Развод в 50. Двойная жизнь мужа (СИ). Страница 6

— Мам, у меня завтра тусовка! — ее тон становится почти капризным. — Папа сказал, что разблокирует карту, когда я повзрослею! Ты можешь, пожалуйста, решить это прямо сейчас? Я ему звонила, он трубку не берёт.

Она садится рядом со мной, глядя прямо в глаза с нетерпеливым выражением. В её взгляде нет даже намека на понимание, что у меня может быть что-то важнее её «тусовки».

Я медленно выдыхаю, чувствуя, как сердце сжимается от напряжения. Лиза с Кириллом заходят в комнату, явно почувствовав атмосферу. Лиза осторожно берёт малыша у меня, давая мне свободу, а Кирилл молча встаёт у стены, наблюдая за нами с легкой настороженностью.

— Ева, я не буду звонить папе, — говорю тихо, добавляя голосу твердости.

Она моргает, не понимая, как будто услышала не то, что ожидала.

— Почему? Мам, ну серьёзно, это всего пара минут, просто объясни ему, что мне нужно разблокировать карту.

— Потому что мы с папой разводимся, — отвечаю я прямо, без лишних объяснений.

Её лицо застывает, а потом начинает стремительно меняться: удивление, недоверие, замешательство.

— Что? — почти выкрикивает она, откидываясь на спинку дивана. — Это… это шутка, да?

— Нет, Ева, — вздыхаю. — Это правда.

Глава 9. Гордей

Сижу напротив Ольги, а та аккуратно пытается расставить тарелки на столе. Хотя это определенно лишнее, потому что никто из нас даже не притронулся к приборам. С момента встречи с Мартой уже прошло много времени, а я так и не озвучил ни решений, ни мыслей.

Паша сейчас в школе, что плюс, потому как не придется ни подбирать слова, ни придумывать, как смягчить. Свои же дела намеренно закончил сегодня, оставив часть вопросов на следующий приезд. Сейчас явно не это в приоритете.

— Огурчиков? — Ольга нервно подаёт голос, а я жму плечами, рассматривая эту женщину.

Она отличается от моей жены буквально всем: поведением, осанкой, улыбками, жестами. Марта она никогда не склоняет голову, Ольга же ходит, как говорится, на полусогнутых.

— Я хочу, чтобы ты понимала, — медленно и уверенно начинаю, а она тут же копошится, накладывает пюре, котлеты в тарелку: — Я не готов оставить жену.

— Да, да, — судорожно кивает: — Я помню. Ты говорил.

— Нет, Оль, даже при таком раскладе, я не отпущу Марту. Она та женщина, которая моя по предназначению, и никак иначе.

Вижу, как утирает уголок глаз и снова кивает.

— Я же знала, да? — неловко улыбается, и мне не остается ничего как подтвердить.

Позиция была озвучена с самого начала. Точнее с того момента, как она появилась, и до сей поры это не изменилось.

— Мой вылет завтра, не ищи, пожалуйста, разговоров и встреч. Я должен поговорить с женой. В беде я вас не оставлю, но на рожон лезть не нужно, Оля.

Она плачет, едва сдерживается, чтобы не показывать всю свою боль. Хватает мою руку и оставляет поцелуи на ней.

— Я подожду, Гордей…подожду. Ты ведь знаешь, я полюбила тебя уже чужого… кто в этом виноват, — пожимает плечами сквозь слезы, а я встаю и приобнимаю ее за плечи.

Разница как и в самих женщинах, так и в собственном отношении очевидна. Моя жена — это страсть, бурлящий океан противостояния, порой даже борьбы, сопряженной с любовью. И этот неистовый коктейль, ты просто не можешь без него, раз попробовав он нужен тебе в твоем личном баре.

Ольга — это какая-то такая простая обыденность, домашняя еда, никаких лобстеров и Моёт. И нет здесь страсти, это платоническое что ли, а может и вовсе, все благодаря Пашке.

Но вопрос в том, что обе женщины занимают какое-то место во мне. Тру лицо, пытаясь очистить разум от грузных мыслей, и все же не попрощавшись, выхожу из квартиры. Вернуться в тот номер, что снимала Марта глупо, потому что она уже уехала. Но поразмыслить прежде, чем появиться перед женой и рассказать всю правду — идеально. Признать вину, чтобы потом суметь перевести присяжных на свою сторону. Хотя, сейчас едва ли это кажется возможным.

Пока еду в служебной машине, слышу телефон и прикрываю глаза. Вот ведь неугомонная девчонка где.

