Развод. Высекая из сердца (СИ). Страница 22

Я замираю всем телом, видя, что девушка оголяет грудь, облизывает мои губы… Еще сильнее сжимаю ее бедра, желая снять с себя.

А потом застываю от дикого страха.

Мне кажется, или в коридоре мелькнуло лицо Арины…

Нет. Мне кажется.

Но все хуже, я слышу их голоса, а потом вижу четко жену и дочь.

Занавес. Я по уши в дерьме.

Глава 25

Ступор в то время, как эта малолетка елозит на коленях, подставляя свою шею, а я буквально в полной некондиции признать произошедшее.

Наконец, осознавая, что по-хорошему уже точно никак, толкаю эту недоделанную соблазнительницу.

Смотрю на Дари, пытаясь найти в ее глазах хоть что-то, а там будто стальной лист.

Вижу, как рвано дышит грудью.

Будто в тумане слышу все звуки, которые они издают. Наблюдаю, как невменяемый за дочерью, которая лезет к этой малолетней девице. А та отвечает полную ересь, разыгрывая этот гребаный спектакль.

Словно обездвижено пялюсь на жену, которая готова сейчас перегрызть глотку этой дряни. Как сквозь вакуум до меня доходят слова, обращенные к дочери, и я чувствую, как внутри поднимается ярость.

Столбенею от того, что даже, сука, поверить в происходящее не могу.

Дарина орет, а я хватаю эту чертову идиотку и тащу на выход.

— Чтобы. Больше. Я. Тебя. Не. Видел. — цежу сквозь зубы.

— Марат, но… — начинает скулить, а моя рука машинально с силой сжимает ее щеки.

Ощущение, что я готов стать убийцей. Это жестко и жестоко, но такой гнили даже по роду деятельности я еще не встречал.

— Последний раз повторяю — исчезни. — округлив глаза ревет, но нехотя кивает: — С родственником твоим я тоже поговорю.

Убираю руку, буквально отталкивая его подопечную, и стиснув зубы, возвращаюсь в номер.

Оказываюсь внутри, а они на меня не смотрят, будто не видят, или я так воспринимаю то, что происходит между нами в последнее время.

Дарина не выдает ни одной эмоции, а в голове набатом бьет мысль, что ей плевать. Сдался ты ей, номинальный муж, который пропадает на работе, как отголосок тех времен, когда развод считался чем-то выходящим за рамки норм.

Пытаюсь разглядеть что-то в ее светлых глазах, но там невозмутимость, она ведь даже не плачет. Что моментально разжигает внутренний пожар и цепляет эго и самолюбие. Хочу, чтобы Дарина послушала и поняла, но она ведь делает противоположное!

Сжимаю кулаки, и пытаюсь не сорваться, но ощущение, что тумблер упал.

Рычу на нее, пытаясь вызвать на эмоции, тот единственный вариант, за который сейчас могу ухватиться. Иначе просто не знаю, что могу еще делать.

Упасть в ноги и молить, чтобы поняла всю абсурдность ситуации?!

Какое на хрен расстройство, если ведет себя словно снежная королева!

Ехидничает!

Уехать она собралась!

И даже не интересуется, насколько вообще все это правда?!

Чтобы я привел девку в номер, где отдыхаю с семьей! Где максимально старался быстрее решить вопросы, чтобы провести время с ними! Где, черт ее дери, мы буквально два дня назад сами занимались любовью!

Это насколько же ей плевать?!

Что она хочет показать?!

Прикрываю глаза и понимаю, что пойду на этот идиотский поступок, только чтобы разглядеть ее любовь.

Как крик отчаяния, когда ты думаешь, что человек, ради которого ты готов лишиться жизни, ему параллельно твое нахождение рядом.

Признавать горько, а внутри молотит внутренности от всего происходящего.

Я ведь, мать его, даже не чувствую ничего, когда другие рядом, только от нее волосы электризуются, пуская ток по венам.

А она…она готова забрать дочь и уехать, подать на развод, и вычеркнуть из жизни двадцать лет.

Хреначу все, что попадается в номере, пытаясь хоть немного сбавить градус собственной неадекватности, но не получается.

Демоны будто вышли наружу и ушли в пляс.

Я не знаю, как с этим справляются другие, но и не представляю, чтобы женщина сначала хотя бы не попыталась разобраться.

