Бессмертная тьма. Страница 11

Надеюсь, я все правильно делаю. Вы просите указать имя, страну проживания и дату.

Пожалуйста, ответьте мне. Не потому, что мне грозит опасность или нужна помощь, а потому, что уверенность в том, что вы существуете, спасет мое воображение, а это все, что мне нужно изменить в жизни.

Роза Томас

г. Луанда, Ангола, 1931.

Кидан нахмурилась и взяла еще пару свитков. Все они оказались письмами из разных стран и разных лет, начиная с 1889 года. Пергамент был свернут в свитки. Кидан не понимала, что к чему. Лучшей догадкой было то, что Сузеньос занимался каким-то бизнесом, и письма были просьбами, но поди отгадай, что он предлагал взамен, ведь в каждом письме просили о чем-то своем. К пятому письму Кидан опостылело отчаяние пишущих. Они умоляли чудовище их спасти. Кидан обвела глазами комнату. Таких писем здесь было как минимум тысяча.

В шкафе дранаика скрывались дорогие пальто, рубашки свободного кроя, черные и коричневые брюки. На тумбочке лежала книга, которую он читал при их первой встрече, – с разрезанным, истекающим соком красным грейпфрутом на обложке

Кидан копалась в ящиках тумбочки и вытаскивала их содержимое – кольца, пенал с ручками, переплетенную рукопись, золотые фляги.

Она уже собралась сдаться и выйти из комнаты, когда на ярком солнце заблестел браслет, засунутый в самый угол. Все звуки стихли. Щебетание птиц на улице, легкий шелест ветра, скрип и стоны старого дома. Сердце у Кидан громко застучало.

Дрожа, Кидан потянулась за цепочкой. На ней висел шарм-бабочка.

С губ девушки сорвался всхлип, и она зажала себе рот. Когда-то она сделала два таких браслета – для Мамы Аноэт и для Джун. В этот браслет она вложила особый смысл, повесив трехконечный шарм в знак Трех Запретов, наложенных на вампиров. Чтобы сестре больше не снились кошмары.

– Джун! – У Кидан сорвался голос.

– Какого черта ты делаешь в моей комнате? – холодно спросили откуда-то от двери.

Кидан замерла. На пороге стоял Сузеньос – руки скрещены на груди, прищуренные глаза впились в браслет-цепочку и содержимое ящиков его тумбочки, разбросанное по полу.

Кидан нужно было сматывать удочки. Добраться до декана Фэрис.

Не успела она сжать руку в кулаке, Сузеньос с невероятной скоростью оттолкнул ее и схватил браслет салфеткой.

– А ну отдай! – зарычала Кидан, вскочила на ноги и налетела на него.

Дранаик легко схватил ее за запястья – рукав свитера задрался, обнажив точно такой же браслет. Меж темными глазами вампира появилась морщина.

– Где она? – Кидан буквально дышала огнем. – Что ты с ней сделал?

Темные глаза дранаика были похожи на океанское дно.

– Боюсь, я не понимаю, о ком ты.

В уголках рта Кидан появилась слюна, когда она проревела:

– Где она, мать твою?!

Сузеньос потащил ее к порогу с пугающей силой.

– Пожалуй, стоит обозначить определенные границы. Если снова обнаружу тебя в своей комнате, деликатничать не буду.

Сузеньос выбросил ее за дверь, как мусор. Кидан попыталась забежать обратно, но дверь захлопнулась. Она колотила в нее, пока не расшибла кулаки, и дверь не открылась. Девушка бросилась в комнату. Окно было распахнуто. Сузеньос вместе с браслетом исчезли.

Ее единственный шанс. Доказательство, необходимое, чтобы декан Фэрис ей поверила, исчезло.

Кидан закричала так громко, что птицы, гнездившиеся на деревьях Укслея, разлетелись прочь.

11

Кидан пронеслась сквозь другие комнаты, переворачивая их вверх дном, отважилась спуститься в жуткий винный погреб и широкое пустое помещение, где хранились тренировочные маты и прочие спортивные принадлежности, казавшиеся неиспользованными. Когда она передвигала их, всюду летала пыль.

На втором этаже, по соседству с кабинетом, в котором потрескивал камин, обнаружилась одна запертая дверь, на которой висел красный гобелен со львом.

