Правильный лекарь. Том 12 (СИ). Страница 22

— Да вы поймите, — сказал я, прижимая руку к сердцу. — Эти кролики лучшие из всех, что я видел, но нам ещё долго колесить по волости, а мне клетки даже поставить некуда.

Все, кто принёс пушистых ушастиков, у кого в руках крякало и гагакало, с грустными лицами пошли обратно по домам, унося свои подарки, но большую часть неживых подарков нам всё же умудрились всучить. Больше всех поразил Черников Николай, хозяин того самого большого дома, обильно украшенного резьбой по дереву. Он принёс нечто закутанное в мешковину и вручил лично мне.

— Это вам от меня на память, Александр Петрович, — торжественно вручив мне свёрток, он довольно улыбнулся. — Только пока не открывайте, потом, когда уедете. Очень надеюсь, что вам понравится.

— Спасибо, Николай, — сказал я, крепко пожав ему руку.

Я нашёл, куда запихнуть свёрток в багажном отделении, и мы выехали наконец из Шапок в сторону Малого Покровского, это меньше двух километров. Дальше разброс деревень будет более существенный.

— И что, ты даже не хочешь посмотреть, что в этом свёртке? — спросил Юдин, когда я вытаскивал из багажника новые противочумные костюмы.

— Отчего же, хочу, — сказал я и вытащил втиснутый между коробок предмет, в несколько слоёв завёрнутый в мешковину.

Когда слои упаковочной ткани покинули подарок, я застыл с ним в руках, онемев на некоторое время.

— Ничего себе! — восхитился Илья. — Ты памятник себе воздвиг нерукотворный!

— Очень даже рукотворный, — усмехнулся я, крутя в руках выполненный из цельного куска дерева свой бюст.

— Неплохая работа, — с видом эксперта произнёс Соболев.

— Когда он его успел сделать, вот в чём вопрос, — сказал я, глядя на деревянное лицо, как в зеркало. — Ночь не спал что ли?

— Скорее всего его магические способности помогли, — сказал Соболев. — С древесиной человек отлично дружит. Именно поэтому, наверно, у него всё резьбой украшено.

— Единственное подходящее объяснение, — кивнул я.

Я снова замотал бюст в мешковину и теперь уже более бережно запихнул в багажник. Немного непривычно, однако, что держишь в руках свой памятник ещё при жизни.

— Потому что заслужил! — резонно заметил Юдин, услышав моё невнятное бормотание. — У себя в кабинете поставишь, будешь любоваться. Даже у Обухова такого нет.

Надев противочумные костюмы, мы пошли обходить дома. В первом же договорились с новым провожатым, который будет ходить с нами по деревне. Та же самая работа, раз за разом, спасать жизни, слышать благодарности, видеть слёзы радости, сменяющие горе и испуг.

Все наши походы по домам сопровождались постоянным бормотанием Соболева, дал Бог попутчика, так дай же и терпения, но оно имеет свойство заканчиваться.

Следующим пунктом на нашем пути было село Пендиково. Что самое печальное, оно находилось в стороне от асфальтовой дороги примерно в пяти километрах. Судя по карте, туда вела грунтовка. Очень надеюсь, что она хотя бы посыпана щебёнкой. Если бы здесь накануне не шли дожди, то по барабану, а так можем и не пролезть, у меня всё-таки микроавтобус, а не кастомный внедорожник.

В сторону Пендиково с асфальта мы съехали после полудня и под колёсами зашуршала щебёнка, которую из-за грязи поначалу было даже не видно, я немного успокоился, но старался вести машину очень аккуратно, излишне не вилять и не сбрасывать скорость при виде луж, разбрасывая струи воды по зеленеющему полю.

Я посмотрел перед этим на карте, село располагалось на берегу небольшого Пендиковского озера, откуда брала начало небольшая речушка Войтоловка. И то и другое уже виднелось на горизонте, я уже представлял себе, какая там красота, учитывая хвойный лес рядом, под сенью которого уютно расположились, казавшиеся на таком расстоянии игрушечными, домики.

— Красота-то какая! — послышался с заднего сиденья возглас Соболева. Поляков и Лукашкин активно клевали носом, в смысле респираторами, которые решили пока не снимать, и по барабану им были неровности дороги и качка. А Соболев продолжил: — Вы только посмотрите на всё это! В городе такого не увидишь. И дорога вроде вполне сносная.

