Дела Тайной канцелярии. Страница 12

После ужина, выкушав полштофа сливянки, Афанасий понял, что устал преизрядно, Иннокентия отправил в сени, а Владимиру приказал принести воды для умывания. И блаженно потянулся.

– Эх… если сейчас не закусит его сиятельство мое своеволие да дадут мне повышение, заживем мы с тобой, Владимир. Переедем на Невский, в меблированные комнаты. Слышишь, чертяка, там паркет лаковый, не нужно будет с воском возиться, протер тряпочкой, и все…

Он зевнул.

– Разбудишь завтра на заре. Пойдем на Светлое, порыбачим. Отдых у меня все-таки. И именины тоже отлично прошли.

Афанасий с удочкой в руках сидел на бережке на стуле, который ему приволок из дома черт Иннокентий. В большой деревянной кадке плескалась рыба, мелкая и покрупнее. Солнце уже поднялось и вовсю светило. И настроение было преотличное. Эх… настоящий отдых… Черти сидели на травке невдалеке и помалкивали. Всякий знает, что во время рыбалки разговаривать нельзя, распугаешь всю рыбу.

Вдруг Афанасий услышал негромкие голоса. Скосил глаза и увидел стайку деревенский ребятишек. Они подзуживали друг друга, постепенно приближаясь к рыбаку. – Давай, давай, – вперед вытолкнули совсем мелкого парнишку, и он несмело пошел к Афанасию.

Остальные двинулись следом, держать на расстоянии. Пацан дотопал до колдуна, остановился невдалеке и принялся сопеть и глядеть исподлобья.

– Чего тебе? – спросил Афанасий. Пацан засопел сильнее, а потом выдал:

– Вашеродие… Дяденька колдун, а это что у вас, черти?

– Черти, – подтвердил Афанасий.

– А можно на них посмотреть?

– Смотри, чего ж не посмотреть.

Пацан некоторое время пялился на чертей. Черти пялились на него. Остальные подошли поближе и тоже принялись пялиться. Но Владимир скорчил страшную рожу, и детвора отпрянула, девчонка даже взвизгнула. Афанасий рассмеялся.

– Ну что, насмотрелись? – А потрогать их можно? – спросил мелкий пацан, видимо, он был самым смелым.

– А не забоишься? – поинтересовался Афанасий. – Не знаю, – неуверенно ответил пацан, – а они не укусят?

– Ну что, детвора, кто еще хочет потрогать чертей? – спросил Афанасий. Вперед вышло несколько смельчаков.

Афанасий повернулся к чертякам:

– Ну-ка, черти полосатые, – скомандовал он, – встали, как положено, и замерли.

Черти тут же встали рядышком, убрали руки и опустили бошки. – Не бойтесь, не укусят, можете трогать, – разрешил Афанасий.

Первым подошел смелый пацан. Он провел Владимиру по животу, потом потрогал за руку. – Тепленький, – радостно заметил он.

Подошли и остальные и по очереди потрогали обоих чертяк. – У них глазки как у нас, – заметил один. – И волосики.

– А они всегда вас слушаются? – спросил другой. – А то ж, – заверил Афанасий.

– Потому что вы их бьете?

– Воспитываю.

– А меня папка бьет, а я все равно его не слушаюсь, – заявил мелкий пацан. – Это потому что он главной тайны не знает, – усмехнулся Афанасий, – и человек, и черт ласку любят. Одним битьем никого не воспитать.

Дети еще немного погалдели и побежали дальше. Афанасий с улыбкой посмотрел им вслед.

– Давай-ка, Владимир, – велел он, – бери рыбу и дуй домой. Начинай готовить. Из мелочи уху свари, а крупную пожарь на углях. Рыбки сегодня поем. А ты, Иннокентий, собирай тут все, будешь меня сопровождать. Путь не близкий.

Глава 4

Афанасий и князь Р

1746 год

Дверь открылась без стука, и в квартиру вошел высокий, богато одетый пожилой господин.

– Что вам угодно? – Афанасий посмотрел на него с удивлением и некоторым любопытством и добавил, чтобы сразу расставить все точки над «и»: – Взяток я не беру. Сразу предупреждаю, чтобы вы не тратили свое время. Мое, впрочем, тоже.

