Оракул с Уолл-стрит 8 (СИ). Страница 41

— Франклин, у меня к вам предложение, которое может спасти тысячи жизней и одновременно укрепить позиции Америки в медицинской науке.

— Заинтриговали. Слушаю внимательно.

— У меня в кабинете сидит доктор Александр Флеминг, шотландский ученый, который разработал революционное лекарство под названием пенициллин. Это антибиотик, способный излечивать инфекции, от которых ежегодно умирают сотни тысяч людей.

— Звучит впечатляюще. В чем проблема?

— Власти и медицинский истеблишмент тормозят внедрение препарата. Но если мы организуем производство пенициллина, Америка станет мировым лидером в одной из наиболее перспективных направлений медицины. Поверьте мне.

В трубке несколько секунд слышались только помехи, затем Рузвельт заговорил снова:

— Это действительно может стать настоящим прорывом в медицине? Я доверяю вашему чутью, Билл, но мне нужны твердые гарантии эффективности препарата.

Я повернулся к Флемингу:

— Доктор, готовы ли вы предоставить губернатору Рузвельту полные данные клинических испытаний?

— Разумеется! — воскликнул ученый. — У меня есть детальные отчеты о каждом случае применения пенициллина.

— Франклин, доктор Флеминг может предоставить исчерпывающую документацию об испытаниях препарата. Более того, он готов лично продемонстрировать эффективность пенициллина на пациентах американских госпиталей.

— Превосходно, — ответил Рузвельт. — Билл, организуйте встречу с доктором Флемингом на следующей неделе. Я хочу лично обсудить возможности. Также привлеку к разговору руководителя здравоохранения штата Нью-Йорк.

— Кроме того, — добавил я, — нам понадобится содействие федеральных структур. Разрешения на строительство производственных мощностей, поставки сырья, сертификация препарата.

— Это можно организовать, — уверенно сказал Рузвельт. — У меня есть связи в Министерстве здравоохранения и Управлении по контролю качества пищевых продуктов и лекарств. Если препарат действительно настолько эффективен, как вы утверждаете, мы найдем способы ускорить все процедуры.

Флеминг слушал разговор с нарастающим изумлением и восторгом. Очевидно, он не ожидал такой оперативности в решении проблем.

— Франклин, — продолжил я, — есть еще один аспект. Производство пенициллина может стать основой для создания американской фармацевтической промышленности. Это тысячи рабочих мест, экспортные возможности, научное лидерство.

— Понимаю, Билл. Это вписывается в нашу концепцию экономического восстановления через инновационные проекты. Сколько времени потребуется на организацию производства?

Я вопросительно посмотрел на Флеминга. Ученый быстро перелистал записи:

— При наличии всех разрешений и финансирования — от восьми до двенадцати месяцев, — прошептал он.

— Всего три месяца, максимум полгода, — передал я губернатору, а Флеминг всплеснул руками, когда услышал такие сжатые сроки. Но возражать не стал.

— Отлично. Билл, встречаемся в среду в два часа дня в моем кабинете в Олбани. Приезжайте с доктором Флемингом и всей необходимой документацией.

— Договорились. До встречи.

Я положил трубку и повернулся к ошеломленному ученому:

— Доктор Флеминг, поздравляю. Через неделю вы встретитесь с будущим президентом Соединенных Штатов для обсуждения производства пенициллина в Америке.

Флемминг молчал несколько секунд, затем медленно произнес:

— Мистер Стерлинг, за один телефонный звонок вы решили проблемы, которые казались мне неразрешимыми. Как это возможно?

— В Америке, доктор, ценят инновации и готовы рисковать ради прогресса, — ответил я. — Особенно когда инновации могут спасти человеческие жизни и одновременно принести экономическую выгоду. А теперь, — я открыл записную книжку, — давайте обсудим практические детали.

Мы проговорили еще полчаса, планируя детали организации американского производства пенициллина. Когда доктор ушел, я остался в кабинете, обдумывая произошедшее.

За окнами сверкал весенний день, улицы кипели прохожими, спешащими по своим делам. Я налил себе виски из графина и поднял стакан, салютуя самому себе.

Иногда знание будущего позволяет творить настоящие чудеса.

