4 месяца (ЛП). Страница 40

— Знаешь что? Это действительно отстой , — согласилась она, кивнув. — Это вдвойне отстойно, потому что мы только-только начали налаживать хорошие отношения. Я подумывала спросить его, не хочет ли он, чтобы я помогла ему немного привести в порядок его квартиру. И тут он бросает эту бомбу в наши отношения…

— Просто чтобы немного поиграть в адвоката дьявола, как ты думаешь , его действия были злонамеренными? Потому что он хотел, чтобы ты потерпела неудачу? Потому что он хотел видеть тебя несчастной? Потому что он хотел испортить ваши отношения?

— Нет, — сказала она быстро, с уверенностью.

— Значит, ты понимаешь , что он делал это в ошибочном стремлении защитить тебя. Т ы сказала , что твой отец сожалеет о том, что работа украла у него. Возможно, он думал, что спасает тебя от того, чтобы ты оглянулась на свою жизнь и увидела то, что потеряла или от чего отказалась из-за одержимости работой.

— Я вижу это , — согласилась она, тяжело вздохнув. — Но это не делает это правильным.

— Нет , — согласился я. — Это не делает это правильным, но это заставляет тебя понять, почему он это сделал. И, не зря, Кларк, но…

— Но что? — спросила она, глаза стали немного маленькими, и я был уверен, что это означает, что я не должен был говорить ей, о чем я думаю.

Я никогда не умел держать рот на замке, когда у меня было свое мнение.

— Но, если посмотреть на это объективно, ты действительно думаешь, что преуспела бы в качестве копа. Подожди… — я прервал ее, когда она попыталась меня перебить. — Выслушай меня. Т ы импульсивна. Тебе не нравится, когда тебе говорят, что делать. Быть копом означает, что существует субординация. Ты не можешь идти на поводу у своих импульсов. Т ы действительно думаешь , что смогла бы так работать? Всю оставшуюся жизнь?

На это она вздохнула, покачав головой.

— Наверное, нет.

— Так что, возможно, это было не самое худшее из того, что случилось. Это привело к работе, которая гораздо больше подходит твоему, эм, уникальному стилю.

— Осторожнее, приятель , — сказала она, ухмыляясь. — Если мы хотим начать говорить об уникальных стилях…

— Кхм , — сказал новый голос, заставив нас обоих вздрогнуть, поскольку мы потерялись в своем собственном мире и не услышали, как кто-то еще вошел позади нас. — Да , плачущая девушка перед тобой. Это кажется правильным , — сказал Сойер, откинувшись на пятки и ухмыляясь мне.

— Судя по задиристости и умным замечаниям, ты, должно быть, Сойер , — сказала ему Кларк, медленно поднимаясь на ноги. Сойеру это нравилось — когда кто-то, мстит ему, именно поэтому они с Рией так хорошо сработались ; она никогда не терпела его дерьма.

— Судя по синякам и полному отсутствию опыта в этой области, ты, должно быть, Кларк.

— Может, я и неопытная , но мы уничтожили часть крупного мафиозного синдиката. Скажи на милость, чем ты можешь похвастаться? Тем, что это единственная причина, по которой женщина может оспорить брачный контракт?

На это Сойер с усмешкой откинул голову назад.

— Мне нравится это , брат. Постарайся не облажаться , — сказал он, когда я переместился, чтобы встать рядом с ней. — Собственно, поэтому я здесь.

— Что? То есть ты пришел сюда не для того, чтобы ослепить нас своими чарами? — спросила Кларк.

— Кенз послала меня сюда. Какого хрена я стал ее мальчиком на побегушках, я не знаю… — О, он прекрасно знал. Кензи просто не была человеком, которому можно сказать «нет ». Она бы не приняла такой ответ. — В любом случае , она устраивает ужин в последнюю минуту. Что-то насчет мультиварки. Я не знаю. Я просто знаю, что там есть еда и другие взрослые.

Сойер любил быть отцом так же, как Рия любила быть матерью. Тем не менее, их жизнь вращалась вокруг пятиминутных книжек со сказками, шумных игрушек и ужасных музыкальных детских телешоу на повторе. Независимо от того, насколько преданным родителем вы были, казалось, что вам нужно время, чтобы просто побыть человеком, вести взрослые разговоры, позволить кому-то другому немного поворковать над вашими детьми.

