Недотрога для адвоката. Дело о разводе (СИ). Страница 16

– Андрей, – из мыслей меня вырывает напряжённый голос, – это ведь важно, да? То, что я забыла…. Что мне делать?

– Я найду специалиста, с которым можно проконсультироваться, – киваю и встаю. – Но для начала тебе в любом случае нужно как следует отдохнуть. Спокойной ночи!

Торопливо выхожу из её комнаты, не давая себе задержаться.

Вот только в своей спальне останавливаюсь, не зная, куда себя девать. В голове крутится сотня мыслей одновременно. Тут и беспокойство, почти страх за девушку, и попытки спланировать, как нам действовать дальше, и…. мою работу никто не отменял. У меня одновременно ведутся пятнадцать дел. По двум к следующей неделе надо написать речи для прений. Ещё по трём предстоят очные ставки и следственные действия. Двое – споры о разделе детей при разводе, самые тяжёлые для меня… Всякий раз тошно наблюдать, как ребёнок становится разменной монетой, когда любовь заканчивается.

На секунду сжимаю виски ладонями, зажмуриваюсь, пытаясь освободить мозг, но ничего не выходит. И стоит закрыть глаза, перед ними всегда Соня.… Всё время, безостановочно…

Действуя механически, по привычке, иду в душ, привожу себя в порядок, но хоть уже и давно перевалило за полночь, заснуть не получается. Словно вернулся в то время, когда каждый сон означал обязательный кошмар…

В дверь скребутся, и я подскакиваю. Щенок прибежал?...

Но на пороге стоит Соня.

– Я не могу заснуть, – шепчет то ли виновато, то ли жалобно. – Боюсь….

– Заходи, – проглотив вздох и все возражения вместе с ним, распахиваю дверь пошире, сам отходя в сторону.

Счастье, что я в домашних штанах и футболке. Как чувствовал, раздеваться не стал.

За Соней в спальню заносится щенок, с разбега запрыгивает на кровать.

– Так, нет! – снимаю его в постели, не обращая внимания на жалобное поскуливание. – Ещё собак мне под одеялом не хватало! Иди-ка сюда.

Стаскиваю с кресла и кидаю на пол в углу свёрнутый в несколько раз плед.

– Вот твоё место, – показываю щенку.

Тот крутится юлой, но соображает быстро и вроде бы устраивается на импровизированной лежанке.

– Ложись, ты же на ногах не стоишь, – говорю Соне, не глядя в её сторону.

– А вы?

– Мы вроде бы договорились на ты? – говорю укоризненно.

– Прости…. а ты ляжешь? – поправляется еле слышно.

– Лягу, естественно, – в очередной раз давлю вздох и подхожу к кровати.

Соня осторожно ложится с краешка, а я устраиваюсь сверху на одеяле.

– Ты замёрзнешь, – она сама натягивает себе одеяло чуть не на нос. – Всегда спишь с открытым окном?

– Да, я привык, – тянусь за ноутбуком, лежащим на тумбочке, и ставлю его себе на колени, решив поработать.

Всё равно ведь не засну с ней под боком. А так хоть отвлекусь немного.

В комнате воцаряется тишина, но ненадолго.

– Пожалуйста, ну ляг ты под одеяло, – просит Соня спустя минуту. – Мне и так стыдно, что я тебе мешаю.…

– Ты не мешаешь, – качаю головой, изо всех сил стараясь сосредоточиться на открытом в текстовом редакторе документе.

Куда там…. третий раз одно и то же предложение перечитываю, но ничерта не понимаю, словно буквы в слова разучился складывать.

– Пожалуйста….

Ловлю умоляющий взгляд.

Господи, это ж как я успел нагрешить в прошлой жизни, что мне теперь всё это терпеть?

Вздохнув, забираюсь под одеяло.

– Довольна? – спрашиваю у девушки. – Засыпай уже!

Она честно закрывает глаза и, похоже, отключается через минуту. Медленно отставляю ноутбук в сторону и, опустившись ниже на подушке, поворачиваюсь к ней, вглядываюсь в спокойное лицо.

Смотрел бы и смотрел.

Соня между тем, нахмурившись во сне, словно вздрагивает, пододвигается ближе и утыкается холодным носом и тёплыми губами прямо мне в плечо. А потом ещё и руку на грудь сверху закидывает… хорошо хоть, не ногу.

Скриплю зубами, но старательно концентрируюсь на собственном дыхании. И сам не замечаю, как вырубаюсь.