Глава 17

Еще переговоры

Отель «Палмер Хаус» в центре Чикаго встретил нас мраморными колоннами, хрустальными люстрами и атмосферой респектабельности, которая плохо сочеталась с истинной целью нашего визита. Вечер окутал город промышленной дымкой, смешивая запахи угля, металла и озерной воды.

Лифтер, пожилой негр в бордовой униформе, молча поднял нас на двенадцатый этаж. Коридор был пуст, только наши шаги гулко отдавались от мраморного пола.

— Босс, — тихо произнес Шон Маллоу, — люди Нитти заняли весь этаж. Шесть человек в холле, двое на лестничных клетках, еще трое патрулируют коридор. Профессиональная работа.

О’Мэлли поправил костыль и проверил пистолет под пиджаком:

— Мы в самом сердце вражеской территории. Если что-то пойдет не так, придется выбираться с боем.

Дверь люкса номер одна тысяча двести пятнадцать охраняли два массивных итальянца в темных костюмах. Один из них, человек с характерным шрамом на щеке, кивнул нам:

— Мистер Стерлинг? Френк ждет. Оружие оставляете здесь.

— Исключено, — отрезал Маллоу. — Мы ясно обговорили все условия. Оружие остается при нас.

Шрамоголовый переглянулся с напарником и неохотно кивнул:

— Проходите. Но помните, что любое резкое движение будет истолковано соответствующим образом.

Внутри люкса царила атмосфера дорогой роскоши. Персидские ковры, мебель красного дерева, картины в золоченых рамах. Из больших окон открывался вид на огни вечернего Чикаго. Город, который Нитти считал своей вотчиной.

Фрэнк Нитти сидел в кожаном кресле у камина, попыхивая сигарой стоимостью в пятьдесят долларов. Даже в неформальной обстановке он выглядел как корпоративный управляющий. Темно-синий костюм, белая рубашка, консервативный галстук. Но холодные серые глаза выдавали истинную природу этого человека.

Оуни Мэдден стоял у окна, держа в руках стакан виски. В профиль он казался усталым, словно груз посредничества между двумя враждующими сторонами давил на его плечи.

— Мистер Стерлинг, — Нитти не встал с места, лишь указал на кресло напротив. — Оуни говорил, что у вас есть предложение. Весьма любопытно.

Я сел, сознательно откинувшись назад, демонстрация спокойствия в логове хищника.

— Мистер Нитти, начну прямо. Ваша экспансия на восток создает проблемы для всех. Война между нашими организациями будет кровопролитной и дорогостоящей. Предлагаю альтернативу.

Нитти затянулся сигарой, выпуская дым в сторону потолка:

— Продолжайте.

— Территориальный раздел. Четкие границы, никаких пересечений интересов. Чикаго и Средний Запад остаются за вами. Нью-Йорк и Восточное побережье — за Комиссией.

— И почему это должно меня заинтересовать? — Нитти подался вперед. — У меня есть ресурсы для захвата любых территорий, которые я считаю нужными.

Мэдден отвернулся от окна:

— Френк, выслушай его предложение полностью.

— Потому что, — продолжил я, не обращая внимания на реплику Мэддена, — война стоит денег. Много денег. А мертвые не считают прибыли.

В этот момент мне вспомнился Томми Маккарти, верный ирландец, который погиб, защищая мои интересы.

— Кстати о мертвых, — сказал я, глядя Нитти прямо в глаза. — Томми Маккарти. Хороший человек. Не заслуживал такой смерти.

Лицо Нитти не изменилось ни на йоту:

— Не знаю, о чем вы говорите, мистер Стерлинг. Если кто-то из ваших людей погиб, это печально, но не имеет отношения ко мне.

Ложь. Все в комнате знали, что это ложь. Но Нитти не собирался признавать причастность к убийству.

О’Мэлли сжал трость покрепче, упоминание Томми затронуло ирландца за живое.

— Хорошо, — сказал я. — Оставим прошлое в прошлом. Поговорим о будущем. Ваш синдикат получает семь штатов, полную свободу действий, доступ к железнодорожным линиям и промышленным центрам. Это больше территории, чем контролирует любая семья в Нью-Йорке.