— Вы, ребята, еще не ели, да? — спросил он, зная, что я работаю не по расписанию.

— Я, ах, только что ела сырные стейки, — призналась Кларк.

— Что означает, что у нее будет две порции вместо пяти , — уточнил я, наблюдая, как взгляд Сойера переместился между нами двумя, и что-то неразборчивое промелькнуло в нем.

— Брок будет там? — спросила Кларк, вероятно, надеясь, что он будет, так как она знала, что там будет один человек, которого она знает и рядом с которым будет чувствовать себя комфортно. Хотя в тот раз она так же случайно встретила Кензи в прачечной.

— Он не отказался бы от домашней еды.

— Каковы шансы, что он привезет моего доктора с прошлой ночи? — вслух поинтересовалась Кларк.

— Ты шутишь, хитрюшка ? — спросил Сойер, глаза плясали. — Прошло уже восемнадцать часов. Он уже переключился на трех других девушек.

— Кроме того , — добавил я, — Броку запрещено приводить кого-либо из своих завоеваний после фиаско на ночной игре.

— Фиаско в ночной игре ? — спросила она, вся грусть исчезла из ее глаз, и это была достаточная причина, чтобы ответить ей.

— Он привел женщину, которая потребовала, чтобы у них был разговор об отношениях посреди игры в карты. Потом, когда ей не понравилось, что он сказал, она заперлась в спальне Кензи и разбила все зеркала и прочее.

— Он действительно умеет их выбирать, да? — спросила она, улыбаясь этой идее. — Ну, мы были бы рады поужинать из мультиварки. Я уже давно не ела ничего домашнего. Ты не знаешь , нужно ли что-нибудь принести?

Это слово бросалось в глаза.

«Мы ».

Не только потому, что никого не было в моей жизни достаточно долго, чтобы использовать его.

А потому что мне нравилось, как оно звучит, какой подтекст за ним скрывается.

Потому что я надеялся, что это больше, чем шоу, что мы делаем это по-настоящему, а не просто устраиваем спектакль, о котором я ее попросил.

Думаю, мы могли бы поговорить об этом после того, как Сойер — и его всевидящие глаза — уйдут.

— Кенз должна все предусмотреть, но не бывает слишком много десертов.

— Понятно. Когда мы должны там быть?

— Через два часа , — сказал он нам, направляясь к двери. — Приятно наконец-то встретиться с тобой, Кларк.

С этими словами он ушел, а мы остались стоять на месте, между нами был целый мир невысказанных слов. О ее отце, об ужине, о нас в целом.

— Чизкейк — это всегда хорошая идея. Золотые девочки научили меня этому , — сказала она мне, обернувшись, глаза все еще красные и опухшие, но на губах заиграла улыбка. — Что?

— Что что? — спросил я, выиграв немного времени.

— Ты сейчас выглядишь очень напряженным. Это было странно, что я сказала, что мы пойдем? Я имею в виду, теперь ты должен знать, что для меня практически невозможно отказаться от еды. Даже если я уже съела сегодня около пяти тысяч калорий. Я должна записаться на занятия по двойному грэпплингу, как только мои ребра заживут. Я сейчас вся шатаюсь.

— Думаю, ты сможешь справиться с шаткостью.

— Я приберегу это для старости. Я стану красивой и пухленькой , буду носить отвратительно яркие одежды и домашние тапочки, смотреть мыльные оперы целыми днями, есть обеды из морозилки, которые я купила на распродаже, и сокрушаться, что мои дети мало меня навещают.

— Это очень специфический образ , — сказала я ей, покачав головой.

— Я много думала об этом.

— Ты хочешь детей?

На это она сделала паузу, переводя дыхание.

— Думаю, я бы хотела одного или двух. Не больше. Это плохая идея — быть в меньшинстве от своих детей. Ты хочешь детей?

— Я не задумывался над этим , — признался я. Поскольку в моей жизни не было женщин, не было причин думать о вещах, которые приходят после того, как в твоей жизни появляется женщина. — Мне нравятся дети в моей большой семье. Они просто говорят все, что приходит им в голову. Это освежает. Я бы не возражал иметь одного. Хотя, э-э, подгузники…