравилось.

А эстафета выглядела откровенно пугающе: под брусьями блестела вода, канаты переплетались в паучью сеть, а бревно… Я мысленно застонала, когда увидела его впервые. Оно было длинным и высоченным, а над ним качались мешки, и скорость их движения все увеличивалась. Я сжала лежащий в кармане камешек, который взяла вчера с крыши, надеясь, что хоть часть спокойствия Туча передастся и мне.

Каждый куратор инструктировал свою группу, и мы окружили кольцом Элая.

— С сигналом старта каждый бежит на свой участок эстафеты, — начал он. — Там ждете, пока вам не передаст палочку предыдущий участник. Самое важное…

— Победить! — нетерпеливо перебил его Иней. — Золотое яйцо будет наше!

— Не облажаться? — неуверенно предположил Рони.

— Не потерять палочку, — пробасил Туч. — Считай, в каждых Играх кто-нибудь ее роняет. Приходится спускаться, если там на брусьях или бревне, подбирать, начинать этап снова. Или за резинку штанов ее засуньте, или хоть в зубы, но чтоб не потерять.

— Не отвлекаться и держать темп, — продолжил Элай. — Иней, ты задаешь скорость. Ты быстрый, сможешь вырваться уже на старте. После того, как передашь эстафету Рони, попробуй подморозить брусья гнезду Яниса. А затем и скалы на последнем участке.

— Я устрою им ледяные горки, — ухмыльнулся Иней.

— Все игроки команды могут перемещаться по дорожке справа от полосы, — пояснил Элай. — Центральное гнездо традиционно бежит по средней. Главное — будьте на месте, когда придет ваша очередь стартовать. Рони, а ты после канатов попробуй наслать иллюзии на команду Лорана. Хвост, мне кажется, восприимчивый.

Рони сосредоточенно кивнул.

— Туповатый он, — высказалась в своей обычной манере Ингрид. — Правду от вымысла не отличит. Хотя там вся команда как на подбор. Гаси всех!

— Вив.

Пришла моя очередь выслушивать наставления.

— Постарайся не упасть, — вздохнул Элай. — Готов поспорить, обе команды соперников считают тебя слабым звеном и будут пытаться свалить. Глас дракона наверняка гаркнет, братья-вонючки обработают газом, Берта может чиркнуть искру…

— А это не считается запрещенным воздействием? — поинтересовался Рони.

— Если не напрямую огнем по участнику, то можно, — ответил Элай. — Туч.

— Может, поменяемся? — пробасил он, мельком глянув на трибуны, где желтело платье Каталины. — Я на бревно, Вивиана к мишеням…