Кому добавки? История выживания на орочьей кухне. Страница 4

Должно быть, воины возвращались с дневных тренировок и направлялись в общий зал. Судя по шуму, их было немало – не меньше двух десятков, а может, и больше. Я слышала, как тяжело распахнулись двери зала, как заскрипели лавки под весом массивных тел, как зазвенела металлическая посуда.

Кто им сегодня готовил ужин, я понятия не имела. Возможно, они обходились остатками пищи, заготовленной ещё при предыдущей кухарке, или готовили сами, хотя трудно было представить этих громадных воинов, колдующих над кастрюлями. Выяснять это, да и вообще показываться в общем зале среди голодных орков после тяжёлого дня, мне было пока слишком страшно.

Лучше отсидеться здесь, в относительной безопасности кухни, и дождаться, когда пир закончится и всё утихнет. К тому же мне нужно было время, чтобы хотя бы приблизительно понять, что и как здесь готовить.

Спать, как ни странно, после всего происходящего за день, мне тоже не хотелось. Тело было утомлено эмоциональными потрясениями, но разум оставался слишком взбудораженным, переполненным новой информацией, чужими воспоминаниями и тревожными мыслями о предстоящих днях. Вместо попыток заснуть я решила ещё раз осмотреть своё будущее рабочее место.

Отложив книгу, я обвела кухню оценивающим взглядом, прикидывая масштаб предстоящей уборки. То, что я видела, приводило меня в ужас. Толстый слой копоти покрывал не только стены, но и потолочные балки. Жирные пятна на рабочих поверхностях въелись так глубоко, что казались частью древесины. В углах скопились остатки протухшей пищи, от которых исходил неприятный кислый запах. Паутина свисала с потолка серыми лохмотьями, а на полу под ногами хрустели какие-то крошки и осколки.

Даже посуда в корзинах была покрыта толстым слоем засохшей грязи. Ножи затупились и покрылись ржавчиной, деревянные ложки потрескались и почернели. Медный кувшин зеленел от окиси, а на краях глиняных мисок росла какая-то подозрительная плесень.

– Проклятье… в такой грязище готовить пищу – это прямая дорога в лазарет, если не на кладбище, – с отчаянием пробормотала, ногой откинув от себя скелет какого-то мелкого зверька. – Да тут нужна генеральная уборка! И это займёт не один день, а времени у меня всего ничего – послезавтра я уже должна буду готовить для целой общины голодных орков.

Я опустилась на табурет и уткнулась лицом в ладони, чувствуя, как подступает новая волна паники. Как я справлюсь со всем этим? Как смогу приготовить что-то съедобное в такой обстановке?

– Ладно, словами делу не поможешь, – сердито проворчала, рывком поднимаясь с колченогого табурета, – Начну с малого: надо собрать весь мусор с пола, потом отмыть столы, вычистить печь… – не успела я договорить, как старая метла, прислонённая к стене рядом с очагом, вдруг дрогнула. Сначала едва заметно – лёгкое покачивание, которое можно было списать на сквозняк. Но потом она определённо шевельнулась.

– Эээ, – промямлила я, с опаской поглядывая на тотчас замершую метлу. Показалось? Но метла снова дрогнула, затем медленно, будто нерешительно, оторвалась от стены и начала неуклюже подметать пол, собирая мусор именно так, как я только что планировала – начиная с ближайшего угла.

– Что за чертовщина?! – выдохнула я, отпрыгивая назад и больно ударившись спиной о край стола.

Метла тут же замерла, словно испугавшись моего болезненного вскрика, и безжизненно упала на пол. Я же протёрла глаза, подумав, что мне привиделось от усталости и стресса. Но мусор на полу был явно сметён в аккуратную кучку именно там, где работала метла.

Осторожно приблизившись к метле, которая теперь лежала на полу совершенно обычным предметом, я наклонилась, подняла её и поставила обратно к стене, гадая, не померещилось ли мне всё это.

Затем, закрыв глаза, я снова сосредоточилась на плане уборки. Мысленно представила, что нужно закончить подметание пола, особенно тщательно вычистить углы, где скопился самый застарелый мусор…

Когда я осторожно открыла глаза, метла снова стояла вертикально и методично подметала пол, в точности следуя тому плану, который я держала в уме. На этот раз она двигалась увереннее, словно привыкла к своей необычной работе.

