Эпоха героев (ЛП). Страница 21

Правда, что у них не было выбора — им пришлось принять предложение Волунда и пересечь пустыню, особенно после того, как я во сне сказала Мэддоксу, что мне нужно больше времени на отдых. К тому моменту я уже спала несколько дней, и они не могли оставаться вечно на границе.

— Расскажите мне об Инис Файл, — попросила я.

— Ты ведь знаешь о Братстве и его цели, — начал Мэддокс. Он поставил мне на колени тарелку, полную еды — больше, чем я могла бы съесть за весь день, — и следил, чтобы мои пальцы не оставались пустыми. — В него входят и сидхи, и люди, ты это знаешь. — Я кивнула, не в силах не подумать об Игнасе. — Есть и другие группы, которые тоже выступают против Человеческого двора, но не разделяют идеалы и методы Братства. Именно такой группой и является Инис Файл.

Гвен откинулась на подушки, обнимая ладонями чашку с чаем.

— Они стремятся к свободе Гибернии. Любой ценой. — Последние слова она выделила особенно. — Они состоят исключительно из фэйри, у них своя иерархия, свои планы — и далеко не всегда они делятся ими. У Братства с ними веками были сложные отношения.

Мэддокс тяжело вздохнул.

— Как я уже говорил, Волунд происходит из рода фэйри, который долго ждал подходящего момента, чтобы свергнуть Двор, особенно герцогов. Он всегда балансировал на грани тревожного нарциссизма, так что притворяться, будто он слуга и верный подданный людей, должно быть, стоило ему немало. Паральда и Хулдре смогли наладить сосуществование людей и сидхов здесь, в древнем лесу Борестел, на основе равенства рас. Но Волунд эти ценности не унаследовал. Инис Файл защищает сидхов — и только сидхов.

Я вспомнила всё, что видела за последние часы: люди, несущие паланкин, смерти, пренебрежение Рана к Гвен.

— Они затаили обиду и слишком долго вынашивали свою ненависть к людям, — добавил дракон. — Всё, что делал Двор, лишь подпитывало их убеждения… Им не увидеть дальше своей злобы.

Я медленно кивнула.

— И теперь они предлагают помощь из-за меня. Из-за того, кем они считают меня. Или кем я могу стать. — Я взглянула на Орну, на удивление молчаливую. — Из-за меча.

— Из-за того, что ты значишь, да, — подтвердила Гвен.

Слишком многое нужно было обдумать, я даже не знала, с чего начать. Веледа воспользовалась паузой, наклонившись вперёд и внимательно на меня глядя.

— А ты где была всё это время? Мэддокс рассказал, как тяжело ему далось добраться до тебя.

Я глубоко вдохнула.

— Для начала мне нужно рассказать, что было до того.

И тогда… я выложила всё, что было у меня на душе. Всё. Как я сбежала из замка с Каэли, как мы встретили саму богиню Луксию и что она открыла мне о моей магии, о моих ужасных отношениях с матерью из-за нашей наследственности, как мои силы изменили мою жизнь, что я почувствовала, когда вытащила Орну из камня, о разговоре с Фионом у озера…

Я говорила и говорила — почти выплёвывала всё то, что так долго хотела рассказать, что мечтала суметь разделить с кем-то, лишь бы не чувствовать себя такой одинокой и сломанной. Мэддокс, Гвен и Вел слушали меня внимательно и спокойно, ни капли осуждения на их лицах. Рядом с моим бедром легла рука Мэддокса, не касаясь меня, пальцы напряжённо сжаты.

Когда я рассказала, что видела священное дерево, он лишь моргнул. У меня покатилась слеза, когда я описала, как поняла: моя магия — не зло. Она не от Теутуса, и тьма, из-за которой я всегда чувствовала себя мерзкой, на самом деле была моим защитником.

Я сама — воплощение той магии, что дала мне Луксия.

Когда я закончила, мы просто сидели, глядя на остатки ужина. Уже наступила ночь. Тишина окутала нас, и она не тяготила. На моём месте мне бы потребовались недели, чтобы переварить всё услышанное.

Я уткнулась щекой в колени.

— Надеюсь, с Каэли всё хорошо, — первой заговорила Гвен.

Горячее, сильное чувство поднялось от груди к глазам, заставив их запечь.

— Всё с ней в порядке. Я всегда ощущаю её, как второе сердце в груди. Вопрос только во времени, когда мы снова встретимся.

