Эпоха героев (ЛП). Страница 20

Коридоры и лестницы в особняке были настолько запутанными, что я быстро перестала пытаться запоминать путь. Моя старая привычка быть настороже протестовала. Но новая Алланна… Она знала, что не одна. Меня окружали друзья. Если бы пришлось бежать — я бы не осталась одна. Если захочется исследовать особняк позже — у меня есть с кем.

Что-то холодное и мягкое скользнуло по моему запястью. Я улыбнулась.

Я знаю, что у меня есть и ты, — сказала я Тьме.

Сэйдж явно выросла здесь. Это было видно по каждому её шагу, даже если бы я не слышала её разговор с братом. И по какой-то причине она ушла в Братство — и за это семья затаила на неё обиду.

Наконец, мы добрались до круглого холла с множеством дверей. Он был размером с небольшой бальный зал, с бронзовыми крюками и висящими на них гобеленами, с уголком, уставленным подушками для отдыха. Напротив лестницы, по которой мы пришли, раскинулся длинный резной балкон с видом на Анису.

Половина города уже скрылась в тени каньона.

— Здесь комнаты для гостей, — небрежно бросила Сэйдж, указав на двери. — Выбирайте любую и устраивайтесь, как хотите.

Я подошла к балкону и коснулась решётки. Гвен и Вел подражали мне, глядя вниз с любопытством.

— Я думал, твой отец посадит нас в самую глухую дыру каньона, — заметил Мэддокс.

Я отчётливо услышала, как Сэйдж фыркнула.

— Зачем? Он не хочет вас удерживать или пытать, он хочет использовать. Он сделает всё, чтобы вы стали его союзниками и приняли его точку зрения. В том числе — попытается вам понравиться.

— Да хоть так, — бодро вставила Гвен, как всегда, источник позитива. — Зато сегодня мы наконец-то поспим в нормальной постели, в тепле, и без всяких тварей пустыни. Спасибо тебе, Сэйдж.

На лице воительницы появилась выражение чистейшего дискомфорта.

— С чего ты вообще меня благодаришь?

— Потому что знаю: меньше всего на свете ты хотела возвращаться в это место, — мягко проговорила Гвен. Мы впятером снова были вместе — те самые, кто собирался в библиотеке замка Сутарлана, чтобы убежать от мыслей в книги, заклинания или дремоту. Но сейчас я ощущала неловкость из-за того, как напряжённо стояла Сэйдж: губы сжаты, поза — как струна. Всем видом она умоляла Гвен замолчать. И я её прекрасно понимала.

— И ещё знаю, что ты сейчас пойдёшь к отцу и братьям — убедиться, что всё под контролем.

— Сомневаюсь, что мои слова хоть что-то изменят. Это не… — Её губы остались приоткрытыми, будто она колебалась. — Мой отец держит слово. Всегда. Пока вы здесь — вам ничего не грозит. Но держите уши востро.

Я скользнула взглядом к горизонту. С этой высоты — этажей с четвёртого или пятого — город раскрывался полукругом у наших ног.

С такой перспективы невозможно было не заметить ужас.

То, насколько неестественно выглядела Аниса — город, некогда знаменитый своим шумом и жизнью — теперь такой… безмолвный.

Орна тихо задрожала у меня на боку, я инстинктивно коснулась рукояти. Но она молчала — как я и просила.

Гвен и Сэйдж обменялись ещё парой фраз, а я продолжала смотреть на изуродованные тела, насаженные на колья. Отсюда их было видно слишком хорошо, и я не могла не задуматься: не этого ли и добивался Волунд, выделяя нам эти комнаты?

В тот момент, когда я почувствовала, как по запястью пробежала дрожь, Мэддокс встал у меня за спиной.

— Алланна?

— Да, — я повернулась к нему. — Прости.

Он ничего не сказал. Сэйдж уже ушла, а из ближайшей комнаты, у балкона, доносились голоса Вел и Гвен.

Мы вошли следом, и у меня вырвался долгий вздох. Да, герцоги Хайфайд жили на широкую ногу. Выражение «в роскоши» тут подходило как нельзя лучше. Комната была поделена на три зоны ширмами из красного, местами облупленного дерева. Балкон снаружи тянулся вдоль всей стены.

