Железный аргумент (СИ). Страница 20

За массивным столом, покрытым красной кожей пустынного варана, сидели трое: сам Хессан — плотный мужчина с жесткими чертами лица, седеющими висками и холодными глазами; герцог Иррик — худощавый, с маленькими крысиными глазками и вечно подергивающимся уголком рта; герцог Олдрен — высокий, бледный, с тонкими пальцами, перебирающими золотую цепочку на шее.

— Наконец-то, Турвиль, — голос Хессана прозвучал недовольно, словно он выговаривал провинившемуся слуге. — Мы начали думать, что ты решил скрыться в своем особняке, как крыса в норе.

Рон стиснул зубы, но промолчал. Он знал, что эти люди считают его выскочкой, бастардом, которого терпят лишь из-за титула.

— Садись, — буркнул Иррик, указывая на свободный стул. — Мы вызвали тебя, потому что появились вопросы.

Рон опустился в кресло, ощущая, как вспотели его ладони. Он боялся этих людей, прекрасно понимая — один неверный шаг, и его сожрут без сожаления.

— Итак, самая главная новость на сегодня, — Хессан откинулся на спинку кресла, его пальцы сомкнулись в замок. — Император отравлен. Кто-то решил ускорить наши планы.

— Или наоборот — сорвать их, — добавил Олдрен, нервно постукивая перстнем-печаткой по столу.

— Это не мы! — резко сказал Иррик. — Ни у кого из нас не было доступа к Элиану в последние дни.

— А ты, Турвиль? — Хессан пристально посмотрел на Рона.

— Вы что, серьезно? — Рон засмеялся, но смех вышел сухим, как треск ломающихся веток. — Я даже в Императорский дворец не могу войти после того, как Скаар отложил на неопределенное время голосование Совета регентов по вопросу моего членства.

— Сам виноват, щенок, нечего было тащить в свой дом жрецов Карса и всякий хлам! — глядя на Рона с брезгливостью, как на вонючее насекомое, сказал Хессан. — Это же был уже отработанный материал. Теперь вопрос твоего членства в Совете завис в воздухе до окончания расследования. Хорошо, что напрямую тебя никто не смеет обвинить.

— Да и зачем мне смерть мальчишки? — с трудом проглотив обиду от оскорбительного тона Хессана, сказал Турвиль.

— Ты стал каким-то нервным с тех пор, как вернулся из Рипуса, — проворчал Иррик. — Может, решил убрать императора, чтобы ускорить переворот?

— Если бы я хотел его убить, то сделал бы это куда изящнее, — Рон злобно ухмыльнулся. — Без лишних свидетелей.

— Ну да, как своего папашу! — усмехнулся Олдрен. — Если бы не твоя мелочная злобность, старик сам бы загнулся от старости в ближайшем будущем, и на нас не упала бы даже тень подозрения! А теперь, я чувствую, Скаар и Дагар начали что-то понимать.

Хессан тяжело вздохнул, его взгляд скользнул по лицам заговорщиков.

— Если императора отравили не мы, то кто? Морд? Зург? Ярдон? Верекс?

— Абсурд, — Олдрен покачал головой. — Они поддерживают династию. Зачем им убивать своего ставленника?

— Тогда кто это сделал? — Иррик нервно потер переносицу.

Тишина повисла в комнате, нарушаемая лишь потрескиванием дров в камине.

— Дагар, — наконец произнес Хессан, и в его голосе прозвучала ледяная уверенность.

Рон нахмурился.

— А ему-то это зачем?

— Чтобы укрепить свою власть, — Хессан медленно встал, подошел к окну, за которым уже сгущались сумерки. — Пока император жив, но в коме, Дагар может править от его имени.

— Спорная причина, но… допустим, — нехотя кивнул Олдрен. — Однако такое положение не может продолжаться вечно — рано или поздно мальчишка умрет!

— Если Элиан умрет… то это сыграет на руку исключительно нам! — заметил Иррик. — Ведь тогда Совет регентов выберет нового императора!

— И этим императором стану я! — напористо сказал Хессан, но в его глазах не было уверенности. — Мой род имеет больше прав на трон, чем кто-либо.