Просыпаюсь на рассвете. Соня сопит мне уже в шею, прижимаясь сбоку. Приподнимаю голову и вижу у себя же в ногах свернувшегося в клубок щенка.

Закатив глаза, откидываюсь обратно.

Эти двое скоро меня из моей собственной кровати выдавят.… Пролезут, куда захотят.

«В сердце уже пролезли», – мелькает мысль, которую я спешу выгнать из головы.

Осторожно выбираюсь из постели, иду тренироваться и в душ.

Соня просыпается, только когда я уже собираюсь выходить из дома. С трудом входит в холл.

– Голова болит, – морщится, отвечая на мой вопрос о самочувствии.

– Я сегодня свяжусь с врачом, который, надеюсь, сможет тебе помочь, – говорю ей. – Пожалуйста, отдыхай! Не надо готовить или что-то делать – просто лежи и приходи в себя! Ворота на охране и сигнализации, щенка можешь выпустить во двор, чтобы погулял, ничего ему не сделается, но сама не выходи, ясно?

Соня кидает на меня сердитый и обиженный взгляд, но кивает.

– Вот и отлично, – киваю в ответ.

Несколько дней проходят относительно спокойно. Я разгребаю ворох накопившихся дел, Соня вроде бы поправляется. Удаётся договориться о визите с врачом-нейрохирургом.

Вот только у меня такое ощущение, что атмосфера в доме накаляется с каждым часом. Словно мы оба ходим по тонкой корке земли, под которой бурлит лава – и того и гляди вырвется наружу.

Глава 11

– Соня, – зову девушку, – поехали.

Я договорился с нейрохирургом о консультации на сегодня. Предупреждал Соню заранее, и она выходит вовремя.

Вот только.… обжигает меня яростным взглядом. Отворачиваюсь. Уже привычно. Она упорно молчит уже который день. Понимаю, что это из-за того, что случилось между нами там, в клубе, но….

Но я же остановился вовремя! Ну, почти.… во всяком случае, не совершил непоправимое. Объяснил, что мы были под лёгким воздействием! Извинился! Что ещё ей нужно, не понимаю!

В ведомственном госпитале, где работает нужный нам врач, мы оказываемся вовремя. Но мужчины на месте нет. Один из ординаторов просит нас подождать, при этом выглядит как-то странно, вообще все врачи отделения словно на нервах.

Игнатьев предупреждал, что могут возникнуть непредвиденные ситуации, поэтому мы с Соней устраиваемся возле нужного кабинета. Девушка явно нервничает, но оно и понятно, из-за её отношения к врачам. Любые разговоры тут бесполезны, да она и не хочет со мной разговаривать. Так что я, стараясь делать это не слишком заметно, просто слежу за ней взглядом, пока она ходит по коридору отделения.

Мимо нас проходят две медсестры, вполголоса обсуждая что-то, и по нескольким фразам я понимаю, что серьёзно ранили девушку-врача, Агнию, ту самую, с которой хотел развестись мой бывший клиент, которая работает с нейрохирургом и в которую Игнатьев, насколько я понимаю, влюблён по уши.

Кидаю очередной взгляд на Соню, и мне становится тошно. Я могу понять, что он сейчас чувствует.

Игнатьев появляется ещё через час. Взъерошенный, с измученным лицом и воспалёнными глазами.

– Я прошу прощения, Андрей Андреевич… – подходит ко мне.

– Не извиняйтесь, – останавливаю его. – С Агнией?...

– Всё хорошо, – выдыхает в ответ. – Всё будет хорошо.

– Я рад, – мне становится чуть полегче. – Правда, очень рад. Мне просто сказали, что вы заняты, а потом я случайно услышал разговор медсестёр и понял….

– Да, – хирург кивает. – Вы хотели о чём-то посоветоваться? И где тот человек, который должен был с вами прийти?

– Она сейчас подойдёт.

Соня как раз отошла в санузел.

– Может быть, вы пока введёте меня в курс дела, вам же явно всё известно, – просит Игнатьев.

– Да…. видите ли, у нас очень… щекотливая ситуация, – задумываюсь, как бы объяснить, чтобы не сказать лишнего. – Это дочь… моего близкого друга. Он с женой сейчас находится в процессе развода, я его представитель, но дело не только в этом. Девушка стала свидетельницей преступления.

– Девушка? – мужчина хмурится. – Извините, вы сказали, дочь друга, я подумал, речь о ребёнке.…