Возвращайся, сделав круг 2 (СИ). Страница 79
- Нет конечно...
- Вот и не тревожься из-за подобных мелочей! Не обращаешь же внимания на то, что испытываю к тебе я!
Тронутая ободряющими словами лиса, я уже расплылась в благодарной улыбке, но, услышав последнюю ехидную фразу, не удержалась и ткнула его в бок. Дэйки только захихикал и кивнул на слабо мерцающую окружность с иероглифом, ведущую на верхний этаж. Я тоже рассмеялась.
- Спасибо, Дэйки.
Шутливо поклонившись, он чмокнул в воздухе губами, изображая поцелуй.
- До завтра?
- Не исключено,- подмигнула я и ступила на окружность.
[1]Сёдзи – в традиционной японской архитектуре это дверь, окно или разделяющая внутреннее пространство жилища перегородка, состоящая из прозрачной или полупрозрачной бумаги, крепящейся к деревянной раме.
Глава 32
Полуразрушенные строения, густая трава повсюду и величественная криптомерия, возвышающаяся над тем, что осталось от монастыря, где некогда мне спасли жизнь... Иошинори неохотно выпустил меня из объятий посреди диковатого дворика. Сора, державший в руках узел и охапку ирисов, опустился рядом почти в то же мгновение и вопросительно посмотрел на меня.
- Буду благодарна, если отнесёшь это к криптомерии,- улыбнулась я.
Там у корней могучего дерева мы с Кэцеро похоронили тело монаха. Тэнгу поклонился и упорхнул, а я подняла глаза на Иошинори.
- Не волнуйся,- с нежностью провела ладонью по помрачневшему лицу.- Ночь закончится быстро. И мне здесь ничто не угрожает.
- Сора будет поблизости.
- А ты?- прищурилась я.
Мимолётно улыбнувшись, Иошинори прижался к моим губам долгим поцелуем.
- Я приду за тобой с первым лучом солнца.
И я осталась одна... Закат близился, времени на приготовления оставалось немного. Но, прежде чем отправиться к криптомерии, я всё же прошлась по территории монастыря, и воспоминания набросились на меня, как вечно голодные хидаругами[1]... Вот "лазарет", в котором Кэцеро боролся за жизнь после того, как заслонил меня от ядовитого шипа. Вот моя комната, куда он врывался, как к себе домой. А вот молельня, в которой я впервые увидела Нобу-сан в облике рокурокуби, и в которой он умер с именем Эмико на устах... Всё это было в другой жизни. И в то же время, будто только вчера... Почти стёршиеся краски, прогнившие циновки, провалившиеся крыши... Но, кажется, прямо сейчас с ветвей криптомерии спрыгнет встрёпанный полудемон, и я услышу его "Аими! Неужели уже встала?". К горлу подступили слёзы... и я почти бегом бросилась к корням могучего дерева. Небольшой холмик, почти сравнявшийся с землёй. Возле него – оставленный Сорой узел и цветы. Всхлипывая и вытирая всё-таки брызнувшие слёзы, я принялась за дело.
Солнце село. Монастырские строения окутали сумерки. Но к появлению призрачного гостя всё было готово. Чашечки с едой, ирисы в бамбуковой вазе, горящие фонари вокруг могилы, циновки... На одной, почти забыв дышать, застыла я. Другая оставалась пустой... пока. Нэцуми советовала мысленно произнести имя умершего, и тогда он обязательно появится. Я зябко поёжилась, хотя ночь была тёплой. Подумать только... я, всю жизнь боявшаяся призраков до истерики, собираюсь вызвать одного из небытия... Тряхнув головой, мысленно произнесла: "Нобу-сан" и прислушалась. Ничего, только стрёкот насекомых. Я повторила зов ещё несколько раз – уже вслух, но монах не появлялся. Может, он уже знает, что произошло с Кэцеро, и не хочет меня видеть? А я расстроила Иошинори просто ради того, чтобы провести ночь среди монастырских развалин... Вздохнув, устало прислонилась к корню и закрыла глаза. Что ж, пусть так. С Нобу-сан или без, была рада снова увидеть это место. Не знаю, смогу ли когда-нибудь приблизиться к замку Кэцеро – это было бы слишком болезненно. Но хотя бы побуду здесь...
- Одзё-сан?
Подскочив, я стукнулась о корень – локти страдали всегда, когда спала на корнях. Очевидно, задремала и сейчас, пропустив момент появления монаха. Он сидел напротив на приготовленной для него циновке. Фигура, от которой веяло спокойствием, лицо, ещё более безмятежное, чем обычно, от кожи исходило слабое свечение...