На кухне девушка застала повариху, пожилую женщину с седыми завитками в высокой прическе-афро, пахнущую кислым хлебом.

– А-а, вот ты где! – Женщина улыбнулась. На щеке у нее белела мука. – Я Рут, но все зовут меня Этете. Я очень рада, что ты здесь.

Кидан потерла подбородок. Что эта женщина делает в таком месте?

– Я хотела бы войти в комнату со львом на двери, но она заперта. – Голос Кидан звучал недружелюбно.

– К сожалению, у меня ключа нет. – Этете нахмурилась. – Он у Сузеньоса.

– А что в той комнате?

– Даже не знаю.

– А где Сузеньос держит ключ?

– Носит на шее.

Кидан беззвучно выругалась. Даже если бы она сжалась до размеров мошки и попробовала снять ключ с дранаика, он почувствовал бы и свернул ей шею. Кидан вернулась к рифленым дверным ручкам. Она могла поклясться, что слышит, как Джун колотит в деревянную раму двери и кричит от ужаса.

Ее терпения хватило ровно на две минуты.

Бросившись в заросший сорняками сарай, она вытащила топор и приволокла его к двери с красным львом. Кидан выдохнула, собрала брейды в хвост и взялась за топорище.

К ней подбежала Этете:

– Актор Кидан, что ты делаешь?!

– У меня нет ключа.

– Погоди, нельзя же…

Кидан замахнулась – сила тяжести быстро и сильно потянула ее вниз, и вот уже плечи задрожали от сильного сопротивления. Лезвие топора вонзилось в красно-коричневое дерево пола.

Кидан оглянулась. Этете смотрела на нее слегка шокированно, прижав руки к груди.

– Вам лучше уйти, – посоветовала ей Кидан, выдирая топор из пола. Если она обнаружит что-то связанное с Джун, топор найдет выход ее эмоциям. Кидан не хотелось, чтобы на руках у нее была кровь этой женщины.

Этете покачала головой и, бормоча молитвы, ретировалась на кухню.

На сей раз Кидан снесла дверную ручку со звучным хрясть! Золотой металл пролетел мимо ее уха и приземлился где-то в кабинете. Кровь забурлила от острого чувства удовлетворения. Руки болели, дыхание участилось, но Кидан тянуло ударить топором снова.

Последние несколько дней Кидан не контролировала свою жизнь, словно ее вынесло в открытое море без весла. Ну, теперь весло у нее появилось.

Пинком открыв дверь, Кидан затащила в комнату свое оружие. Нос тотчас защипало от мороза, изо рта повалил пар. В комнате стояла кромешная тьма. Впопыхах Кидан сделала наихудший из возможных выводов. Это морг. Зачем еще поддерживать такую низкую температуру? Она увидит тело Джун таким же, каким оно было в ночь похищения? Шоколадная кожа сестры поблекла, нежные губы испачкались кровью?

С бешено стучащим сердцем Кидан потянулась к выключателю, собираясь с духом. Из темноты проступили стеллажи, тянущиеся вдоль стен и до потолка. Ломились они не от тел, а от предметов, когда-то им принадлежавших.

Кидан прошла мимо изящного браслета с древней надписью, короны, смятой так, будто ее владельца обезглавили; отрезанной косы. На стеллаже напротив хранилась королевская одежда, расшитая крестами и ромбами. Сандалии из другой исторической эпохи, музыкальные инструменты из звериных шкур, какие Кидан прежде не видела.

Артефакты.

И это секрет дранаика? При любых других обстоятельствах Кидан взяла бы несколько вещиц, чтобы восхититься их замысловатостью и понять, как превратить их во что-то еще.

Только Джун здесь не было. Весь интерес превратился в гнев. Кидан подняла топор и разбила коллекцию керамики с изящным узором. Осколки разлетелись по просторной комнате, словно конфетти. Кидан замахнулась снова. Безделушки, выставленные на полке в ряд, столкнулись друг с другом и слетели на пол. Кидан снесла еще две полки, крича и кряхтя от напряжения.

Мятая корона покатилась Кидан под ноги. Девушка подняла ее и водрузила себе на голову. Корона была металлическая, неудобная, зато зубцы красивые – золотые кресты с рубинами. Кидан поймала свое отражение в зеркале с красивой рамой и увидела слабую улыбочку.