Господин огляделся по сторонам и демонстративно поморщился:

– Так вот как ты живешь… сын. В такой грязи и нищете…

Владимир нахмурился и смерил гостя неприязненным взглядом. Он только вчера тщательно выскреб пол и натер его воском.

– А, это вы, ваша светлость… – понимающе закивал Афанасий. Отца он в последний раз видел в пять лет, в день, когда после смерти матушки байстрючонка отдали в Академию. Тогда отец о чем-то долго разговаривал с ректором, а потом молча удалился.

– И что же вас привело в мою скромную обитель? Владимир, убери с кресла мои чулки и халат и накрой чем-нибудь. И сделай его светлости чаю. Или вы, может, изволите водки? У меня имеется полштофа.

– Нет, благодарствую. Ничего не нужно. И я, пожалуй, постою. – Князь недоверчиво покосился на кресло, которое Владимир заботливо прикрыл занавеской, выстиранной, но еще не повешенной сушиться.

– А мне сделай чаю. И водки, пожалуй. Такое небывалое явление нужно отпраздновать.

Афанасий, совершенно не стесняясь, уселся в кресло. Владимир коротко поклонился и забулькал водой, наливая ее в весьма недешевый медный чайник.

Однако пожилого князя наличие в доме чайника не впечатлило, он наблюдал за Афанасием и его чертом со смесью грусти и презрения на лице. Видимо, никак не мог определиться с правильным отношением к своему незаконному сыну.

– Так чем обязан, ваша светлость? – снова спросил Афанасий, которому надоела эта странная инспекция. Владимир протянул ему стопку и встал за спиной.

– Я хочу спросить тебя, сын, – князь зачем-то опять подчеркнул это слово, – тебе нравится жизнь, которую ты ведешь? Вот эта дрянная нищенская халупа? – Он обвел рукой комнату. – Ты никогда не думал, что достоин большего?

– Думал, – тут же отозвался Афанасий, – и уже присмотрел квартирку на Невском. Второй этаж, три комнаты. Как только получу повышение – сразу же перееду.

– А ты бы не хотел переехать… положим, в собственный особняк?

Афанасий сделал вид, что задумался.

– Не буду лукавить, хотел бы, но для этого нужно дослужиться до главы Тайной канцелярии. А это не про меня ломоть, с моим-то характером. Да и кто поставит на должность главы ублюдка, хоть и вашего?

– Давай начистоту, – князь сделал вид, что пропустил грубость мимо ушей, – дело в том, что у меня трое законных сыновей. И ни один из них не обладает силой. И, боюсь, супруга моя больше уже не понесет.

– Среди незаконных тоже никто? Вот беда… но вы, батюшка, совсем ведь не старик еще. В вашем особняке полно смазливых горничных, а в поместье есть крепкие сенные девки. Вы, главное, старайтесь. И у вас обязательно получится.

Афанасий залпом выпил водку и протянул рюмку за спину. Владимир тотчас же снова ее наполнил.

– У тебя отвратительные манеры, – князь наморщил лоб и глубоко вздохнул.

– Согласен. Просто ужасные. Но простите покорно, где бы мне было набраться княжеских манер? Одной службой и живу. А тут что? Бандиты, государевы ослушники да черти казенные. Выходит, что один сплошной сброд.

– И черт твой тебе под стать, – в глазах князя мелькнуло что-то похожее на испуг, – вели ему перестать на меня зенки таращить и скалиться!

Афанасий повернулся. И действительно, Владимир смотрел на князя слегка исподлобья, обнажив в улыбке весь ряд слегка увеличившихся зубов.

Афанасий состроил скорбную гримасу:

– Ох, батюшка, верно вы подметили, верно. Это моя головная боль. Черт мне достался дикий и дерзкий. Людей жрет почем зря. Уж что только я ни делал, и порол его, и в колодки ставил на неделю, не поверите. Все равно жрет. А быстрый какой… я иногда даже «стой» закричать не успеваю.

Теперь страх в глазах князя стал совершенно явным. Он попятился к двери и сказал:

– Вот что. Тут беседовать о таких важных вещах не с руки. Я пришлю тебе приглашение в воскресный день. От службы будет выходной, и ты придешь ко мне, один, без черта. Я прикажу приготовить обед в твою честь. А теперь, пожалуй, откланяюсь.