Академия Аркан (ЛП). Страница 65

— Я могу…

Вадуин встаёт — и вдруг кажется в тысячу раз выше. Он смотрит на меня, потом на безжизненное тело Кел.

— Если у тебя нет особой карты, способной вернуть человека из мёртвых, ты ничем не поможешь.

На слове «мёртвых» Лурен издаёт вопль. Она сгибается пополам, вцепившись руками в живот, её начинает рвать.

— Занятие окончено. Дристин, отведи Лурен в лечебницу. Остальные — убирайтесь с глаз моих. — Посвящённые начинают расходиться.

Лурен кричит, цепляясь руками за воздух, словно пытаясь ухватиться за невидимые стены, пока Дристин уводит её.

— Кел! Кел! Дайте мне её увидеть! Я убила её. Я убила её. Я убила её! — её вопли хуже, чем стоны умирающих в Халазаре.

— Дристин, отпусти её, — говорю я.

— В лечебницу, — резко обрывает Вадуин.

Моё тело дёргается, я разворачиваюсь к профессору, расправив плечи.

— Она имеет право попрощаться со своей подругой.

— Она будет там, где я велю. — Его голос почти рычит. — Дристин, сейчас же. Остальные — вон. — Приказы отданы, и все послушно уходят. Сорза поднимается с земли, я иду вслед за ней, но Вадуин останавливает меня.

— Ты — нет. — Я бросаю на него взгляд, от которого краску можно содрать, но он лишь мрачнее хмурится. — Ты проведёшь остаток дня со мной. Я не потерплю неуважения.

Сорза смотрит на меня исподлобья, тревожно, но всё же уходит за остальными, оставаясь справа от Лурен. Дристин держится слева. Зная, что они рядом, я чувствую себя чуть спокойнее, хотя и вынуждена подчиниться Вадуину.

На крыше остаёмся только мы двое. Он не говорит, что мне делать, поэтому я просто стою, пока он возвращается к входу и зовёт троих сотрудников в робах. Те молча поднимают тело Кел. Без всякого почтения уносят его обратно в академию.

Мне доводилось видеть смерть. Я успела узнать Кел лучше, чем многих других здесь, но она не была для меня дорогой подругой. Не так, как для Лурен. И всё же именно от боли, которую я знаю, что испытывает Лурен, мои внутренности сводит узлом.

Она потеряла единственного человека, которому по-настоящему доверяла…

— Лурен даже не смогла попрощаться, — шепчу я.

— Довольно, — резко отзывается Вадуин.

— Лурен потеряла единственную подругу, а вы…

— Всё потому, что она не справилась со своей магией.

— Это не вина Лурен, — прищуриваюсь я.

Что-то во взгляде Вадуина заставляет меня приготовиться к удару. Его зелёные глаза горят яростью. Но он почти не двигается.

— Возможно, теперь она научится лучше контролировать магию, увидев, к чему приводит потеря контроля.

— Вы чудовище. — Мне плевать, что он может сделать. Я пережила и хуже.

— Я учитель, который потерял ученицу! — Вадуин резко делает шаг ко мне, так стремительно, что я не успеваю отступить. Его голос прорывается болью. Болью, которую я не ждала услышать. Словно он… заботится. — Раз ты такая умная, Редуин, скажи: что бывает, если арканист хоть раз призывает перевёрнутую карту?

— Ему легче снова это повторить.

— Ему легче снова это повторить, — мгновенно вторит он. — Верно. Я хотел, чтобы Лурен испытала боль, потому что ей необходимо её знать. Иначе она причинит вред другим и, скорее всего, погубит себя, когда её магия перевернётся ещё раз.

Это бессердечно. Жестоко. Но и… справедливо по-своему.

Может быть, Вадуин больше похож на Каэлиса, чем я думала; они оба заботятся куда сильнее, чем показывают.

— А теперь смой кровь. Ты свободна только, когда не останется ни капли.

Я тянусь к своей колоде.

— Не так. — Он указывает в сторону входа, где оставлены ведро, тряпка и щётка. — Без магии. Чтобы у тебя было достаточно времени подумать обо всех причинах, почему следует исполнять приказы, когда их дают. Ты ведь можешь не знать всей картины.

Я держу его взгляд ещё несколько секунд. Вадуин непреклонен. И потому уступаю я. Молча делаю, как он велит. Беру ведро и начинаю скрести камень.