Через мгновение после этих слов колёса машины чавкнули в жижу, и машина остановилась, наотрез отказываясь ехать дальше. Я попробовал сдать назад, потом снова вперёд, но мы не сдвинулись ни на сантиметр. Вот тебе и неплохая дорога, господин Соболев! Накаркал.

Я открыл дверь и посмотрел вниз, мы стояли прямо посреди широкой грязевой лужи, напоминавшей болотную жижу. Тут под вопросом, проедет ли внедорожник? Разве что самый брутальный.

— Надо под колёса веток напихать, — дал дельный совет Соболев.

— Василий Иванович, раз это ваша инициатива, — начал я, стараясь не вскипеть, — то запихните пожалуйста под колёса все имеющиеся в округе ветки.

— Интересный вы человек, Александр Петрович, — ухмыльнулся Соболев. — Мы же посреди поля встряли, где я вам ветки возьму? До леса ещё с полкилометра по грязи лезть.

— Ну вы же только что предлагали, — напомнил я.

— Ну я так, образно, так всегда делают, когда в грязи буксуют, вот я и сказал, — недовольно пробурчал эпидемиолог.

— Я знаю, что надо делать! — радостно сообщил Юдин. — У нас в машине есть одна деревяшка, лежит в багажнике, замотанная в мешковину.

— Да иди ты! — бросил я. — Я уж думал ты действительно знаешь способ.

— А что, думаешь не поможет? — усмехнулся Илья. — Как говорится «помоги себе сам».

— Не смешно, — сказал я, уже представив себе, как это произведение искусства тонет в грязи под колесом. — Выходите все, толкать будете. Дополнительные четыре лошадиные силы не помешают.

— А откуда мы возьмём четыре лошадиные силы? — непонимающе поинтересовался Соболев.

— А это он нас, Василий Иванович, лошадьми обозвал, — сообщил ему Илья, глядя на меня без прежнего восторга.

— Чего это ты так возмущаешься? — улыбнулся я. — Я реально дело говорю, другого варианта нет. И чем ты не лошадь?

Илья, продолжая бормотать себе под нос, открыл свою дверь и посмотрел вниз.

— Ты с ума сошёл? — чуть ли не взвизгнул он. — тут грязи почти по колено!

— Тогда останемся жить здесь, — предложил я. — Пока земля не просохнет, тогда поедем дальше, людей спасать.

— И когда она просохнет? — с сомнением спросил Илья, продолжая любоваться жижей под колёсами.

— От погоды зависит, — спокойно ответил я. — Может через неделю.

— Ты с ума сошёл? — взвился Илья.

— По-моему ты повторяешься, — ухмыльнулся я. — Поэтому вылезайте все дружно и толкайте, другого варианта развития событий я не вижу.

— У меня даже ботинок запасных нет, — тихо пробормотал Илья, снова уставившись на жижу. — Как туда нырять-то?

— С радостными криками, — сказал я.

— Так, подождите! — внезапно воскликнул собравшийся было чавкнуть ногами в грязь Соболев. — Кажется у нас скоро появится выход!

— Вы придумали что-то грандиозное? — поинтересовался я.

— Нет, но вслед за нами едет трактор! — торжественно объявил Соболев, улыбаясь от уха до уха. — И скоро он нас догонит.

— Во-от! Вот это дело! — обрадовался Юдин, высовываясь из открытого окна чуть ли не по пояс.

Я глянул в зеркало заднего вида и увидел тот самый трактор. До нас ему оставалось ещё метров триста, но рык двигателя был слышен уже довольно отчётливо.

— Наконец-то, — радостно выдохнул Соболев. — Скоро мы будем спасены.

— Как-то немного обидно, — сказал я.

— Что обидно? — нахмурился Юдин.

— Что там нас ждут люди, — сказал я, — а нас к ним не пускает банальная грязь. Это словно попавшая в затвор песчинка, мешающая решающему выстрелу.

Через пару минут трактор поравнялся с нами и остановился, отреагировав на взмахи руки Юдина.

— Вы чего, мужики? — хохоча спросил тракторист. — На рыбалку приехали? Клюёт? Какие-то наряды у вас странные и удочек не вижу. Сетью ловите?

Илья уже хотел было высказать что-то нелицеприятное, но я вовремя дёрнул его за рукав.

— Мил человек, — вступил в диалог с трактористом Соболев. — Мы тут в жиже застряли, а там в деревне люди от пневмонии умирают, им лекари нужны, а лекари все здесь, в машине.