Бессмертная тьма. Страница 14

– А второй шаг какой?

– Кажется, дом делится своим существом, предоставляет часть своей силы. Подробности я, увы, не знаю. По-настоящему этим искусством владеет лишь профессор Андреас. – В голосе Этете зазвучала горечь. – Сузеньос уже много лет пытается изменить нынешний закон.

– И каков он, нынешний закон дома? – вдруг спросила Кидан, вспомнив указания декана Фэрис.

– К сожалению, тоже не знаю. Прочесть закон могут только потенциальные наследники.

Раз Сузеньос из кожи вон лез, чтобы подчинить дом себе, этот закон наверняка очень важен.

«Закон будет сокрыт в комнате, которая манит тебя меньше всего».

Скривив рот, Джун смотрела на пульсирующий коридор.

– Вы мне поможете? Если станет невмоготу? Мне нужно узнать этот закон.

Этете прищурилась, в ее голосе зазвучала безысходность:

– Да, я помогу тебе. Так же, как помогала твоей матери.

Кидан вскинула голову. На миг перед ней встал портрет матери. Высокий лоб, проницательные глаза, волосы, как у Джун, – мягкие, вьющиеся на концах. Осторожный, смиренный взгляд, нацеленный на каждого наблюдающего, словно она шла по жизни с неоспоримой целью. Волна холодного онемения прокатилась по комнате. Кидан отвела взгляд от доброй женщины. С одной стороны, хотелось расспросить ее подробнее, только зачем? Ее мать мертва. Если Кидан узнает о том, что мама, как Джун, хорошо пела; или, как Кидан, ужасно готовила или здорово мастерила, это только сделает утрату невыносимее. А сердце у Кидан и так болело достаточно сильно.

Кидан стиснула зубы и стряхнула наваждение. Вновь сосредоточилась. Закон дома, каким бы он ни был, мать его, помогал Сузеньосу держать свои тайны за семью замками. Может, он и Джун удерживать помогал.

13

Четыре минуты. Ровно столько выдержала Кидан коридоры и своих демонов, прежде чем ей понадобилось спасение. Она пыталась три несчастных дня и выдержала постыдные несколько минут.

– У одних времени уходит больше, чем у других, – повторяла Этете, поднося воду к потрескавшимся губам Кидан. – Наберись терпения.

Кидан терзала досада. Сузеньос знал, каков закон, и активно пытался его изменить. Кидан тоже нужно было его узнать. Ее разум был так искорежен, что только сон приносил облегчение, побег от Джун и ее теплых глаз, превратившихся в острые камни. Обвиняющих, карающих. Кидан спала крепко, ускользая во мрак.

Но сегодня утром ее уши были холодными, как лед. Будучи по-прежнему во власти сна, она натянула одеяло, но ветер ужалил ей лодыжки. Кидан поджала ноги, но едва пригрелась, как где-то рядом каркнула птица. Девушка застонала. Наверное, она оставила окно открытым. Кидан попробовала разлепить веки, но вокруг было до невыносимого ярко, словно ее поместили под лампу дневного света и увеличительное стекло. Кидан приспособилась к освещению и села, прижавшись к изголовью кровати. Вокруг, под голубыми небесами, раскачивались на утреннем ветерке деревья. «Сон», – подумала Кидан. Потом ее руки коснулись чего-то напоминающего драконью шкуру. Девушка обратила внимание на свою позу: она сидела, странно наклонившись вперед, потом вдруг покатилась вниз, сперва медленно, потом резко ускоряясь. Сердце упало, и Кидан закричала, но вдруг все остановилось.

Стопы в носках погрузились в холодную воду, и Кидан впилась в плитку из драконьей шкуры, стараясь не соскользнуть ниже. Сточная канава остановила падение, а одежда Кидан впитывала собравшуюся там дождевую воду. Лодыжки касалось нечто скользкое, о чем девушка отказывалась даже думать.

Кидан вместе с одеялом оказалась на крыше.

На крыше.

– Помогите! – крикнула она, но получилось слишком тихо. Девушка обмерла от страха.

Как же Сузеньос провернул все это, даже не разбудив ее? Она больше глаз не сомкнет.

Взяв себя в руки, Кидан крикнула громче:

– Помогите! Пожалуйста, кто-нибудь!

Осмелившись посмотреть вниз, Кидан увидела, что ее одежда и книги разбросаны по всему двору. Если бы не страх, она бы побагровела от злости.