— Пап?! — Ева верещит на весь салон: — Вы че совсем из ума выжили?! Меня высмеет вся компания!!!

Совершенно ничего не понимаю, пытаясь перестроиться в средний ряд.

— О чем ты, дочь?! — строгий голос намеренно, чтобы осознавала, что махануть двести тысяч меньше чем за три дня…мы не для этого с матерью горбатились всю жизнь.

— Мама сказала вы разводитесь! Вы че?! Во всей тусовке будут обсуждать!!!

Значит, уже и Еве рассказала. Глубоко вдыхаю, оценивая масштаб трагедии.

— Я прилечу завтра, сделай все, чтобы твоя мама была дома. Кирилла пока не трогай, мы сами все вам озвучим.

— Пап?! Ты сбрендил?! Она уже у Кира! Никуда она не поедет…и вообще о причине мне никто не говорит! С чего вдруг?! Вы всю жизнь вместе!

Ева канючит, как маленькая, а я до сих пор не понимаю, где в ее воспитании мы допустили ошибку. Но, козыри ведь у тех, у кого власть, мать ее. Чертова бюрократия.

— Еще раз. Ева, у тебя очень простая задача, если ты хочешь, чтобы твой счет вновь был активен.

— Блин! — слышу как матерится: — Окей, пап! Но вы все нам расскажете!

Грозно бросает в трубку и отключается, а я думаю, что если я расскажу все и им, то они без зазрения совести от меня отвернутся.

Глава 10. Марта

В доме тепло, уютно пахнет свежей выпечкой и жареным мясом. Большой стол накрыт светлой скатертью, на которой стоят яркие тарелки и стеклянные бокалы для шампанского и стаканы для сока. Лиза, как всегда, старается, чтобы всё было идеально.

Её родители приехали заранее, с букетом цветов для Лизы и коробкой игрушек для Вани. Владимир и Ирина — люди простые, доброжелательные. Владимир, высокий мужчина с сединой в висках, громко смеётся над чем-то, что только что сказал Кирилл, а Ирина трепетно держит Ваню на руках, словно боится его уронить.

— Лиза, ты только посмотри, какой он у вас смышленый! — восторгается Ирина, вглядываясь в лицо малыша. — Так внимательно смотрит!

Лиза улыбается и ставит на стол очередное блюдо.

— Мама, это он просто обед хочет. Ему сейчас всё кажется интересным, особенно еда.

Мы сидим за длинным столом, уютно расставленным в просторной столовой. Через окна виден снег, укрывший окружающий дом лес, и серое зимнее небо.

Кирилл садится рядом со мной, хлопает меня по плечу.

— Мам, ты чего такая серьезная? Сегодня же праздник. Улыбнись.

Я пытаюсь выдавить улыбку, но она выходит слабой.

— Всё хорошо, Кирилл, — говорю я. — Просто думаю.

— Ну ты и думай, но помни, что у тебя внук самый лучший, и это главный повод для счастья.

Кирилл подмигивает, и я не могу удержаться от легкого смешка. Он всегда умел подбодрить меня.

— За нашего Ваню! — громко объявляет Владимир, поднимая стакан с компотом.

— За Ваню! — вторят все, включая меня.

Но как только звучит звонок в дверь, атмосфера резко меняется. Мы все оборачиваемся к прихожей, и Лиза бросает быстрый взгляд на Кирилла.

— Ты кого-то звал? — спрашивает она, вытирая руки о полотенце.

— Нет, — отвечает он, поднимаясь. — Сейчас посмотрю.

Я отворачиваюсь, не придавая этому значения, но голос, который раздаётся через мгновение, заставляет меня застыть.

— Здравствуй, Кирилл.

Этот голос я узнаю сразу. Гордей.

Я ставлю стакан на стол и пытаюсь дышать ровно. Зачем он здесь? Почему он пришёл?

— Что ты здесь делаешь? — голос Кирилла становится резким.

— Я хочу поздравить внука, — отвечает Гордей. Его тон ровный, но я знаю его слишком хорошо, чтобы не почувствовать напряжение. — И поговорить с твоей матерью.

— Ты в своём уме? — Кирилл понижает голос, но гнев в его словах явно слышен. — Сейчас не время.

— Кирилл, пожалуйста. Мне нужно поговорить с ней.

— Ты уже всё сказал, — отвечает сын. — Если бы ты не был моим отцом, я бы тебе давно морду набил.

Я сжимаю руки под столом, чувствуя, как напряжение нарастает. Всё это происходит в каких-то шагах от меня, но я не могу двигаться.