Академия Аркан (ЛП). Страница 58

Грань между физическим и магическим боем стирается. Карты растворяются, расплетаются в нити света, взрываются разноцветной пылью, исчезают в мареве.

Я не дралась так уже целую вечность. По-настоящему. Без сдерживаний. Захлёбываюсь дыханием, в крови, каждая мышца горит. Злость и отчаяние толкают меня вперёд. Мой болевой порог куда выше его. Я ставлю на это свою жизнь.

— Перестань… двигаться… сука, — рычит он. Я не вижу, какая карта ударяет меня.

Меня швыряет, я перекатываюсь через дальний стол, и только стена останавливает моё тело. В глазах вспыхивают искры. Эза уже тянется к Повешенному. Нет… я не вернусь туда. Но тело не слушается. Я не могу пошевелить даже пальцем.

— Я не вернусь туда, — сиплю. Вернуться в Халазар, даже только в мыслях… — Я лучше умру.

Мне трудно стоять: рука соскальзывает по стене, покрытой кровью. Эза почти дотянулся до своей карты — и сможет активировать её одной мыслью. Я обрушиваюсь на стол, за которым сидела, каракули всё ещё раскиданы по листам, а кровь из носа падает звёздными каплями.

Если когда-либо мне нужна была удача…

Колесо Фортуны. Поворот судьбы. Оно несложно. Его нельзя контролировать. Оно вбирает всё и ничто. Я черчу круг на листе, затем ещё один, незавершённый, вокруг. Линии тянутся от внешнего кольца к центру. Я вбиваю ладонь в бумагу и выплёскиваю всё — всю магию, всю себя, каждую крупицу удачи, что была у меня. Символ вспыхивает серебристым светом и исчезает.

Но этого оказалось мало. Эза наконец касается своей карты. Она поднимается в воздух. Я замираю в ожидании удара. Но он не приходит.

Приоткрыв глаза, я вижу, что он сам в замешательстве смотрит на карту. Его Повешенный разлетелся в десяток обрывков, став бесполезным. Поворот судьбы. Не так, как я представляла… но именно то, что было нужно.

Я бросаюсь на него. Не с магией — всем телом.

Я сверху. Эза беспомощен подо мной. Он больше не сопротивляется, но я уже не могу остановиться. Я бью и бью, наша кровь смешивается. Вся боль, копившаяся во мне, наконец находит выход.

Он больше никогда не заставит меня чувствовать себя маленькой. Никто не заставит. Я убью любого, кто посмеет угрожать мне или тем, кого я люблю. Для них не будет пощады. Не будет мира. Я перекрою к чёрту весь этот мир, если только это позволит мне сохранить семью и защитить её.

Я и правда могла бы убить его… пока чья-то сила резко не отрывает меня прочь.

Железная хватка Каэлиса сжимает моё запястье, он рывком поднимает меня с Эзы. Я спотыкаюсь и падаю на пол. Эза не теряет времени: сплёвывает кровь и переворачивается на бок.

— Чудовищная тварь! Она напала на меня без всякой причины! — кривится он.

Взгляд принца холоден, как и его хватка, когда он оглядывает разгром, что мы устроили в некогда уютном убежище Старших. Его глаза останавливаются на мне, смягчаются — и тут же вновь каменеют. Опасность сочится из ауры Каэлиса, и этого хватает, чтобы даже Эза отшатнулся.

— Назови её тварью ещё раз — и познаешь нечто куда хуже её кулаков, — голос Каэлиса, словно ледяное пламя. Горький и обжигающий. Почти рык.

— Но, но… — начинает Эза.

— У меня есть твоя золотая карта, Эза. Даже если ты умрёшь, её можно будет использовать, чтобы призвать Мир. Ты мне больше не нужен. — Каэлис усиливает угрозу.

— Твой отец скажет иначе.

Это задевает.

— Убирайся. Сейчас же. И набирайся ума, пока я не увижу тебя снова, иначе проверим эту теорию.

Эза кое-как встаёт, пошатываясь. Бросает на меня уничтожающий взгляд.

— Прячься за его спиной, как трусиха. Мы всё равно закончим это.

Я не успеваю ответить, он уже уходит.

Каэлис поворачивается ко мне.

— Он начал, — выдыхаю я, прежде чем принц скажет хоть слово.

— Я знаю, что он начал. — В его голосе нет укора. — Когда я не увидел тебя на ужине, пошёл искать… — Его вторая рука чуть двигается, словно хочет коснуться моего лица. И я понимаю: это первый раз, когда мы так близко наедине после того злополучного вечера.