Я же стояла, раскрыв рот от изумления, наблюдая за этим невероятным зрелищем.

– Остановись, – прошептала дрожащим голосом.

Метла послушно замерла.

Я мысленно представила, как метла сметает с потолка паутину, и та снова принялась за работу, в точности выполняя то, о чем я подумала.

От невероятного зрелища мои ноги подкосились, и я тяжело опустилась на ближайший табурет. Это действительно была магия! Настоящее, безусловное колдовство! Но не обычная магия заклинаний и формул, которую изучали в Академии. Это было что-то более тонкое – магия намерений, планов и мысленных образов.

Может быть, дело в том, что я из другого мира? Возможно, моя душа, пришедшая из мира без магии, каким-то образом лучше чувствует суть магических процессов, не отвлекаясь на сложные ритуалы и формулировки? Или это особенность именно магии бытовиков, которую Эмма просто не умела правильно ощущать?

Я глубоко вдохнула, украдкой поглядывая на ползающую под потолком метлу, и попыталась мысленно составить план генеральной уборки. Представила, как тряпки моют столы, как щётки чистят печь, как посуда сама отмывается…

Неожиданно я почувствовала, как слегка щекочущее, тёплое ощущение растекается по моему телу, заполняя пространство вокруг, касаясь предметов невидимыми нитями. А в воздух медленно поднимались и кружились тряпки, щётки и швабры, словно участвуя в каком-то мистическом танце. Старое ведро покачивалось у стены, готовое присоединиться к этому представлению. Даже несколько деревянных ложек подрагивали в корзине.

– Убирайте, – неуверенно приказала я, сама не веря в происходящее и ожидая, что всё это окажется сложной галлюцинацией.

Но вместо этого началось настоящее волшебство! Тряпки ринулись к столам и принялись энергично оттирать жирные пятна, въевшиеся в дерево за годы готовки. Щётки устремились к закопчённой печи и начали старательно счищать слои сажи. Швабры заплясали по полу, отмывая камни от грязи. Ведро само наполнилось водой из бочки и принялось помогать в уборке, то поливая особо грязные места, то подставляя себя под стекающую грязную воду.

А я стояла посреди этого удивительного, почти сказочного представления, едва дыша от восхищения и ужаса одновременно.

Кухня на глазах преображалась. Столы начали сверкать чистотой, печь освободилась от вековой копоти, обнажив красивую красноватую кладку, стены заблестели, словно их только что вымыли с мылом. Даже воздух стал чище – исчез затхлый запах, его сменил свежий аромат чистоты с лёгкими нотками трав.

Однако через несколько минут я вдруг почувствовала, как силы начинают покидать меня. Голова слегка закружилась, в висках застучало, а в теле появилась приятная, но ощутимая усталость, словно я несколько часов занималась тяжёлым физическим трудом.

– Хватит, – прошептала, и все предметы мягко, словно перья, опустились на свои места.

Тряпки аккуратно сложились в углу, щётки выстроились у печи, швабры встали к стене. Посуда расставилась по полкам, сверкая чистотой. Даже ведро почтительно заняло своё место у двери.

Я тяжело опустилась на табурет, хватая ртом воздух и пытаясь осмыслить произошедшее. Руки слегка дрожали от усталости, но в груди пылало чувство невероятного триумфа. То, на что у меня ушёл бы целый день тяжёлого труда, а может, и два, магия выполнила за несколько минут. Это открывало совершенно новые возможности!

Но что это означает для моего положения здесь? Если орки заметят, что я вдруг стала гораздо сильнее в колдовстве, они неизбежно начнут задавать неудобные вопросы. А что, если они каким-то образом догадаются, что я не настоящая Эмма? Что со мной тогда сделают эти устрашающие, но необходимые королевству воины?

Нет, определённо лучше держать эти новые способности в строжайшей тайне. Использовать их крайне осторожно и только тогда, когда никто не может увидеть. А на людях притворяться такой же неумехой в магии, какой была настоящая Эмма.