Потом случилось чудо. На дорожке показалась девушка в клетчатом платье и кремово-белом свитере. В руках она держала часть вещей Кидан и, похоже, пришла к дому по ее следам.

Кудрявая голова поднялась вверх.

– Знаю, что звезды ночью прекрасны, но тебе там не холодно?

Невинная интонация девичьего голоса медленно притягивала Кидан. Она плотно зажмурилась, стараясь вытеснить голос из своего сознания. В квартире было проще отключать внешний мир и избегать соблазна спасать милых, невинных созданий. Утром и вечером она с зудящей кожей через окно следила за соседями и гадала, вернулись ли они домой к своим семьям. Если соседи опаздывали хотя бы на час, Кидан терзала себя, представляя, что ими лакомится темная фигура, а она снова допустила подобное.

В каждом беззащитном смертном Кидан видела ее. Джун. Застенчивую улыбку, медовые глаза, доверчивую душу. Болезненное желание защитить вздымалось мощной приливной волной, лишенное здравого смысла. Так же, как сейчас.

Кидан огляделась, думая, как бы поднять девушку на крышу, но ничего подходящего не увидела.

– Поищи в сарае стремянку! – только и смогла крикнуть она. – Скорее.

Девушка заметила сарай, исчезла в нем и вернулась со стремянкой. После нескольких попыток Кидан удалось вытащить ногу из водостока и нащупать верхнюю ступеньку. Устроив стопу на прочной стали, она выдохнула и спустилась вниз.

Упершись взглядом в землю, Кидан собрала вещи в сумку. Уши у нее отогревались.

– Кстати, я Рамин. Твой гид. Мы должны были встретиться час назад.

Кидан прикрыла глаза. Она, конечно же, забыла.

– Да, точно, прости.

Девушка замялась:

– Ничего страшного. На самом деле я здесь находиться не должна. Если никому не скажешь, что меня видела, будет очень здорово. Моя семья живет неподалеку. Я просто иногда прихожу сюда следить… следить за домом.

Слова Рамин заставили Кидан насторожиться. Она повернулась к девушке лицом, разглядывая ее большие глаза, светло-коричневую кожу, блестящий септум-пирсинг в виде цветка. Как странно. Слежка за домом – занятие для неприглашенных и неугодных, и Кидан хотелось понять, почему Рамин этим занимается. Но она заставила себя повернуться к ней спиной, развеивая очарование.

– Хочешь малиновый леденец? – Губы Рамин уже слегка порозовели от конфеты.

– Нет, Рамин, спасибо. Давай перенесем экскурсию на завтра?

Рамин толком ее и не слушала. Она существовала в собственном мире и сейчас шла к парадной двери.

– Почему ты спала на крыше?

– Я спала там не по собственной воле. – Кидан стиснула зубы. – Так подстроил дранаик моего дома.

Рамин вытаращила глаза:

– Он… он здесь?

– Кто? Сузеньос?

Рамин сглотнула, и Кидан напряглась.

– Ты его знаешь?

– Только по имени. – Рамин усмехнулась, но прозвучало это странно. Ее широкие, выразительные брови взлетели вверх. – Но если ты Кидан Адане, где ты была все это время?

– Я выросла… в другом месте. В другом городе.

– И дранаик твоего дома не хочет, чтобы ты здесь находилась? – В голосе Рамин зазвучало напряжение. – Почему?

– Какая разница? Они все злые.

Рамин взглянула на нее изумленно:

– Как ты можешь так о них говорить? Разве ты не хочешь стать компаньоном своего дранаика?

Кидан было трудно ответить на этот вопрос. Она вглядывалась в худое лицо девушки. Рамин, представлявшая собой сгусток нервной энергии, трещала без умолку:

– Глупо, да? Мы столько лет ждем, когда повзрослеем и встретимся с ними на Ужине Знакомств, а потом это происходит, и все оказывается… не таким, как мы ожидали. Я к тому, что важно произвести хорошее впечатление, да? Нам предстоит с ними общаться, ну, долгое время, если повезет.

Кидан поняла, что у нее есть шанс сбежать. Рамин витала в облаках, прикусив нижнюю губу.

– Спасибо за помощь. Мне пора.

Кидан быстро вернулась в дом и закрыла дверь. Потом осторожно раздвинула шторы, чтобы последить за девушкой. Рамин нахмурилась и зашагала себе прочь. Колечко в носу сверкало на солнце, которое показалось из-за туч как раз у нее над головой.