- Нобу-сан... Ты пришёл...
Дёрнулась, чтобы его обнять, но монах предостерегающе поднял руку.
- Я лишён плоти, одзё-сан. Иначе был бы рад почувствовать твоё тепло.
- Да, конечно...- пробормотала я.- Так боялась, ты не появишься...
Его глаза скользнули по подношениям, и по губам пробежала улыбка.
- Благодарю тебя, одзё-сан. Вижу, Кэцеро-сама не с тобой?
- Нет... он...- я запнулась.
- Больше не в этом мире,- задумчиво произнёс монах.- И уже давно... Он умер?
- Нет! То есть... да... не совсем. Он умер в этом мире, но... возродился в моём...- я сделала глубокий вдох.
Как же трудно рассказать всё, как есть. Нобу-сан угадал мои метания и снова улыбнулся свой понимающей отеческой улыбкой.
- Не спеши, Аими-сан, соберись с мыслями. Или у тебя мало времени? Иошинори-сама ждёт.
- Иошинори?- я невольно огляделась, но за пределами освещённого фонарями круга не увидела ничего, кроме темноты.
- Не здесь, но очень близко.
- Так и думала...- не удержалась я от улыбки.
- Значит, твой выбор наконец определён. Твой истинный выбор.
Я почувствовала, как кровь приливает к щекам, и, не выдержав его взгляда, опустила глаза.
- Ты знал, что так будет?..
- Расскажи мне всё, Аими-сан.
То была странная исповедь – призраку среди затерявшихся в лесу монастырских развалин... Но, начав, я уже не могла остановиться. Рассказала, как безмятежная идиллия с Кэцеро на берегу озера была прервана вмешательством Иошинори, и как Кэцеро связал наши жизни в смерти, и как мы оба возродились в моём мире, и как я вернулась в этот... Лицо монаха оставалось умиротворённым всё время, пока я говорила. А, когда замолчала, его глаза задумчиво остановились на моём запястье.
[1] Хидаругами или "голодные боги" – души тех, кто умер голодной смертью, заблудившись в горах, и чьи тела так и не нашли. Они свирепо набрасываются на одиноких путников и либо пожирают их, либо заставляют испытывать чувство ужасного голода.
***
- Теперь ты действительно связана с обоими. Такого я ещё не встречал... Но дзёси осуществимо только, когда желание возродиться вместе – взаимно. Кэцеро-сама не должен был соединять ваши жизни без твоего согласия...
- У него не было времени спросить – я умирала.
- ...и всё же ритуал подействовал,- Нобу-сан будто не слышал мою реплику.- Это значит, или ты хотела быть рядом с Кэцеро-сама или...- он посмотрел на меня долгим взглядом.- Твоя аура изменилась. Вижу, как сила Чаши струится по твоим венам, обгоняя кровь. Иошинори-сама не просто разделил её с тобой – он отдал всё, что смог отдать. В тебе этой силы сейчас больше, чем в нём.
- Моё возвращение лишило его неуязвимости,- с горечью проговорила я.
- Да, теперь он смертен. Как и ты. Уверен, вместе вы проживёте очень долгую и очень счастливую жизнь. Но, пусть через столетия – смерть заберёт вас обоих. И так должно быть, в этом – естественный ход вещей. Никто не должен обладать силой, подобной той, что была заключена в Чаше. Когда вы оставите этот мир, она уйдёт с вами. Помнишь, я говорил, роль, отведённая тебе Вселенной, не исчерпывается освобождением Иошинори-сама от заклятия? Думаю, она именно в этом – устранить силу, способную разрушить эту реальность.
- Но сила – не разрушительна,- возразила я.- И, если бы я не забрала Чашу из Безымянного Храма...
- ...это бы сделал кто-то другой, совершенно верно. Но забрала её ты – девушка с "необычной внешностью", не подчинившаяся воле ками и тронувшая сердце одного из самых могучих ёкаев этого мира. Сила не разрушает – лишь делает несокрушимым обладающего ею. Достанься она Юми-но-токотати-но ками, этот мир был бы обречён. Ты отдала силу Чаши Иошинори-сама. Но, не будь его сердце тронуто любовью к тебе, неуязвимость превратила бы его в такое же чудовище, как и ками, чуждого привязанностей и сострадания. Это всё же могло произойти, когда гордый сын Озэму-сама вернул тебя в твой мир и тем обрёк себя на вечность, полную сожалений и тоски. Рано или поздно его подавляемая боль вырвалась бы и уничтожила всё на своём пути.