Холодок пробегает по спине. Уязвимость просачивается в вены, вытесняя боевой азарт. Каэлис волнуется… за меня? Невероятно.

— Мне не нужна твоя защита, — возражаю я, не в силах вынести его взгляд. Саму мысль, что он может бояться за меня.

— Нет, конечно. — Он качает головой. — Но тебе нужно, чтобы я удержал отцовский гнев, если ты прикончишь одного из его Старших после того, как закончишь золотую карту. — Принц поднимается. Я не упускаю: «всяческие пытки» звучат как нечто ещё худшее, чем Халазар. — А теперь — пойдём.

— Куда?

— В мои покои.

— Я не хочу. — Возражение звучит слабее, чем должно.

— Я и не спрашивал. — Его губы чуть трогает усмешка, но глаза всё ещё полны тревоги. — Считай это приказом принца.

— Как ты смеешь… — начинаю я.

— Ты вся в крови и синяках, Клара. И я не позволю, чтобы мою будущую жену видели так, будто она свалилась с лестницы, устланной кинжалами, а я не сделал ничего. — Я не двигаюсь. Он поднимает бровь. — Что теперь? — вздыхает Каэлис.

— Мне плевать, как я выгляжу. Я не твой трофей, чтобы наряжать и выставлять напоказ.

Он опускается на колено, его глаза на уровне моих. Странность того, что принц склоняется передо мной, кружит голову сильнее, чем удары Эзы.

— Хорошо. Мне всё равно, как ты выглядишь. Будь окровавленной. Будь королевой крыс из Города Затмений, если уж так хочешь. Но я никогда не позволю сказать, что мне безразличны те, кто ближе всего ко мне.

Эти слова ложатся на меня, словно целебная мазь. Слова, так похожие на мои собственные. Тёплый жар разливается по телу. Впервые я понимаю в нём нечто.

— Я близка тебе? — мой голос становится мягким.

— Ты не видишь вокруг меня толпы друзей, не так ли?

Это вырывает у меня слабый смешок. Даже Каэлис улыбается, но тут же гасит улыбку.

— Или ты снова отвергнешь мою помощь? — вопрос возвращает меня в ту первую ночь в Академии. К моим ранам после фестиваля Огня, которых я не позволила ему коснуться. Я молчу. Всё ещё та же недоверчивая, раненая тварь.

— Пожалуйста, позволь мне помочь.

Сработало именно «пожалуйста».

Со стоном и скривившись, я всё же протягиваю ему руку. Каэлис пытается скрыть улыбку, но проигрывает — будто моя мрачность кажется ему забавной. Несколькими точными движениями он приводит зал в порядок картами и выводит меня прочь. Когда становится ясно, что тело отказывается держаться на ногах, его руки подхватывают меня под колени, и он поднимает меня.

— Эй! — возмущаюсь я, но в голосе нет силы.

— Что же мне с тобой делать? — вздыхает он.

Я складываю руки на груди, лишь бы не обвить их вокруг его шеи, хотя так было бы устойчивее, пока мы поднимаемся по лестнице.

— Отпусти меня.

— Поверь, — тихо говорит он, — это единственное, чего не хочет ни один из нас.

Глава 30

Мы идём потайным ходом через внутренние своды моста, ведущего в его апартаменты, поднимаемся по извилистому коридору и входим через гардеробную. Всё это время Каэлис держит меня на руках так легко, словно я ничего не вешу, хотя после недель тренировок я знаю — это далеко не так. Он опускает меня на один из диванов у камина.

Принц исчезает за одной из множества боковых дверей. Слышу, как он зовёт Ревину. Его слова глушит расстояние, и я не пытаюсь напрягать слух ради того, чего всё равно не расслышу. Вместо этого глубже погружаюсь в мягкие подушки, позволяя им бережно принять на себя каждую рану, каждый болезненный участок моего тела.

В воздухе пахнет самим принцем… чернилами, кедром, натёртой кожей…

— Ты выглядишь вполне довольной тем, что портишь мой диван своей кровью, — Каэлис оказывается рядом, в руках у него чаша с водой и тряпка, свисающая через край. В какой-то момент я должна была закрыть глаза. Достаточно надолго, чтобы мурлыкающая Присс устроиласьу меня на животе. По крайней мере, ее моё состояние ничуть не смущает.

— Это не только моя кровь.