Забавные, а порой и страшные приключения юного шиноби. Фантасмагория. Часть 1. Страница 13

– Нет, не пойду, – вдруг отвечает ей на столь лестное предложение юный шиноби. – Хозяин, вдоволь намолившись, к ночи вдруг решится меня выгнать. Я не люблю ночные переезды.

– Ничего он не решится, – Монька с презрением машет рукой, – его слово против слова барыни. Чего он там ещё решится. Вот. Как хозяйка скажет, так и будет. Идите, идите, барин, не пожалеете.

Он немного подумал, но служанка продолжала настаивать. И тогда шиноби согласился.

«Делай добро, бросай его в воду…».

А комната была и вправду хорошая, чистая. И кровать, и лампы, и большое вымытое окно, и простыни на кровати сухие – всё в ней имелось. Ещё и дверь закрывалась плотно. И на задвижку.

«А вот это помещение, наверное, стоит тех денег, что я отдал хозяину».

Он расставил вещи и попробовал кровать. О да. Монька его не обманула. Юноша заглянул под матрас… И ни одного пятнышка от клопа, ни одной мокрицы не увидел.

«Кажется, это будет отличная ночь».

Он провёл рукой по мягкому покрывалу и уселся на кровать. Устроился поудобнее и снова взял свою книгу. Молодой человек ещё бы что-нибудь съел сейчас, полакомиться в таком комфорте сам Бог велел, но у него осталось всего несколько слив и кусочек хлеба, то был его завтрак, так что…

И тут он снова услыхал за дверью шаги.

«Монька? Нет, шаг шаркающий у неё. Хозяин? Тоже нет. Тут обувь с каблуками. И у идущего по коридору шаг короток, идёт там не мужчина. Из женщин кто-то, старшие то сёстры или сама… мамаша?».

И тут в дверь… Нет, не постучались. Скорее поскреблись. Свиньин снова отложил книгу и подошёл к двери.

– Кто там? Я спать уже готовлюсь…

– Откройте, шиноби, – просипели из коридора.

Признаться визита этого человека, или людей, он никак не ожидал. И засов молодой человек не отодвинул.

– Госпожа Нира, госпожа Нуит… Что вам угодно?

– Откройте, у нас всё болит! Надо, чтобы вы посмотрели.

– Болит? Посмотрел? – честно говоря, Ратибор после сцены, что закатил папаша на операции, очень не хотел, чтобы одну из своих дочерей хозяин обнаружил в его комнате. – И что же у вас там болит?

– Всё! – неожиданно громко объявила… кажется, это была Нуит. – Пустите нас, – а вот это была Нира. – Чего же вы через дверь, как с цыганами, с нами разговариваете, откройте, и мы вам покажем и скажем, где у нас болит.

Дурацкая ситуация.

– Ну открывайте… Ну открывайте же… – доносятся из коридора голоса, и кто-то настойчиво скребёт дверь.

И шиноби всё-таки открывает им дверь. И, наивно полагая, что удержит её-их на пороге, ошибается. Две головы на одном теле буквально ввалились в его комнату, сами захлопнули дверь, сами задвинули засов.

«Это не к добру!».

А Нира и Нуит словно специально решили ухудшить его положение, направились к его кровати и бесцеремонно уселись на покрывало… С ногами.

«Ну уж нет. Я теперь от двери не отойду! Уж лучше бы пришла Лея! У неё такой красивый… стан!».

Ещё немного подумав, он отодвинул засов и открыл дверь… И остался стоять около неё. Чтобы даже из конца коридора его было видно.

– Это вы зачем дверь растопырили? – шепеляво поинтересовалась Нуит.

– Тут спёртый воздух, свежего воздуха впущу, – соврал Свиньин.

– Воздух! – хихикнула сообразительная Нира. – Да они папашу нашего боятся, от харассмента берегутся.

– Да не бойтесь, мы здесь не для этого, – заговорила Нуит. А сама так подозрительно улыбается, что шиноби начинает опасаться ещё больше. – В этом смысле вам нашу Лею избегать надобно, это у неё свербит чрезвычайно, а мы к вам пришли по-другому делу.

«По другому делу?».

Вот чего точно он не хотел знать, так это сути дела, по которому головы решили с ним поговорить.

– Ночь на дворе. Быть может, перенесём беседу мы на утро?

– Нет, не на утро. Завтра поутру вы сбежите, пока мы спать будем, и потом жди такого, как вы, ещё пять лет, – твёрдо возразила ему Нира.