Слева находилась спальня. Хотя «спальня» — слишком громко сказано. Скорее, море подушек, сброшенных в круглую выемку на платформе. Чтобы туда попасть, нужно было подняться по трём ступенькам, и я всерьёз задумалась — можно ли выбраться оттуда с достоинством, если однажды погрузишься в эти шелковые подушки.

Центральная часть была, очевидно, салоном. Низкий столик, на нём — кувшины, чаши, тарелки с фруктами, вяленым мясом и закусками. Еда выглядела свежей, в отличие от гнилой, которую мы видели на рынке.

Пёстрые ковры с полосами и спиралями покрывали плиточный пол и заходили в последнюю комнату. На стенах — вмонтированные полки, на которых мерцали разноцветные свечи. Именно они источали запахи жасмина, ладана и мёда. Я увидела аккуратно сложенные полотенца и ткани, а затем — когда шагнула ближе — увидела, как свет отражается от поверхности воды. В полу был настоящий бассейн, размером примерно с три ванны.

— Вода поступает прямо из колодца под особняком, — пояснил Мэддокс. — Система труб впечатляет. Король хотел перенести её в дворец.

— О, спасибо тебе, Великая, — прошептала Гвен, сложив ладони под подбородком. — Больше никогда не усомнюсь в тебе.

Похоже, путешествие через пустыню далось ей нелегко.

— Если это комнаты для гостей, боюсь представить, в какой роскоши жили сами герцоги, — пробормотала я.

Мэддокс взял фрукт.

— Не так уж они и отличались. Большинство аристократов куда больше стараются произвести впечатление, чем действительно наслаждаться комфортом.

Я подошла к стене у двери, где был изображён вепрь в атакующей позе. Провела пальцами по его золотым рогам — и не сомневалась, что в краску действительно добавили частицы золота.

Я подумала о Дедалере и Хопе. Где они? В порядке ли?

Мы уселись за стол и с жадностью накинулись на еду. Я не осознавала, насколько голодна, пока не отпила первый глоток — оказался имбирный чай. В животе тут же заурчало, он сжался от неожиданной тяжести. Три пары глаз уставились на меня.

— Простите.

Почти сразу Мэддокс протянул чёрную керамическую тарелку и начал накладывать туда самые крупные и сочные куски. Он сидел рядом со мной — через два подушки. У меня внезапно возникло жгучее желание скинуть их на пол.

— Мы пытались тебя кормить, пока ты была без сознания, — сказала Веледа, — но ты всё отвергала. Удивительно, что ты вообще на ногах, да ещё и выглядишь нормально после стольких дней без воды. Если честно.

— Я однажды, когда была маленькой, почти месяц жила, не притронувшись к еде, пила грязную воду из луж, — призналась я. Рука Мэддокса, потянувшаяся к апельсину, замерла. — Заболела, но выжила. Такая у меня кровь.

Большие синие глаза Гвен уставились на меня, не мигая. Вел затаила дыхание, развалившись на синей подушке. Мэддокс напряжённо сжал кулак — тело излучало едва сдерживаемую ярость.

— Ладно. — Я положила Орну у пустого кувшина с орхидеями, рядом с собой. — Думаю, пора наверстать упущенное. Орна, можешь ругаться сколько угодно.

Клинок слабо засветился и пробормотал что-то неразборчивое.

Гвен кивнула, глядя на меч с удивлением и опаской.

— Я её себе представляла…

— Представляла какой? — рявкнула Орна. — Большой? Могущественной? С четырьмя лезвиями, что ли?

— Грязной и ржавой, — призналась блондинка. — Но ты… красивая.

— Ах.

Глава 12

Аланна

Мы не то, чтобы не боимся смерти — мы знаем, что она не конец.

Луксия унесёт нас к Кранн Бетад, мы сольёмся с его ветвями и корнями.

И однажды, когда придёт время, мы вернёмся.

Оив вечен.

— Вера сидхов о смерти

Девушки и Мэддокс рассказали мне обо всём, что произошло, пока я была без сознания. Я онемела, когда узнала, что сапоги, что были сейчас на мне, действительно мои. Только отремонтированные и приведённые в порядок мастером-сапожником, лепреконом Карадавком.

Правда, что по всему королевству почувствовали всплеск магии, когда я вытащила меч.

Правда, что Братство раскололось, и его члены теперь скрываются в безопасных местах, чтобы найти укрытие для сидхов из На Сиог.