Часы тянутся. Камень пористый, а Вадуин не спешит приносить новые вёдра. Долгое время я просто размазываю кровь. Но я не жалуюсь. В каком-то смысле это похоже на бдение. Вадуин стоит, облокотившись на одну из колонн перголы у входа, и всё это время наблюдает за мной.

Только с четвёртым ведром я замечаю странный блеск. Это не простое отражение солнца в мутной воде и не вкрапление кварца в камне, из которого возведена академия. Это крошечный осколок, похожий на цветное стекло. Только вот от него исходит укол магии — он впивается в палец, будто игла пронзает кость.

Морщусь, встряхиваю руку и украдкой смотрю на Вадуина. Он по-прежнему наблюдает. Если заметил моё движение, то ничего не сказал. Я возвращаюсь к чистке. Нахожу ещё несколько таких осколков — все одного и того же оттенка бирюзы. Все жалят магией. Вероятно, связано с переворотом карты? Похоже на то… Но я никогда прежде не сталкивалась с перевёрнутыми картами, могу лишь строить догадки. Сомневаюсь, что Вадуин станет отвечать, если я спрошу.

А следующий, кто появляется, точно не пожелает говорить о перевёрнутых картах.

— Что всё это значит? — Голос Каэлиса скользит по ветру, опасный, как кобра. Его глаза сверкают, скользя от меня к Вадуину.

— Я учу её уважению. Она должна понять важность того, чтобы убирать за собой.

— Моя невеста не должна ползать на коленях с тряпкой, — прорычал Каэлис и сделал шаг ко мне.

— Нет. — Я отклоняюсь назад, садясь на пятки. — Ваше высочество, с уважением — нет. — Я хочу уйти, сильнее, чем чего бы то ни было. Хочу последовать за Каэлисом обратно в его апартаменты, рухнуть на его диван перед огромным камином. Попросить любезно, не согласится ли Ревина принести мне высокий стакан горячего, чтобы согреть кости, пропитанные холодом смерти. Может быть, я даже осмелилась бы занять ванную Каэлиса, куда более роскошную, чем всё, что доступно студентке, ради отчаянно необходимой бани. Но я не могу.

— Вот, видите, о чём я говорю, — вмешивается Вадуин, указывая на меня. — Её наглость —

— Профессор Торнбро дал мне задание, ректор, — перебиваю я, обращаясь только к Каэлису. Его взгляд не отрывается от меня. — Я намерена довести его до конца.

Каэлис поджимает губы, но уже через миг лицо принимает нейтральное выражение, прежде чем Вадуин успевает заметить его раздражение.

— Очень хорошо.

Вадуин щурится, глядя на меня. Он не может возразить. Я даю ему именно то, чего он добивается.

Даже если для этого придётся остаться здесь до самой ночи.

Каэлис уходит.

Когда поднимается луна, последние следы крови исчезают с камня. Кел унесли в одно мгновение, словно чемодан. А очистка её следов заняла часы. Но в итоге для меня это стало честью — оказать её памяти такую скромную услугу. Лурен же, вероятно, придётся куда дольше смывать с рук случившееся сегодня.

К этому времени мы с Вадуином оба уже пропустили ужин. Когда последняя влага высыхает под вечерним ветерком, я поднимаюсь, распрямляюсь и направляюсь к нему, опустив глаза. Он давно уже сидит.

Ни благодарности. Ни язвительного комментария. Он не произносит ни слова, пока я прохожу мимо и вхожу в академию.

Глава 33

До возвращения Лурен на занятия прошло три дня. Когда она всё-таки вернулась, то не сказала никому ни слова. Просто утром появилась за своим столом для рисования. Тихая, сосредоточенная. Я отлично заметила, как остальные ученики косились на неё с опаской, их нарочито громкие шёпоты звучали: «А какой смысл в рисовании, если твои карты обращаются против тебя?» Я осекла их одним уничтожающим взглядом. Лурен даже не подняла глаз.

Когда я попыталась подойти к ней после урока, она быстро сбежала.

Позже, за ужином, Сорза уставилась на два пустых стула рядом со мной и спросила:

— Ты её сегодня хоть видела?

— Нет. — Я прекрасно понимаю, о ком речь.

— Я тоже нет, — вздохнул Дристин и сжал переносицу пальцами. — Может, оно и к лучшему, что она прячется. Я слышал, кое-кто даже радовался тому, что из претендентов выбыли не один, а сразу двое: мол, Лурен теперь «практически в коме».