Гвен мягко мне улыбнулась.

— Я уверена, что так и будет.

— Можно… увидеть её? — Я озадаченно взглянула на Веледу, и та поспешила пояснить: — Я про твою магию. Ты называешь её тьмой, верно?

— Да.

Луксия тоже так её называла, — подумала я.

Хотя они и должны были уже видеть её во всей красе за пределами Анисы, я позволила тьме развернуться вокруг себя. Мэддокс не шелохнулся. Даже тогда, когда один из её ленточных завитков лениво скользнул по его пальцам и поднялся по обнажённому предплечью. Все уже сняли тюрбаны и туники, и дракон закатал рукава до локтей. Когда тьма тронула его сильные мышцы и сухожилия, моё сердце на мгновение сбилось с ритма. Эта связь вернула мне вспышки жара — словно кипящий котёл. Что-то обнажённое, первобытное, безудержное.

Узы задрожали раз, другой, третий.

Я отвела взгляд.

Напротив меня Гвен и Вел были… заворожены.

Они позволили тьме коснуться себя, вплестись в волосы, скользить по шее и ушам. Хихиканье Гвен вызвало у меня улыбку.

Ни от одной из них я ничего не почувствовала — само собой. Гвен была человеком, а Вел рассказывала, что, несмотря на своё полуфэйрийское происхождение, не унаследовала ни капли магии.

Никогда бы не подумала, что доживу до такого. Даже в самых смелых мечтах. Я сдерживала свою магию столь жестоко и с таким страхом, что даже к Каэли не позволяла ей приближаться.

Я отозвала её — и чувствовала себя… хорошо.

А затем, вместо очевидных вопросов (ну, по крайней мере для меня очевидных), они набросились с выводами, пытаясь объяснить странные события, которым до сих пор не находилось объяснений.

— Вот почему ты была такой быстрой в первый день, когда мы тебя увидели, — заключила Гвен, прищурив глаза. — Сейдж тебя тогда возненавидела, за то, что ты вырубила нас за пять секунд. А Мэддокс? Я никогда не видела, чтобы его гордость так пострадала.

Я взглянула на дракона — он безмятежно развалился на подушках и наслаждался инжиром с мёдом. Похоже, слова Гвен его нисколько не задели.

— И те трансмутационные камни, и чары, — добавила Вел, скрестив руки. — Полуфэйри, создающая такие мощные артефакты и порошки мора — без посторонней помощи? Это не укладывалось в голове.

Гвен щёлкнула пальцами:

— Всё! Легенда о крещении тройняшек! Значит, правда? Король Паральда благословил детей Теутуса и Тараксис фэйрийскими силами? Я слышала, что он был просто самовлюблённый дурак и дал им только красоту и прочие пустяки.

Боги, какие они шустрые. И настроены были решительно.

— Да, — призналась я, и обе радостно ахнули. — По крайней мере, насколько я знаю. Моя семья никогда не вела хроники рода или списка даров. Но у всех у нас были способности, связанные с фэйри. Я могу использовать камни, травы и накладывать некоторые чары. Хотя, как любит мне напоминать Сейдж, у меня нет должного образования.

— И ты довольно сильна. Вот почему тебе удалось одолеть Мэддокса в лесу Рабабо, — продолжила Гвен. — И ты могла бы в любой момент вырваться из верёвок, правда?

Я невольно улыбнулась. Я прекрасно помнила тот день — связанная по рукам и ногам у дерева, пока Мэддокс, Гвен и Сейдж обсуждали, что со мной делать.

— На самом деле, я об этом думала. Но только что произошёл… наид нак с Мэддоксом. — Я сглотнула. Пожалуй, это было впервые, когда я произносила это вслух. Узы отозвались лёгким покалыванием. — И мне было любопытно. Сразу стало ясно, что вы не обычные охотники.

— Потому замок Сутарлана так быстро тебя и принял, — прошептала Гвен Веледе. — Обычно он угрюм и холоден. Должен был бы хотя бы раз столкнуть её с лестницы, прежде чем одобрить.

— Её скрытность и замкнутость тоже теперь объяснимы. И её меткость.

— Это — результат практики, — проворчала я, но они меня проигнорировали.

— И когда ты прикасалась к каким-то вещам, то будто замирала — словно душа улетала куда-то на мгновение. Наверняка это тьма показывала тебе воспоминания!