— Есть большая вероятность, дорогой друг, что большинство регентов проголосует против тебя! — осторожно произнес Олдрен, снова нервно постучав по столешнице перстнем. — Мы еще не перетянули на нашу сторону достаточное число членов Совета. Поэтому в наших интересах немного подождать! Ты же сам полгода назад прекратил спонсировать мятеж бедняги Хьюэра, из-за того, что мы не сумели собрать нужное количество сторонников нашего блока среди аристократов столицы. К тому же у герцога Скаара тоже четыре голоса, а он ведет свою родословную от древней династии.

Рон почувствовал, как по спине пробежали мурашки. Теперь он понимал, почему Хессан не испытывает уверенности.

— Сейчас у нас другая проблема, — вмешался Иррик. — Внутренняя стража Дагара контролирует город. Если он захочет, то арестует нас всех за одну ночь.

— Наши личные дружины не превышают сотни человек, — пробормотал Олдрен. — Против его ветеранов у нас нет шансов.

— Тогда нам нужно дискредитировать Дагара! — Хессан сжал кулаки. — Если он действительно отравил императора, значит, он готовится к чему-то большему.

— Что ты предлагаешь? — спросил Рон.

— Мы должны найти доказательства его вины, — сказал Хессан. — Или создать их.

— А если не получится?

— Тогда остается только один вариант, — Хессан повернулся к ним, его лицо было похоже на каменную маску. — Устранить Дагара.

Тишина снова нависла в комнате. Рон почувствовал, как сердце бьется чаще. Он ненавидел Дагара, но понимал — это опасная игра.

— Кто это сделает? — спросил Олдрен.

— Ты, Турвиль, — Хессан посмотрел прямо на Рона. — У тебя уже есть… опыт. И если тебя поймают, мы отречемся от тебя.

Рон замер. Он знал, что это ловушка. Но отказаться — значит показать слабость.

— Хорошо, — он медленно кивнул. — Но если я это сделаю, то хочу гарантий.

— Каких?

— Место в Совете регентов.

Хессан усмехнулся.

— Договорились.

Когда Рон вышел из особняка, ночь уже полностью поглотила город. Улицы были пустынны, лишь редкие фонари мерцали, как одинокие звезды. Он шел, ощущая тяжесть принятого решения.

Убить Дагара… Это было безумием. Но иного выхода не было.

Турвиль посмотрел в сторону Императорского дворца, где, как он знал, Элиан сидел на своем троне, находясь между жизнью и смертью. И где-то там, в тени, скрывался настоящий убийца. Но кто?

Рон не знал. Но он был уверен в одном — тот, кто это сделал, силен и уверен в себе, раз бросил вызов двум самым могущественным группировкам высшей аристократии Империи.

Вернувшись домой, где холодный воздух пустых залов встретил его, как старый враг, Рон поднялся в старый отцовский кабинет. Теперь это было его убежище, его «комната для медитаций», поскольку никакой осмысленной деятельностью молодой герцог сроду не занимался. В большом доме было очень тихо — после смерти старого Турвиля новый хозяин рассчитал почти всех слуг, оставив лишь несколько старых, проверенных людей, которые старались не попадаться на глаза.

— Да пошло всё прямо в задницу темных богов! — Рон во внезапном приступе ярости швырнул перчатки на стол и схватился за голову.

Заговорщики, мерзкие пауки, поручили ему устранить Дагара. Пытаться убить его лично, как он убил отца — форменное самоубийство. Граф Дагар не просто влиятельный человек — он был воином, прошедшим десятки сражений, хитрым политиком, окруженным преданными людьми. Его охраняли ветераны, которые скорее умрут, чем предадут. Но сделать это необходимо, иначе Турвиль так и останется на подхвате.

Рон подошел к окну, и уставился в темноту, прокручивая в голове варианты.

Отравить на каком-нибудь званом обеде? Нет, не выйдет — Дагар и раньше не слишком жаловал такие мероприятия, а после назначения министром вообще перестал посещать.

Подкупить слуг, чтобы кто-то из них невзначай поднес графу стакан с «необычной» водой. Сомнительно, что такое можно провернуть за короткое время — слуги Дагара, особенно повара и виночерпии были проверены вдоль и поперек.

Оставался только один вариант — наемные убийцы. Но где их найти? Рон сжал кулаки от злости — Боров бы знал. Но вонючий денщик, верный как пес, сдох две недели назад в каком-то засраном кабаке. Сейчас Рон был уверен, что это дело рук Дагара, а не Хефрера.