Дикая орхидея прерий (СИ). Страница 2

Прошло несколько дней, я давно закинула на кафедру Витьке его манатки и прочно забыла его. Легла вчера спать, заснула, а проснулась в незнакомом месте. Судя по всему, это было лето, всхрапывали стреноженные кони, стрекотали цикады, кто-то тихонько шептался, детские голоса, потом на них шикнул взрослый женский голос. Я же лежала на твердом мужском плече, смотрела в высокое, ночное небо и у меня было странное ощущение, что меня только что хорошо оттрах... пардон, я занималась сексом, и не похоже, что это было насильно.

Глава 2

Одиннадцатилетний Майки изо всех своих силенок нахлестывал лошадей, и они неслись вперёд на пределе своих возможностей. Сзади ещё гремели выстрелы, что добавляло страху путникам. Пятилетний Джейк прижимался к юбкам матери, всхлипывал и икал от слез и испуга. Мать и Елена крепко держались за борта фургона, мотаясь вместе с ним. Елена даже боялась сказать что-нибудь, чтобы не откусить язык. Куда правил фургон Майки не знали ни мать, ни Елена. Одна надежда, что отец и Кеннет сами найдут их после. Другие мысли Елена старательно гнала от себя. И поэтому напряжённо вслушивались в происходящее там, за поворотом Тропы переселенцев. А выстрелы ещё доносились, значит, отец и Кеннет живы. Ей и самой, как Джейк, хотелось зареветь, уткнуться лицом в материны юбки, чтобы не видеть ничего, чтобы поскорее все кончилось. Но так не выйдет. Во-первых, мать такое не приветствует, во-вторых, она понимала, что весь этот кошмар из-за нее. Все это началось почти пять лет назад, хотя даже намного раньше, когда семья ее матери перебралась из совсем обнищавшего поместья в Польше в относительно сытую Британию. Дальняя-дальняя родственница оставила им в Британии особняк и маленький кусочек земли под огород. Ни земель, ни фермеров на у них не было. Но семья и этому рада была, так как в Польше несколько семей ютились в одном доме, так же самое обрабатывали кусочек земли, с него и жили. Но невыносимо гордились принадлежностью к польской шляхте. Хотя и домашнее, но тем не менее, весьма неплохое образование Катаржина получила. Она знала языки, историю, географию, умела вести домашнее хозяйство и заниматься огородом и животными. Даже без приданого Катаржина была завидной невестой. Ещё и рукодельничала. В Британии родители ее придирчиво присматривались к потенциальным женихам, но все было не то. Просто за фермера они не хотели выдавать дочь, все-таки они дворяне, а лендлорды не спешили посвататься к Катаржине. Но судьба распорядилась по-своему. Катаржина влюбилась, со всем пылом первой девичьей любви. Причем в самого неподходящего парня. Он был сыном местного пастора. Причем не первым. Так что Питеру была одна дорога - в духовную семинарию, а потом служить пастором. Но парень взбунтовался, его никогда не привлекала духовная стезя. И начал обучаться кузнечному делу. Выучился он не только лошадей подковывать, но и фигурные ограды местным помещикам ковать и разные фигурки. Зарабатывал он неплохо. Но в любом случае, пожениться им бы никто не позволил. Хотя бы просто потому, что он был протестантом, а она чистой католичкой.

И тогда влюбленные решили бежать из Британии. Они оба слышали об огромных пустых землях на западе, которые только начали заселяться. Питер собрал свой наиболее ценный инструмент, остальное продал, сказав отцу, что хочет купить новый, Катаржина увязала в узел свои наиболее приличные платья. Исчезли они прямо с ярмарки, сев в проходящий мимо дилижанс. Так, на перекладных, они и добрались до Новых земель. Осели в довольно крупном поселке, Питер опять открыл кузню. Поставили дом и стали жить семьёй. Там и родились трое детей - старший Кеннет, главный помощник отца, затем я, Елена, помощница матери, потом Майкл или по-домашнему, Майки. Он увлекался лошадьми, все мечтал стать ковбоем и участвовать в родео. Мать обучала меня всему, что знала сама, она оказалась довольно авторитарной и жёсткой женщиной. Она всегда заранее просчитывала, выгодно это для семьи или нет, соответственно и поступала. Отец ей никогда не перечил. Единственное, на чем он стоял твердо - дети должны уметь стрелять и девочка тоже. Он и приохотил меня к стрельбе. Мальчишки были довольно равнодушны научились стрелять и ладно. А мне было интересно. Несмотря на то, что винчестер был тяжеловат для девчоночьих ручонок. С увлечением палила и из кольта, с ним было проще.