Поэтому, единственное на что я могу надеяться, когда поутихнут наши эмоции, мы сможем поговорить, и таки понять друг друга. Она - это нелепое недоразумение, я - причину ее холодной сдержанности.

Отчаянно хочется, черт возьми, верить в то, что мы сможем держать огонь горящим в нашем камине.

Пусть даже сейчас душа леденеет, от того, что они закрываются в комнате, и не хотят меня видеть, обе.

Дочь…та малышка, которая дарит мне долбанную силу супермена. И как только можно додуматься, что я пойду на то, что расстроит девочку, в которой я души не чаю?!

Когда я до помутнения хотел от нее детей, а она с этими постоянными «не сейчас, не сегодня, потом, подумаем, посмотрим».

На что смотреть…

А может быть я идиот, не понял сразу, тогда еще пять лет назад, что она не любит…

Проглядел, хотел верить в иллюзию, что у меня в семье все хорошо. Что я отличаюсь от половины партнеров и бизнесменов, что мать его, до сих пор торчу от собственной жены.

Тру с силой лицо, осматривая результат своих погромов, и вылетаю из номера. Если сейчас буду знать, что она за стеной, не смогу молчать.

Сделаю хуже и обижу ее. Точнее даже нет, мы просто добьем друг друга.

Беру телефон, тут же набирая Берестова, пока еще клокочущая ярость разрывает вены.

— Маратик, — тянет он с улыбкой.

— Какого, мать твою, хрена?! — цежу в трубку.

— Оу! Ну ты так давай не разговаривай, друг мой… — настораживается старый отморозок: — Я же говорил сюрприз будет. Ты разве плохо меня понял?

Прикрываю глаза, чтобы только не убивать отдыхающих людей грозным взглядом.

— Леня! Завязывай подкладывать мне свою… — я даже слов подобрать не могу.

— Так я вообще не причем, я предложил, сказал по пьяни, а она хоп! — пытается свалить на мир вокруг, как обычно.

Классика жанра по Берестову.

— Слушай, мне плевать, чего там хочет она, ты, Люда твоя. Плевать. Больше видеть я ее не хочу. — пытаюсь размеренно дышать.

— Так… — он явно куда-то уходит или двигается, что-то безбожно шуршит в трубке: — Ты, дорогой мой, берега то не путай, да? — хмыкает с издевкой: — Я иначе тебе все въезды закрою. А машинки встанут на простой, груз заказчику и не доедет. Потеряешь, дорогой, миллионов так пятьдесят, не считая неустоек по контрактам. Так что, коней попридержи и позвони, когда в нормальном состоянии будешь.

Отчитывает меня как пацана, а я бессильно рычу. Пытаюсь, мать его, принять, что он еще и угрожает из-за этой дряни.

Не знаю, сколько брожу по территории старательно приводя мысли в порядок, да только нет там никакого порядка.

И кажется, это уже невозможно.

Возвращаюсь в номер, и вижу их… в мозгу бьет одно - надо дать время.

Решать, что делать.

Самому, и чтобы она подумала.

А дальше пытаться доказать, что ни хрена тут не было! Что единственное, что было, это тот, черт возьми, детский секундный поцелуй на даче.

Глава 26

Удивленно смотрю на мигающий экран, пока доктор делает записи у себя в журнале, хотя давно все уже перешли на электронный формат документооборота. Но именно этот доктор вела меня, когда я была беременна Аришей, женщина старой закалки, мне нравится ее подход к деторождению.

Поэтому и в этот раз я решила обратиться к ней.

На экране высвечивается контакт Людмилы Берестовой. Почему меня это удивляет? Ну все просто… Она мне звонит раз в год от силы, а сохраненный номер — это простая формальность, так принято в деловом мире.

У тебя всегда должны быть важные номера, чтобы знать к кому обратиться за помощью.

— Вы можете ответить, — доктор спокойно улыбается мне, когда я во второй раз сбрасываю звонок.

— Ничего страшного, подождут.

Надеюсь Людмила не обидится. Хотя в глубине души мне плевать.

— Надумали, что делать с ребенком будем? — женщина стучит шариковой ручкой по плотной бумаге, отбивая ритм, — Оставляем или…

— А есть еще время подумать?