– Ну хорошо, – нехотя согласился шиноби. – Давайте говорить, но только поскорей суть дела излагайте.

И тут правая рука Ниры-Нуит лезет к себе под кофту и из природного женского тайника достаёт… кулончик на цепочке. И всё это из золота. И протягивает это шиноби.

– Поглядите, – предлагает Нира. – Это золото.

– Да, мы весной на ярмарке были, – продолжает вторая голова. – У одного жулика справлялись, он согласился дать за это пять шекелей.

– Рискну предположить, что стоит это больше, – заметил шиноби.

– Да? – обрадовалась Нуит. – А сколько? Не знаете?

– Я в ценностях не сильно разбираюсь, но если в ярмарочный день пять шекелей предложит вам торговец ловкий, то в честной лавке ювелирной вам вдвое больше предложить должны.

Головы переглянулись: понятно тебе? И Нуит продолжила:

– Мы вам это золото отдадим…

– Если устроите нам одно дельце, – заканчивает за сестру Нира.

Глава 9

– М-м… Вы мне работу предложить хотите? Скажу вам сразу «нет», – «Папашу, видно, порешить хотят. Хотя и старшую сестру они не очень любят!». – Признаться вам хочу, одним уже я делом озабочен. Второе брать – не в правилах моих. Да и вообще не в правилах шиноби. Я не из тех, что всё мешает в кучу.

– Это золото! – напомнила ему Нира и опять показала цепочку с кулоном. И добавила, как будто он не понял и ему нужно всё разъяснить: – Золото!

– Все шиноби жадные! – зашепелявила Нуит. – А дело-то плёвое. Нужно всего-навсего одного убогого зарезать, – она даже показала, как это делается, проведя рукой по горлу. – Раз… И всё, он трупик, а золотце у вас в кармане.

«Рашь… И вщё…».

При её-то дефекте речи и её костлявой руке пианистки, при их двух головах на кривом торсе… всё это выглядело и звучало весьма зловеще.

«Как у заказчиков всегда всё просто».

– И чем не угодил вам тот убогий? – поинтересовался шиноби, обдумывая следующую форму отказа, так как первая на сестёр действия не возымела.

– А тем и не угодил, что убогий. Это Рафаэль Скуловский, он дурачок в своей семье. Он грызёт ногти. У него слюни текут. – пояснила Нира, с презрением морща нос.

– То веская причина для убийства, – произнёс с едва заметным скепсисом Свиньин.

– Он олигофрен с подтверждённым диагнозом, – продолжила Нуит, морщась с омерзением, – он ковыряется в носу и съедает, что наковыряет.

– Определенно, это мерзко, – продолжил шиноби, усмехаясь. – Терпеть такое всем невыносимо, достоин смерти – од-но-знач-но.

– Он наш жених! – воскликнула Нира.

– Папаша их договорился с нашим, что через год у нас будет свадьба, – Нуит негодовала и говорила весьма зло. – Решили наши глубокоумные родители скрестить ежа с ужом и посмотреть, что, на хрен, из этого получится.

– Гольцманы и Скуловские выводят новый вид! – едко заметила Нира. – А Скуловские и рады, потому что за их патентованного дурака в округе никто идти не хочет.

– Даже бесприданницы! – добавила Нуит с ненавистью. – А нам деться некуда, его папаша так и сказал: у вас двоих, дети мои, на двоих будет как раз две головы, так как у моего сыночка башка не уродилась, зато у меня водятся деньги.

А Свиньин с интересом заметил, что на левой руке Ниры и Нуит пальцы сжались в кулачок от злобы, а вот правая рука теребила воротник кофты.

«Интересно, интересно… А как в их теле распространяются сигналы? Боль они, кажется, чувствуют обе, но вот какая из их голов у них отвечает за приказы от мозга к мускулам? Или каждая дублирует другую? А если дублируются, то как сигналы синхронизируются? Ходят они почти ровно, двигаются естественно, а значит, приказы мышцы получают одновременно, и они идентичны. Иначе её трясло бы при ходьбе, как при эпилепсии. О! Как всё интересно!».

Да, ему действительно было интересно, но вот только завтра его ждала нелёгкая дорога и очень ранний подъём. И поэтому он решил заканчивать этот разговор:

– Жених вам ненавистен этот, или замужество вообще вас не прельщает?

Они переглянулись и не ответили сразу, хотя поболтать головы любили. Ратибор понял, что сейчас они ему что-то важное скажут. И молодой человек не ошибся.