Беда грянула, когда мне исполнилось тринадцать лет. Я и сама не замечала, что фигура и внешность мои начали меняться. Из нескладного, угловатого подростка я постепенно превращалась в маленькую, стройную девушку, блондинку с голубыми глазами, румянцем на щеках, ну и всем полагающимся. В тот день мать отправила меня в лавку, надо было купить масла и кукурузной муки. Когда я шла домой с покупками, остановилась у колодца, где о чем-то толковали жительницы. А я просто устала, да ещё идти до конца поселка (по традиции, кузницу всегда ставили на краю селения, ну и дом рядом отец построил). Внезапно все замолчали и начали торопливо расходиться. Только я замерла сусликом у колодца, не понимая, что происходит. И никому в голову не пришло затащить глупую девчонку к себе в дом. Вдруг послышался шум голосов, ржание лошадей, в нос шибануло запахом табака и немытых тел. Я подняла глаза. Вокруг колодца и меня кружили на лошадях человек шесть мужчин, все обросшие и сомнительно "благоухающие". Они о чем-то переговаривались, ржали, не хуже своих лошадей, я от страха ничего не слышала. Но тут раздался выстрел, и ближайшая ко мне лошадь шарахнулась в сторону. И откуда-то неподалеку раздался суровый голос нашего главы поселка:

- Убирайся прочь, Джимми Уокер, и своих бандитов прихвати! Ты же понимаешь, что тебя сейчас размажут. И отойдите от девочки! Маленькая она, а отец ее стреляет метко!

Тот, кого назвали Джимми Уокером, сплюнул на землю отозвал своих, и они ускакали.

А через пару дней появился один Джимми свататься. Отец схватил кузнечный молот и гнал незадачливого "жениха" до самого конца поселка.

Вечером же пришел к нам и глава. Я уже спала, но встала попить воды и случайно услышала разговор в гостиной. Говорил глава:

- Повезло, что в этот раз почти все мужчины поселка были дома и отбились бы в любом случае. А наступит сезон, кто в леса за пушниной, кто на юг, стада пасти, что делать будем? Уезжать тебе надо, Питер! Дом и кузню мы купим у тебя для поселка, а ты тайком соберись за сутки и никому не говори, куда вы поехали.

Послышался глуховатый голос отца:

- Выхода нет, начнем собираться. Елену все равно не отдам, ей тринадцать лет всего. Когда будем готовы, дам знать, приходи с деньгами. Так, Катаржина?

- Да, и я не вижу другого выхода.

Собирались мы почти неделю, телега с лошадью крепкие у нас и так были, но отец купил ещё пару лошадей и фургон. И всякой мелочи для длительного путешествия. Наконец, все было уложено, даже мебель частично на телеге, вечером пришел глава с деньгами и наутро, едва появилась серая полоска рассвета, мы уехали из поселка. Ехали мы почти десять дней, путали следы, два раза проехали по одному и тому же месту. Наконец, нашли подходящий поселок. Там мы прожили спокойно почти пять лет. Там родился Джейми, а я начала подумывать о стезе послушницы в ближайшем монастыре кармелиток. После того случая я была настолько напугана, что боялась выйти за ограду дома. Я уж не говорю о том, чтобы знакомиться и танцевать с парнями на деревенских увеселениях, я истерически цеплялась за мать или отца. Но кто-то донес отцу, что в окрестностях поселка кружит банда Джимми Уокера, хотя это вовсе не его территория. В этот раз мы ничего не продавали, собрались за один день, вечером отец выгнал фургон, запряг лошадей, погрузили необходимые вещи в фургон на телегу, и мы уехали в ночь. У отца была задумка добраться до Техаса и пристроиться на ранчо кузнецом, они всегда там нужны. Ранчеро народ суровый, не позволят кому-либо обидеть своих работников, да и банда к ним не сунется, жизнь дороже. Но нас настигли раньше, и теперь отец с Кеннетом засели в придорожных кустах и простреливают дорогу. С другой стороны, там обрыв, не проедешь и не пройдешь. Выстрелы из винчестера отца я ни с чем не спутаю, а вот дробовик Кеннета что-то не слышно. Но я не стала пугать остальных, молчала. Потом появились звуки другого оружия, резко отличающегося от ружей бандитов. У них оно неухоженное, скобы разболтаны, отсюда и такой лязгающий звук.